Страница 66 из 95
Когда будешь ко мне писать, перебери весь наш выпуск по алфавитному списку. Я о некоторых ничего не знаю.
Где Броглио, где Тырков?
Мне бы хотелось иметь в резких чертах полные сведения о всех. Многих уже не досчитываемся.
Пушкина последнее воспоминание ко мне 13 декабря 826-го года: «Мой первый друг и пр.» – я получил от брата Михаилы в 843-м году собственной руки Пушкина. Эта ветхая рукопись хранится у меня как святыня. Покойница А. Г. Муравьева привезла мне в том же году список с этих стихов, но мне хотелось иметь подлинник, и очень рад, что отыскал его.
Когда-нибудь надобно тебе прислать послание к нам всем:
На это послание есть ответ Одоевского нашего, который тоже давно не существует – умер на Кавказе. Может быть, все это тебе известно.
Обними крепко Бориса, пожми руку Катерине Павловне.
Прощай покамест, надобно еще несколько листков исписать.
Директору посылается целая тетрадь, лишь бы имел терпение читать.
Матвей Муравьев-Апостол именно видался с тобой у Корнилова в доме армянской церкви. Опять просит пожать тебе руку и благодарит, что ты его не забыл.
Верный твой Jea
138. Ф. Ф. Матюшкину
2 июля 1853 г., [Ялуторовск].
Любезный друг Матюшкин, ты уже должен знать из письма моего к Николаю от 12 июня, что с признательностью сердечною прочтен твой листок от 8 мая. Посылка получена в совершенной исправности. Старый Лицей над фортепианами красуется, а твой портрет с Энгельгардтом и Вольховским на другой стенке, близ письменного моего стола. Ноты твои Аннушка скоро будет разыгрывать, а тетрадка из лицейского архива переписана. Подлинник нашей древности возвращаю. От души тебе спасибо за все, добрый друг!
Обними всех наших, караулящих Петербург, как я тебя обнимаю, – мильон раз. Желаю тебе всего хорошего и отрадного!
Странно, что наш сибирский H. H. тебя не видал. Он сам мне сказал, что непременно будет у вице-директора. При этом случае я пустил такую дробь, что он еще больше пожелал с тобой познакомиться. Видно, путевые впечатления не всегда доживают до приезда в столицу – или он намерен прежде выкупаться за границей, а потом уже показать себя тебе. – В этом человеке много хорошего, но есть и свои слабости: одна из них, по-моему, какая-то безотчетная доверенность к Мандарину. Ты, верно, угадаешь, кого я так назвал, когда он еще был не женат. Я никак не думал, чтоб этот гусь вступил в нашу семью сибирскую. – Я в бытность мою в 849-м году в Иркутске говорил Неленькиной маменьке все, что мог, но, видно, проповедовал пустыне. Теперь остается только желать, чтоб не сбылось для этой бедной, милой женщины все, что я предсказывал от этого союза, хотя уже и теперь ее существование не совсем отрадно.[375]
Вероятно, не удивило тебя письмо Балакшина от 26 июня. Ты все это передал Николаю, который привык к проявлениям Маремьяны-старицы.[376] – Записку о Тизенгаузене можешь бросить, не делая никаких справок. Это тогдашние бредни нашего doyen d'âge,[377] от которых я не мог отделаться. Сын его сказал мне теперь, что означенный Тизенгаузен давно имеет другое место. Это дело можно почислить решенным.
