Страница 4 из 42
Можно было, конечно, сразу расставить все по местам и напомнить ему, что проблемы у них, а не у меня, поэтому я сюда и прибыл, но я подумал, что не стоит дразнить провинциальное самолюбие.
— Бытовые, товарищ полковник, — и улыбнулся как можно дружелюбнее.
— Майору нужны апартаменты в отеле, персональная машина, личное оружие и ординарец, — цинично усмехнувшись, пояснил Завьялов.
Яковенко засмеялся:
— Вон оно что! И как вы намерены действовать, позвольте спросить, в одиночку или с коллективом?
— В одиночку с коллективом, — не разделил я его веселья.
Они переглянулись. Завьялов тяжело подошел к бронированному сейфу и, минуту провозившись со сложным замком, достал пузырек с корвалолом.
— Значит, так, майор, — поиграв желваками, жестко заговорил Яковенко, — вы поступили в распоряжение ГУВД. На время отпуска Сергея Павловича я назначен исполнять его обязанности. Насколько мне известно, вы командированы на должность инспектора РУОП?
Мне ничего не стоило снять трубку «вертушки» и позвонить Рудину, после чего Яковенко перешел бы в подчинение бригадира грузчиков овощной базы.
— С особыми полномочиями, — напомнил я.
— И что это значит?
— Это значит, что мне нужна машина, помощник, который хорошо знает город, и табельное оружие. А личное оружие… — Я достал из наплечной кобуры австрийский 9-миллиметровый «глок-18», стрелявший очередями, и, по-ковбойски провернув его на указательном пальце, спрятал обратно. Отработанная процедура заняла полсекунды. — А личное оружие у меня есть.
Начальники снова переглянулись и помолчали. Павлин Яковенко был ясен, как апельсин подо льдом, а вот поведение Завьялова меня удивило и даже насторожило: в Москве мне сказали, что он в курсе дела и окажет содействие.
— Какая вам нужна машина? — хмуро спросил Завьялов на тридцатой капле корвалола.
— А у вас какая?
— У меня «мерседес»!
— Что ж, давайте «мерседес». Меня устроит, — согласился я неохотно.
— И номер «люкс» в отеле? — съязвил Яковенко, отчего-то встав на цыпочки.
— С видом на море, — уточнил я.
2
На любовь с первого взгляда я и не рассчитывал. Не знаю, позвонил ли Завьялов Рудину или самому Куликову, но окна номера в отеле «Якорь» и в самом деле выходили на море. На радостях я не стал обижаться на предоставленный в мое распоряжение новенький «ниссан» вместо «мерседеса».
Едва я успел принять душ, как в дверь моего «люкса» постучали. На пороге стоял рыжий мужчина моих лет в кожаной куртке.
— Тра-та-та-та!!! — сказал он вместо приветствия и направил мне в грудь ствол автомата «АГ-043». — Ты убит! Падай!
Я подумал, что в отместку за привередливость мне подобрали напарничка из личного состава местной психушки.
— Инспектор уголовного розыска капитан Кифарский прибыл в ваше распоряжение! — отрекомендовался рыжий, щелкнув каблуками.
Я схватил его за шиворот и втащил в номер. Мы обнялись.
— Ну, поворотись-ка, сынку! — отшвырнув автомат на кровать, широко улыбнулся мой одноклассник. — Экой ты стал!
— Толик! Вот это да!.. Значит, в пинкертоны подался? А ведь собирался врачом стать, как отец?
Толик стукнул о стол донышком бутылки коньяка и по-хозяйски уселся за стол.
— Человек предполагает… — перевернул вниз дном тонкостенные стаканы из гостиничного комплекта. — В мед я благополучно провалился, забрили в армию, оттуда — по комсомольской путевке в угро, потом — школа милиции в Краснодаре. Все думал — временно, да так и заторчал в ментах, а теперь что уж менять.
Я выложил из сумки завернутые Леной бутерброды:
— Рассказывай! Женат? Дети?..
— Была жена, да сплыла… Ну, со свиданьицем, майор! — И, звякнув своим стаканом о край моего, залпом выпил. — Надолго к нам?
Я понюхал коньяк и отставил стакан в сторонку.
— Да вот, напросился, понимаешь, язву подлечить гра-динской водичкой, — убил двух зайцев сразу, не желая ни пить, ни вдаваться в подробности.
