Страница 37 из 47
– Милыми бывают собачки, – пробормотал он. – И маленькие дети.
– Ты любишь детей?
– Да, а что?
Санни дернула себя за волосы:
– Да так, ничего. Но и ты тоже милый. И сексуальный. – Она игриво куснула его в нижнюю губу. – И ужасно умный! – Она прижалась к нему щекой, а он крепче обнял ее.
«И еще ты мой, – подумала она. – Весь, целиком мой!»
– Кстати, что означает «Ти»? – спросила она вслух.
– Какое еще «Ти»?
– В твоем имени: Джей-Ти.
– Ничего.
– Не может быть! – Санни невольно улыбнулась. – Ты хорошо танцуешь.
Снова заиграл саксофон; на сей раз он исполнял блюз. Когда Джейкоб прижал Санни к себе, она мечтательно закрыла глаза. Народу на танцполе было столько, что двигаться оказалось почти невозможно. Пары топтались на месте. Ей хотелось, чтобы танец длился вечно. Он ласкал ее спину, бедра, ягодицы, не обращая внимания на окружающих.
Она приникла к нему всем телом. Кожаное платье облегало ее, как вторая кожа; Джей-Ти представил, как будет стаскивать с нее это платье. Он не спеша развернул ее боком к себе и впился губами в голое плечо. Несмотря на оглушительную музыку, он чувствовал, слышал, как вибрирует ее кожа. Проведя губами по плечу, он вернулся к ее губам.
– У тебя потрясающий аромат. Похожий на… весну в пустыне… Жарко, и только вдали пахнет только что распустившимися цветами.
Не в силах ничего сказать, она страстно ответила на его поцелуй, и голова ее закружилась.
– Джей-Ти…
– Что?
– Я, конечно, не ясновидящая, но, по-моему, нас сейчас арестуют.
– Ну и пусть!
Она открыла глаза, посмотрела на него в упор:
– Поехали домой. Оказывается, я уже не так сильно, как раньше, люблю шум и толчею.
Они задержались в Портленде на неделю. Санни водила его в кино, в торговые центры, во все новые ночные клубы. Он по-детски радовался всему и с любопытством озирался кругом. Санни решила, что он, наверное, впервые оказался на Северо-Западе. Всякий раз, как они куда-то выбирались, ей казалось, будто он никогда ничего подобного не видел. А иногда они сидели дома, вдвоем, и наслаждались друг другом.
Трепеща в его объятиях, Санни понимала: не важно, где они находятся. Главное – они вместе. И если с каждым мигом она все больше влюбляется в него, то влюбляется по доброй воле и радостно.
Впервые в жизни она задумалась о совместном будущем с мужчиной – с единственным мужчиной. Она представляла себе долгие годы совместной жизни – не всегда безоблачные, но всегда радостные и наполненные любовью. Дом, семья… Пусть она не рисовала в своем воображении белого деревянного забора и стоянки для машин, она задумывалась о детях. В их доме будет весело и шумно.
Пройдет совсем немного времени, и они поговорят о будущем. Все продумают, представят…
Джейкоб позволил себе неделю отдыха. Что эти несколько дней в перспективе времени? Он удивился, поняв, как много значат для него эти несколько дней. Он многое записывал, а что не мог или не успевал записать – запоминал. Нельзя забывать ни единого мгновения!
И все же тревога все чаще мешала ему просто радоваться жизни. Как признаться ей в том, что он покинет ее навсегда? Какие найти слова, чтобы не было больно? И еще одно волновало Джейкоба. Он не знал, как он сам теперь сможет жить без Санни.
На обратном пути в хижину он твердил себе, что это – начало конца. Если все должно закончиться – а другого выхода он просто не видел, – между ними не должно остаться никакого обмана, никакой недоговоренности. Он все ей расскажет.
– Ты какой-то тихий, – заметила Санни, когда они повернули на длинную, ухабистую дорогу, ведущую к хижине.
– Я задумался.
– Что ж, думать неплохо, но за пять часов ты ни разу со мной не повздорил. Я беспокоюсь за тебя.
– Я не хочу с тобой ссориться.
– Вот теперь я забеспокоилась по-настоящему. – Санни понимала: у него что-то на уме. Ладони ее невольно вспотели. Она постаралась напустить на себя побольше веселости и беззаботности. – Через несколько минут мы будем дома. Как только ты переступишь порог тесной хижины и осознаешь, что придется снова таскать дрова и есть консервы, ты станешь самим собой!
