День Астарты

— Ну, в таком, что почему бы нам не встретиться? Если ты не против.

Оо в некотором замешательстве бросила взгляд на капитана Гамбоа, который сейчас замещал коменданта сектора (лейтенант Кабреро отсыпался после патрулирования).

— Легкая тахикардия, хоп-командор? — с чуть заметной иронией спросил капитан.

— Ну…

— Можешь не отвечать, у тебя все написано на лице. Кто этот парень?

— Леон Гарсиа, тот, который…

— Которого приняли за диверсанта. Я помню. Нравится?

— Ну…

— …Не вижу проблемы, но держи ушки на макушке, — Гектор Гамбоа поднял правую ладонь, — Внимание, группа. Принимаю решение: предоставить хоп-командору Нопи увольнение до восьми часов утра. На ближайшей собачьей вахте ее подменяю я, или другой волонтер — если таковой вызовется…

Суб-лейтенант Нахара молча сделала шаг в его сторону.

— Mauraroa, Гвен, — негромко сказала Оо.

— Aita pe-a, — ответила та и подмигнула, — Позажигай там как следует.

Оо кивнула и спросила в трубку:

— Леон, ты когда доедешь до «Подсолнечника»?

— Ну, если четко, то через полчаса.

— ОК, значит, через полчаса там, у входа.

«Подсолнечник» был одним из трех примерно одинаковых по качеству отелей Порт-Фобоса. Трехэтажная инсталляция из десятифутовых «бытовых» контейнеров-кают.

— Слушай, крошка… — сказал Леон, едва за ними закрылась дверца, — Ты не обидишься, если я прямо сразу затащу тебя в койку? Ну, в смысле, некоторые девушки почему-то любят сначала поболтать минут пять, а…

— Мне тебя раздеть, или ты сам? — перебила Оо, — Я читала в каком-то журнале, что некоторые мужчины любят, когда их раздевают. Что-то там с возбуждением.

Этот короткий монолог она произнесла уже лежа на квадратном лежбище, которое занимало большую часть площади каюты. К этому моменту, на Оо не оставалось ни одного предмета одежды.

— Нет, я сам, — ответил Леон, быстро раздеваясь, — Вообще-то в этом что-то есть, но…

— Я просто спросила, мало ли…

— Давай я тебе, для начала, сделаю настоящий индейский массаж, — предложил он.

— Классно! — сказала она, — Как мне для этого лечь?

— Лежи, как лежишь. Расслабься. Я тебя сам буду переворачивать, как надо.

Оо раскинулась по лежбищу в позе морской звезды.

— Примерно так?

— Именно так, — подтвердил он, усаживаясь рядом, — Правильный индейский массаж начинается с ног, снизу вверх, от стопы к бедру… Ну, что? Нравится?

— Ага… А если бы немного выше…

— Ты что, куда-то торопишься?

— По ходу, нет.

— Вот и не мешай делать все по науке. Думаешь, это так просто? И не хихикай.

— Мне щекотно!

— Ладно, тогда хихикай, но не очень громко. А я тебе расскажу, как массаж делается дальше. После ног идут руки от кисти до плеча, а потом плечи, шея и верхний отдел спины, а дальше нижний. Тут я тебя переверну на животик, так что не удивляйся…

— Молодец, что сказал! — обрадовалась Оо, — А то бы вдруг я удивилась? А дальше?

— Все тебе расскажи, — проворчал Леон, разминая и разглаживая ее ноги, — Ну, ладно. Дальше полагается массировать грудки и животик. Сначала все вместе, по часовой стрелке, а потом все по отдельности, правую грудку, потом левую, а потом…

… Потом в индейском массаже предусматривалось много разнообразных путей — «в зависимости от циркуляций внутренней энергии» — как с умным видом объяснил ей мичман Гарсиа. В течение следующих двух с половиной часов «Внутренняя энергия» циркулировала по-всякому. После второй циркуляции, обитатели соседнего бытового модуля громко включили ламбаду, а после четвертой Оо решила, что всех мужчин, которые были у нее раньше, следует считать легкой милой разминкой, а вот сейчас… Сейчас происходило что-то, для чего в лексиконе хоп-командора Нопи отсутствовали адекватные слова и выражения. Не то, чтобы это ее беспокоило. Скорее, это казалось странным — как странными казались события в сказках про радужного змея Уунгура, которые в детстве рассказывала ей бабушка. Потом, бывало, что маленькая Оо долго рассматривала радугу над озером Квеак, пытаясь представить, как бы выглядела эта огромная семицветная арка, если бы начала извиваться зигзагами и кольцами…

Леон медленно провел ладонями по ее щекам.