Не знаю, так ли будет с манифестом о вступлении наших войск в Молдавию и Валахию. Вчера прочел его в газетах – и ровно тут ничего не понимаю. Громкое посольство Меншикова кончилось шуткой, которую ты, верно, слышал: она и до меня дошла. Я посмеялся, но смеха с делом не надобно смешивать в иных случаях. – Тебе, верно, теперь больше хлопот. Иностранные флоты что-то копошатся близ Дарданелл. – Объясни мне все это. Кажется, не нужно бы драться. Если хотят разделить Турцию, то это можно дипломатически сделать без всякой церемонии; если же в самом деле хлопоты о ключике, то не стоит так далеко из православия заходить и брать на плечи европейскую войну.[378]
Вы у источника живете, а мы здесь бродим в совершенной темноте. – Знаем только, что вся Европа в натянутом положении, которое должно чем-нибудь разразиться. Рано или поздно должны столкнуться два начала. Я все надеюсь, что не с гнилого Запада явится заря, а с Востока, то есть от соединения славянских племен. Это будет прочнее всех вспышек и потом реакций, отдаляющих жестоко самое дело. – У меня это idée fixe,[379] и я все подвожу к этому подготовлению: много тут основных начал, несознательно ведущих к желаемым изменениям, без которых нет блага под луной. Вот куда меня забросила мечта, будто бы я с тобой говорю, – ты, может быть, примешь меня за сумасшедшего. Пусть так; только это состояние отрадное – вера в человечество, стремящееся, несмотря на все закоулки, к чему-нибудь высокому, хорошему, благому. Без этой веры темно жить.
Перейдем к старому Лицею. Нельзя ли тебе у Есакова вдовы отыскать Лицейского моего Трубадура.[380] Я ему отдал при расставании книжонку, исписанную тогда моей рукой. Там должны быть некоторые мелочи, может быть не сохранившиеся в других рукописях. Присланная тобою тетрадка[381] меня навела на эту мысль. – Я читал недавно Гаевского статью о Дельвиге – и тут много теплого воспоминания нашей старины. Ты, может быть, не имеешь времени читать русские журналы, большею частию пустые, но «Современник» иногда пробегай. Этот Гаевский должен быть из наших потомков. – Тоже рылся в наших архивах. – Спасибо ему!
Прочти Григоровича Рыбаки. Новая школа русского быта. Очень удачно! – Нередко мороз по коже, как при хорошей музыке.[382]
Спасибо тебе, что иногда забегаешь к моим добрым сестрам в Царском Селе. Мне недавно писала A
Вероятно, тебя видел Иван Федорович Иваницкий, медик, путешествовавший на судах Американской компании. Он тебя знает и обещал мне, при недавнем свидании здесь, передать тебе мой привет. Всеми способами стараюсь тебя отыскивать, только извини, что сам не являюсь. Нет прогонов. Подождем железную дорогу. Когда она дойдет [до] Ялуторовска, то, вероятно, я по ней поеду. Аннушка тебя целует.
Не знаю, успею ли с этим случаем написать и Егору Антоновичу и благодарить его за in folio,[383] адресованное его благородию Ив. Ив. Пущину. Он не признает приговора Верховного уголовного суда. – На всякий случай обними директора и директоршу, пока я сам ему не откликнусь. У нас депеши не дипломатические – можно иногда и помедлить.
Жар тропический. Я с ним плохо лажу; оттого, может быть, и не успею исписать столько листков, сколько хотелось бы.
Верный твой И. П.
374
Из лицейских «Национальных песен».
375
Речь идет о Д. В. Молчанове, за которого M. Н. Волконская выдала свою дочь Ыеленьку вопреки запрещению С. Г. Волконского.
376
Прозвище Пущина за его заботы о всех нуждающихся в какой-либо помощи.
377
Старшего годами, старшины (франц.).
378
Имеется в виду официальное объяснение Николаем I причины, вызвавшей войну 1853–1855 гг. Царь якобы заботился об интересах русских богомольцев, не имевших возможности поклоняться святыням в Иерусалиме вследствие того, что ключи от храма были не в руках царских чиновников. Подробности, в том числе о посольстве А. С. Меншикова – Е. В. Тарле, Крымская война, т. I.
379
Навязчивая идея (франц.).
380
Сборник «Дух лицейских трубадуров» хранится теперь в Пушкинском Доме (К. Грот, Пушкинский Лицей, стр. 140).
381
«Матюшкинская тетрадь» – стихотворения воспитанников Лицея, ч. II (там же, стр. 145 и сл.).
382
Статья В. П. Гаевского о Дельвиге – в «Современнике» за 1853 г., № 2 и 3; роман Д. В. Григоровича «Рыбаки» – там же, № 3 и сл.
383
Форматом в лист (лат.).