– Санни, нам надо поговорить.
Она страшно перепугалась и затормозила у двери хижины.
– Хорошо… – Она поспешно облизнула губы. – До того, как вынесем вещи, или после?
– Сейчас. – Джейкоб понимал, что позже ему не хватит сил. Он взял ее за руку и произнес первые слова, какие пришли в голову: – Я так тебя люблю!
Страх, сковавший ей сердце, немного отпустил.
– Мы никогда не поссоримся, если ты и дальше будешь вести такие речи. – Нагнувшись, она поцеловала его в щеку. И тут заметила, что из трубы идет дым. – Джейкоб, там кто-то есть!
– Что?
– Посмотри – дым! – Дверь распахнулась, и на крыльцо вышла молодая темноволосая женщина. Санни рассмеялась и выскочила из машины. – Либби! Либби, ты меня до смерти напугала! – Сестры обнялись, и Санни принялась разглядывать сестру. – Ну надо же! Ты так загорела!
– На Бора-Бора много солнца. – Либби расцеловала сестру в обе щеки. – Мы приехали вчера вечером и подумали, что ты специально улизнула, чтобы оставить нас вдвоем.
– Нет, я просто ездила в город – подзарядить батарейки!
Либби весело рассмеялась. Она отлично знала свою сестру.
– Так я и сказала Кэлу. Ведь ты оставила здесь все свои книги. – Она схватила Санни за руки. – Ох, Санни! Как я рада, что ты вернулась! Мне не терпится сказать тебе. Я… – Краем глаза она уловила какое-то движение и, повернувшись к машине, увидела Джейкоба. Их взгляды встретились; Либби перестала улыбаться. Она крепко стиснула руку Санни.
– Что? Что такое? А-а… – Санни, улыбаясь, повернулась к нему. – Угадай, кто к нам приехал? Это Джейкоб, брат Кэла.
– Я знаю… – Либби показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Она уже видела это лицо – на фотографии, которую Кэл держал на звездолете. Но сейчас перед ней не фотография. Перед ней человек из плоти и крови, причем человек настроенный отнюдь не благодушно. Они молча смотрели друг другу в глаза, и кровь постепенно отливала от ее лица.
Либби поняла: он прилетел за Кэлом. Ей с трудом удалось не закричать.
Джейкоб сразу заметил, что жена брата в ужасе, но постарался отрешиться от всяких эмоций. Не станет он ей сочувствовать. Она – помеха, которая не дает брату вернуться домой.
– Джей-Ти! – Санни инстинктивно поняла: что-то не так. Она положила руку на плечо Либби, словно защищая ее. Либби и Джейкоб как будто посвящены в какую-то тайну, и лишь одна она не в курсе. – Либби, ты вся дрожишь. Не стой на холоде без куртки! Пойдемте в дом. – Она обернулась к нему через плечо. – Пойдемте все!
– Я в порядке. – Дрожа, Либби вернулась в дом, подошла к камину и попыталась согреть ледяные руки. Но никакое тепло не в состоянии было отогреть ее заледеневшее от страха сердце. Она больше не станет на него смотреть – до тех пор, пока к ней не вернется самообладание. В глубине души у нее всегда жил червячок сомнения. Однажды они явятся за ним. Правда, не верилось, что страшное случится так скоро. Они пробыли вместе совсем недолго…
Время, с горечью подумала она. Скоро она возненавидит само это слово!
Ошеломленная Санни стояла между ними. Напряжение висело в воздухе; атмосфера заметно сгустилась.
– Эй, вы, послушайте… – Она переводила взгляд с напряженной спины Либби на окаменевшее лицо Джейкоба и не понимала, к кому ей обратиться. – Может, кто-нибудь из вас объяснит мне, что происходит?
– Эй, Либби, если приехала твоя сексуальная сестренка, я хочу сказать ей…
Из кухни вышел Кэл – босой, в рваной футболке. Все повернулись к нему. Как в замедленной съемке. Улыбка застыла у него на лице. Он оцепенел.
– Джей-Ти… – недоверчиво прошептал он. – Джей-Ти! – повторил он и, испустив радостный вопль, бросился к брату и сгреб его в объятия. – Надо же, Джейкоб! Это и в самом деле ты!
Либби наблюдала за ними, пока смотреть не помешали слезы; она отвернулась.