Страница 1 из 4
Нора Робертс
Призрак смерти
В безумии почти всегда есть свой метод.
Милорд, не нужно призраку восстать из гроба,
Чтобы сказать нам это.
1
Зима была убийственной. Скользкие улицы и обледеневшие тротуары с жестокой регулярностью становились причиной переломов у многих нью-йоркцев. Мороз выстуживал кровь и останавливал по несколько сердец каждую ночь в застывшем убожестве Сайдуок-Сити.
А счастливые обладатели теплых уютных домов предпочитали оставаться в своих жилищах, не желая подставляться под удары пронизывающего ветра и ледяного дождя. В первые две недели января 2060 года отвратительная зима была решающим фактором в резком увеличении количества звонков с сообщениями о домашнем насилии в Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка.
Даже внешне вполне благополучные пары начинали нервничать, раздражаться и ссориться, когда холодные узы зимы надолго приковывали их друг к другу.
Домашнее насилие не представляло интереса для лейтенанта Евы Даллас, если только какие-нибудь сумасшедшие супруги не убивали друг друга в приступе тоски или безумия.
Ева Даллас занималась убийствами.
Этим унылым и промозглым утром она стояла над трупом. Было очевидно, что не ледяные объятия зимы стали причиной смерти Рэдклиффа С. Хопкинса III, хотя они могли внести свой вклад. Кто-то проделал несколько дырок в груди Рэдклиффа и еще одну во лбу.
Напарница Евы, детектив Делия Пибоди, присела на корточки, чтобы получше рассмотреть тело.
— Я такое видела только в учебных видеофильмах, — сказала она.
— А я видела. Один раз.
Это тоже было зимой, припомнила Ева. Тогда она вот так же стояла над телом первой жертвы в целом ряду убийств и изнасилований. Запрет на огнестрельное оружие действовал, и пулевые ранения встречались уже редко. Люди хотя и продолжали убивать друг друга, но такой способ — пуля, убивающая на расстоянии, — был редкостью.
С Хопкинсом расправились именно таким, давно устаревшим способом, но от этого он не становился менее мертвым.
— Ребята из лаборатории будут потирать руки, — пробормотала Ева. — У них теперь редко бывают такие вызовы, когда им приходится иметь дело с баллистикой.
Ева, высокая, худая молодая женщина, была в своем неизменном кожаном длинном пальто. В качестве редкой уступки холодной погоде она надела черную фуражку на коротко стриженные каштановые волосы. И она опять потеряла свои перчатки.
Ева дала возможность Пибоди самостоятельно определить время смерти.
— Шесть видимых ран, — сказала она. — Четыре на теле, одна в правой ноге, одна рана в голову. Судя по брызгам и следам крови, первая пуля попала в него там, — она указала в сторону. — Сила удара отбросила его, он упал и попытался отползти. Крупный мужчина, крепко сбитый, сильный с виду. Допускаю, что он даже попытался встать.
— Время смерти — два часа двадцать минут. — Пибоди, чьи темные волосы были собраны на затылке в легкомысленный короткий хвост, подняла голову. На ее широком лице застыло профессионально-непроницаемое выражение, но темные глаза азартно блестели. — Личность установлена. Вы знаете, кто он такой?
— Хопкинс, Рэдклифф С., с дурацкими римскими цифрами после имени.
— Видно, что вы не интересуетесь культурной жизнью. Его дедом был тоже Рэдклифф С. Хопкинс I, его все называли просто Хоп, сколотивший огромное состояние во времена «буйных шестидесятых», то есть в шестидесятых годах прошлого века. Секс, наркотики и рок-н-ролл. Ночные клубы, зрелищные площадки. В основном в Лос-Анджелесе, до начала бума в Калифорнии, но у него было одно местечко и здесь, в Нью-Йорке. Оно процветало лет двадцать, а потом посыпались неудачи. А легендарная Бобби Брэй, она…
— Я знаю, кто это. — Ева засунула большие пальцы в карманы пальто, покачиваясь на каблуках и продолжая изучать место преступления. — Я не полная невежда в поп-культуре. Рок-звезда, наркоманка, а теперь культовая фигура. Помнится, она пропала без вести.