Богатая сероводородом градинская вода (а также пиво, водка, лимонад, продукты и все, что приготовлено на ее основе) смердела тухлыми яйцами, но, говорят, помогала язвенникам.
— Э-э, — покивал сочувственно Кифа. — Дожил, да? С начальством небось нелады? Язва — она ведь болезнь нервенная. Я когда узнал, что Игорек Вениаминов у нас объявился, так и подумал: выкинули парня из столицы. Ну да ничего, у нас тут тишь да гладь да Божья благодать — вылечим твою язву.
— Как наши-то? — отстегнув рожок с 5,45-мм патронами, заглянул я в ствол автомата. — Классная жива?
— Классная жива, — откусил полбутерброда Кифарский. — Живет в Тель-Авиве. Там же Зоя Петрова, она же Хейфиц. Судьин Костик в Афгане погиб. Шустов спился. Демидова и Ясинец поженились, плодятся с кошачьей скоростью…
Он пересыпал фамилиями одноклассников и учителей, многих из которых я уже не помнил, потому что за два последних школьных года не успел ни с кем подружиться. Всего за десятилетку я сменил пять школ, и одноклассников у меня было человек сто пятьдесят в пяти городах бывшего Союза.
Если Яковенко разузнал мою биографию во всех подробностях, включая два года, которые я проучился в градинской школе, то действовал он с завидной оперативностью. Стоило поблагодарить его за заботу: назначение мне в помощники офицера, да еще доброго приятеля, было с его стороны знаком особого расположения.
3
Кое-что в этом городе я припоминал — например, высокий желтый забор, за которым когда-то размещалась воинская часть.
— Военных вывели за город еще в девяносто первом, — объяснял Кифа, — а сюда переехала мореходка.
Мы колесили по раскаленному Градинску второй час. Окраинный южный район — бывший Ленинский, а ныне Монастырский — изменился. Две гостиницы, новый авто-вокзал, корпус завода «Азоврыба», банк и круглый торговый павильон из стекла и металла, да вот теперь мореходка, разместившаяся на месте передислоцированного полка морской пехоты, представляли его деловую часть. Частные жилые дома были давно снесены, некогда узкие извилистые улочки превратились в проспекты и теперь были застроены блочными девяти- и шестнадцатиэтажками.
— Вон там, по Флотской, проходит граница района, — ткнул Кифа пальцем в перекресток.
Рация в салоне все время оставалась включенной. Трижды диспетчер направлял на вызовы наряды ППС, один раз выезжала опергруппа, сработала сигнализация в ювелирном, но мы были далеко.
— Искупаться бы, — посмотрел на часы Толик.
— Почему бы и нет? — обрадовался я предложению и повернул к набережной.
В принципе для первого знакомства с обновленным Градинском было вполне достаточно. Если бы я поездил так дня три, то освоил бы его географию лучше Москвы.
«Шестой», я — «Первый», доложите маршрут следования».
«Первый»… «Шестой» на «двенадцатом» — перекресток Строителей и Морской».
«У вас там на Караваевой драка в общежитии ЖБИ».
«На Караваевой — это не у нас, но так уж и быть…»
«Да уж сделай одолжение, Антипов!»
«Вас понял…»
Я доехал по каменистому берегу до самой кромки и остановился так, что набегавшие волны щекотали широкие покрышки «ниссана». Мы с Толиком разделись и, словно в позднем нашем детстве, наперегонки бросились в море. Вода оказалась теплой, как забытый в термосе позавчерашний чай. До безлюдного, не приспособленного для купания участка берега, примыкавшего к порту, доносились гудки теплоходов, гудение портальных кранов; пахло морем, арбузами, августом и чем-то еще, возвращавшим меня в счастливые времена.
— Ты с инспекцией к нам или как? — чавкая купленным мною по дороге персиком, невзначай поинтересовался Кифа, когда мы уселись на горячих валунах.
— С инспекцией генералов посылают, — зашвырнул я в море окатыш. — А я сюда с диогеновой миссией.
— Не понял.
Я подошел к машине и достал из кармана лежавшего на заднем сиденье пиджака бумажник.
— Человека ищу, — показал Кифе фото Виталия Жигарина. — Не встречал?