— Оо, проснись, ты куда-то уплыла.

— Ага, — ответила она и, не открывая глаз, накрыла его ладони своими, — На пять тысяч миль к норд-весту. Там остров Кириси. Если оттуда посмотреть на юг, то в хорошую погоду виден берег Папуа, а если ночь — то огни над городом Роинджи-Нова. А если пройдет ливень, то над озером бывает огромная, яркая радуга. Как живая.

— Скучаешь по родине? — спросил он.

— Нет, я просто вспомнила, как все было в детстве.

— В детстве все видится как-то по-другому, — согласился Леон, — А я вспомнил, как мы играли в дикарей в бухте Хотуити-Онетеа. Даже пробовали добывать огонь: крутили палочку в лунке на дощечке. Сначала не получалось, а потом мы сообразили, что надо крутить не руками, а веревкой. Ну, вроде, как тетивой лука. Наматываешь и фррр!

— Можно даже без лука, — заметила Оо, — Только веревка нужна эластичная. Есть такая специальная лиана, она как каучуковая.

— Ты тоже в это играла? — спросил он.

— Типа того. Меня научила бабушка. Еще полвека назад, в Папуа не везде можно было достать спички или зажигалку. Добывали огонь, как в каменном веке. У нас на ферме старый дом, его мой прапрадед со своим отцом и братьями сложили из камней. Сейчас туристы приезжают — не верят. Говорят: в середине XX века так не могли складывать, прикинь? А у нас, что середина XX, что тысячу лет назад, все было одно и то же.

— Ну, это ты загнула, — недоверчиво сказал он.

Оо открыла глаза, улыбнулась и чуть заметно качнула головой.

— Да, что-то менялось. Лет триста назад приехали миссионеры из Европы и агенты по развитию земель. Они натворили всякого… Троглодиты бы не додумались до такого свинства. Моя мама помнит время последних миссионеров, а я — нет. Когда я пошла в школу, все уже изменилось. Моя умная бабушка придумала оставить на одном куске нашей семейной фермы все почти так же, как было до прогресса, но без миссионеров, конечно. Теперь у нас там кемпинг «Bok-Bok Sea-Frog», для фридайверов, прикинь.

— Так ты воротила туристического бизнеса? — пошутил он.

— Нет. Семья большая, а кампус маленький. Там работает мама с нынешним мужем, и тетка со своим парнем, и младшая сестра. Я в аэрокосмическом спецназе. Один брат катается на торговых судах, вооруженным комиссаром, а другой — на военном флоте. Поднимем денег на службе, и развернемся по-настоящему. Купим еще три летающие лодки (две у нас уже есть), и будем таскать туристов из Австралии. У нас все втрое дешевле. Освоим островок Крван. До него 10 миль, там никого нет, а дайвинг — ух! Австралийский большой барьерный риф отдыхает! И вообще, у нас природа лучше.

Леон легонько похлопал девушку по животику и подмигнул:

— Хорошо рекламируешь. С огоньком. Жаль, я так не умею.

— Ты просто не пробовал, — сказала она, — Да тебе, в общем, это и не очень нужно.

— Как раз, очень. Смотри: из армии меня фьють. Значит — что? Домой, на Рапа-Нуи. Правда, дома у меня там нет, но куда-нибудь впишусь. Как-никак, я там родился. А дальше, ищу работу. Тут с моей профессией два варианта: или развозить туристам китайские обеды, или развозить самих туристов. За второе платят больше, но надо разбираться в рекламе. В смысле, вешать лапшу на уши. Правда, еще нужна будет лицензия. Хер знает, как ее получать…

— Лицензия на что? — спросила Оо.

— Вот на это самое, — пояснил он, — тачка, катер, самолет — это транспортные средства, туристы — это пассажиры. На транспортировку пассажиров нужно разрешение.

— Это понятно, — согласилась она, — Если люди не разрешают себя возить, то…

— Да нет же, при чем тут люди. Разрешение дает департамент транспорта. Или не дает.

Папуаска вытянула губы трубочкой и прогудела что-то слабо артикулированное.