— Да… Она была его женой, третьей или четвертой, а потом бесследно исчезла. Ходили слухи, что он сам прикончил ее или заказал ее убийство, но копы не смогли собрать достаточно улик для того, чтобы предъявить обвинение. Сам-то Хопкинс слегка повредился в уме, стал отшельником, потерял кучу денег и умер от передозировки какого-то зелья, точно не помню какого. Это произошло здесь, в Нью-Йорке.
Пибоди поднялась на ноги.
— Отсюда начинается городская легенда. Место, где он умер, находилось над его клубом; он укрывался от мира в роскошной квартире на верхнем этаже. После его смерти здание переходило из рук в руки, но никто из его владельцев не смог преуспеть, потому что… — Пибоди выдержала эффектную паузу, — потому что оно проклято, и в нем водятся призраки. Любой, кто начинает жить или вести свои дела в этом доме, страдает от психических или физических расстройств.
— Дом номер двенадцать. Да, я слышала о нем. Интересно… — Ева обвела взглядом большую запущенную комнату. — Значит, дом проклят, и в нем поселились призраки. Может быть, наш Хопкинс рассчитывал подкрепить семейную легенду собственным примером.
— О чем вы? — У Пибоди широко открылись глаза. — Это то самое место? То самое? О господи! Боже ты мой!
— Был анонимный звонок в службу 911. Я собираюсь проверить это сообщение: возможно, звонил убийца. Судя по тому, что мне удалось узнать, покойный приобрел дом и приступил к ремонту и реставрации. Вероятно, он рассчитывал частично возродить славу своего знаменитого деда. Но что он делал в проклятом здании с призраками в два часа ночи?
— То самое место, — благоговейно повторила Пибоди. — Дом номер двенадцать.
— Да, дом номер двенадцать по Двадцатой Восточной улице. Давай-ка перевернем тело.
— Ага.
Когда они перевернули тело, губы Евы сжались в тонкую линию.
— Кто-то очень хотел убить этого парня. Еще три входных отверстия в спине. В лаборатории должны подтвердить, но я думаю… — Она пересекла комнату и подошла к винтовой железной лестнице. — Он стоял вот здесь, лицом к нападавшему. Бах, бах — первые пули попали в грудь, — Ева похлопала себя по груди. — Его отбрасывает назад, он падает. След запекшейся крови показывает, что он пытался отползти к двери.
— Но дверь была заперта изнутри, — продолжила Пибоди. — Так сказал тот парень, который первым оказался на месте преступления.
— Да, я помню. Итак, он ползет, а убийца следует за ним. Бах, бах — теперь он стреляет в спину. — «Наверняка звук выстрелов был оглушительным, — подумала Ева. — У убийцы, наверное, звенело в ушах».
— Но это еще не все, — проговорила Ева. — С ним еще не закончили. Он падает, мертвый или умирающий, но этого недостаточно. Убийца переворачивает тело и приставляет ствол пистолета ко лбу жертвы. Видишь следы ожога вокруг входного отверстия? Это контактный ожог. Мне пришлось заниматься огнестрельным оружием во время расследования дела Дебласса два года назад. Итак, убийца приставил пистолет прямо ко лбу и выстрелил. Вот теперь все, дело сделано.
Сцена убийства развернулась перед мысленным взором Евы, она словно слышала все звуки, ощущала запахи.
— Ты приставляешь пистолет так, — она уткнула палец в свой лоб. — Во время выстрела ствол соприкасается с кожей. Это очень личное дело. Если ты всаживаешь в кого-то столько пуль, значит, ты не на шутку разозлился.
Старинные часы, бумажник с наличными и кредитками, кодовые ключи, карманный коммуникатор — все осталось при нем. Убийца даже не потрудился инсценировать ограбление. Мы еще проверим электронику, а теперь давай посмотрим на коммуникатор.
Ева взяла коммуникатор рукой в резиновой перчатке и вызвала последнее сообщение. Послышался едва различимый шуршащий звук, от которого у нее пробежал холодок по спине. Потом через него пробился хрипловатый женский голос: