Страница 15 из 45
XXX
Певец Пиров и грусти томной41,Когда б еще ты был со мной,Я стал бы просьбою нескромнойТебя тревожить, милый мой:Чтоб на волшебные напевыПереложил ты страстной девыИноплеменные слова.Где ты? приди: свои праваПередаю тебе с поклоном…Но посреди печальных скал,Отвыкнув сердцем от похвал,Один, под финским небосклоном,Он бродит, и душа егоНе слышит горя моего.XXXI
Письмо Татьяны предо мною;Его я свято берегу,Читаю с тайною тоскоюИ начитаться не могу.Кто ей внушал и эту нежность,И слов любезную небрежность?Кто ей внушал умильный вздор,Безумный сердца разговор,И увлекательный и вредный?Я не могу понять. Но вотНеполный, слабый перевод,С живой картины список бледный,Или разыгранный ФрейшицПерстами робких учениц:Письмо Татьяны к ОнегинуЯ к вам пишу — чего же боле?Что я могу еще сказать?Теперь, я знаю, в вашей волеМеня презреньем наказать.Но вы, к моей несчастной долеХоть каплю жалости храня,Вы не оставите меня.Сначала я молчать хотела;Поверьте: моего стыдаВы не узнали б никогда,Когда б надежду я имелаХоть редко, хоть в неделю разВ деревне нашей видеть вас,Чтоб только слышать ваши речи,Вам слово молвить, и потомВсё думать, думать об одномИ день и ночь до новой встречи.Но говорят, вы нелюдим;В глуши, в деревне всё вам скучно,А мы… ничем мы не блестим,Хоть вам и рады простодушно.Зачем вы посетили нас?В глуши забытого селеньяЯ никогда не знала б вас,Не знала б горького мученья.Души неопытной волненьяСмирив со временем (как знать?),По сердцу я нашла бы друга,Была бы верная супругаИ добродетельная мать.Другой!.. Нет, никому на светеНе отдала бы сердца я!То в вышнем суждено совете…То воля неба: я твоя;Вся жизнь моя была залогомСвиданья верного с тобой;Я знаю, ты мне послан Богом,До гроба ты хранитель мой…Ты в сновиденьях мне являлся,Незримый, ты мне был уж мил,Твой чудный взгляд меня томил,В душе твой голос раздавалсяДавно… нет, это был не сон!Ты чуть вошел, я вмиг узнала,Вся обомлела, запылалаИ в мыслях молвила: вот он!Не правда ль? я тебя слыхала:Ты говорил со мной в тиши,Когда я бедным помогалаИли молитвой услаждалаТоску волнуемой души?И в это самое мгновеньеНе ты ли, милое виденье,В прозрачной темноте мелькнул,Приникнул тихо к изголовью?Не ты ль, с отрадой и любовью,Слова надежды мне шепнул?Кто ты, мой ангел ли хранительИли коварный искуситель:Мои сомненья разреши.Быть может, это всё пустое,Обман неопытной души!И суждено совсем иное…Но так и быть! Судьбу моюОтныне я тебе вручаю,Перед тобою слезы лью,Твоей защиты умоляю…Вообрази: я здесь одна,Никто меня не понимает,Рассудок мой изнемогает,И молча гибнуть я должна.Я жду тебя: единым взоромНадежды сердца оживиИль сон тяжелый перерви,Увы, заслуженным укором!Кончаю! Страшно перечесть…Стыдом и страхом замираю…Но мне порукой ваша честь,И смело ей себя вверяю…XXXII
Татьяна то вздохнет, то охнет;Письмо дрожит в ее руке;Облатка розовая сохнетНа воспаленном языке.К плечу головушкой склонилась.Сорочка легкая спустиласьС ее прелестного плеча…Но вот уж лунного лучаСиянье гаснет. Там долинаСквозь пар яснеет. Там потокЗасеребрился; там рожокПастуший будит селянина.Вот утро: встали все давно,Моей Татьяне всё равно.XXXIII
Она зари не замечает,Сидит с поникшею главойИ на письмо не напираетСвоей печати вырезной.Но, дверь тихонько отпирая,Уж ей Филипьевна седаяПриносит на подносе чай.«Пора, дитя мое, вставай:Да ты, красавица, готова!О пташка ранняя моя!Вечор уж как боялась я!Да, слава Богу, ты здорова!Тоски ночной и следу нет,Лицо твое как маков цвет». —вернуться41
Е. А. Баратынский.