Страница 23 из 27
За столом в кабинете сидел человек среднего возраста, выглядевший, в своей белой рубашке и с короткой стрижкой, совершенно обыкновенно, если не считать пистолета в кожаной кобуре под мышкой. Мужчина оторвал глаза от лежавших перед ним бумаг и в упор уставился в лицо Фомы, просунувшееся сквозь приоткрытую дверь; взгляд его не предвещал ничего хорошего.
- Тебя кто это послал сюда? - спросил он с угрожающими нотками в голосе.
- Я за некрологом, - ответил Фома, пытаясь сохранять спокойствие.
- А-а, так это ты, значит, был… На, держи, - сказал мужчина, взял один из лежащих на столе листков и подал Фоме. - Еще надо что?
- Нет, - ответил Фома и пятясь выбрался из комнаты.
Удалившись на несколько метров по коридору, он развернул листок.
«Третьего числа сего месяца, в четверг, внезапно скончался Максим Лесидренский, доцент отдела быстрых снов… Мы потеряли прекрасного коллегу и замечательного ученого… Поклонимся его памяти.»
Фома ощутил, как у него по спине медленно поползли мурашки.
В течение последних нескольких дней события все время развивались так, что эти трудолюбивые животинки не раз принимались ползать у него вдоль позвоночника; то визит «бугаев», то - полицейских, потом некрологи, да и вообще вся эта неизвестность и абсурдность положения… Ползание по позвоночнику стало знакомо ему до такой степени, что он уже мог различать, когда мурашки движутся строем, а когда ползают наобум; когда выползают из муравейника, а когда возвращаются; когда отправляются на войну с каким-нибудь другим муравейником, а когда вернутся - победили они или потерпели поражение. Иногда мурашки ползли пустые, иногда нагруженные - тащили на спинах соломинки, пшеничные зерна, семечки… Явно нагружены они были и сейчас, но ощущение было такое, словно волокут они не зернышки и соломинки, а мешки с цементом.
Дела пошли совсем круто. Неизвестно как, но все трое внезапно скончались сразу после того, как поговорили с Фомой; разговоры все время крутились вокруг его работы на этом проклятом суперкомпьютере - будь он трижды неладен, - который так и оставался персонажем легенд… Страшно было не то, что профессора умерли - ему они, в конце концов, никем не приходились, - а непонятная связь между их смертью и скитающейся по таможням, вирусологам и налоговым управлениям машиной. А через машину - с «Ятаганом», на чьей территории он сейчас и околачивался с монтировкой и разводным ключом в кармане. Жалкое оружие… Вдруг где-то сзади в коридоре что-то скрипнуло и одновременно заговорили два голоса; Фома скакнул вперед и в этот момент увидел справа от себя светящуюся неоновую рекламу ресторана над серой металлической дверью, которая была вдвое шире остальных. Из-за двери просачивались звуки какой-то модной песенки, а сбоку у стены стояла стойка с меню, из которого периферийное зрение Фомы выхватило только несколько строчек: «Гювеч «Депутатский», ракия72 «Страховая» (бывшая «Гайдуцкая»73), салат «Страховой» (бывший «волчий»)…» Голоса сзади, однако, резко усилились, будто говорившие вынырнули из-за какой-то преграды, и Фома, не оборачиваясь, шмыгнул за металлическую дверь.
В ресторане было, естественно, накурено, и пласты дыма в сочетании с сине-зеленым мерцающим светом делали видимость почти нулевой. Остановившись в нерешительности у входа, Фома оглядел столики и сидящих за ними людей, освещенных установленными низко в стенах призрачными лампами, сам не зная, кого ищет - ему здесь так или иначе узнавать было некого. Посреди бара он заметил открытую площадку, на которой что-то покачивалось в такт цыганской музыке, и лишь секунд через десять до него дошло, что это, по сути дела, - эротическое шоу: русая «дамочка» с отвисшими титьками и коровьей физиономией, скорее всего, русская, пыталась выдать позы посексуальнее. Но ни о каких сексуальных позах не могло быть и речи, так как левая нога у нее была стиснута металлической шиной и совершенно не сгибалась в коленке, из-за какового конструктивного недостатка она закидывала ее вбок движением, подходящим не столько для стриптиза, сколько для шагающих боевых механизмов из «Звездных войн»…
«Не иначе, производственная травма, - решил Фома, - результат взбучки покрепче от менеджера шоу. И стриптиз тут должен бы состоять в снятии не одежды, а именно шины…»
До снятия шины однако дело так и не дошло, поскольку музыка стихла, русская перестала вертеть задом и скрылась за какими-то кулисами, а в нахлынувшей тишине стали ясно слышны спокойные разговоры за столиками.
- Нет, я никак не могу понять, как эти из «Первой частной» от всех законов увиливают! - объяснял маленький мужчина в костюме и жилетке за ближайшим к двери столиком, а его собеседник, сидевший к Фоме спиной, твердил:
- Так, а рассказывают, Носорог сумел индульгенцию им купить, причем скидкой по случаю декады любви к ближнему воспользовался, так что индульгенция обошлась ему чуть ли не даром, ежели учесть, какими грехами его подчиненные оперируют…
Двое за столиком были, по всей вероятности, адвокатами, - так, по крайней мере, выходило из специфики их разговора, - и поскольку он касался «Первой частной», Фома заинтересованно навострил уши, но в это время откуда-то с другого конца послышался звон разбитых бокалов, последовали с трудом разбираемые пьяные возгласы и примерно на полминуты разговор был совершенно заглушен. Только потом он смог уловить слова:
- Ну, хорошо, защита у них крепка, но Дракону-то мне что предложить? Штаны с себя снять, что ли? Тебя послушать, так только это и остается.
- Разве что поймать кого-нибудь, кто у них защиту снимет. Хакерами их, что ли кличут, или как там…
- Самое важное - не ослаблять натиска. Хакеры хакерами, но нужны и процессы. Суд остается судом.
- Правильно, процессы нужны, причем не просто процессы…
- Марковские процессы нужны! - совершенно не зная к чему произнес вслух Фома.
Двое за столиком, сидевшие не более чем в метре от него, как по команде обернулись и устремили на него подозрительные взгляды.
- Что это еще за марковские процессы? - спросил один.
- Случайные процессы. С отсутствием последействия. Так я, по крайней мере, из определения помню…
Двое за столиком снова окинули Фому недобрым взглядом. Они смотрели на него несколько секунд, потом тот, что в жилетке, сказал:
- А в этом, пожалуй, что-то есть. Верно - случайные процессы нам нужны, и чем меньше последействие, тем лучше. Как ты говоришь, они называются?
- Марковские.
- Идеально! Завтра же звякну одному Маркову, он мне кое за какую услугу должен, и все уладим.
- А ты уверен, что это тот самый Марков? Давай-ка лучше у паренька спросим…
Услышав, что речь зашла о нем, Фома, не экспериментируя дале, повернулся спиной к спорящим и умелся из ресторана.
Пора уже было и седьмой этаж поискать. Или хотя бы вход в него. В конце концов, он за этим сюда пришел.
Главная лестница на этом этаже обрывалась, поэтому Фома прошел в другой конец коридора, где была запасная. Она тоже выше не шла, но в потолке над лестничной площадкой зияла квадратная шахта, в которую вела прикрепленная к стене металлическая лесенка. Фома забрался по лесенке в темную шахту и через некоторое время стукнулся головой обо что-то жестяное; он толкнул люк кверху - на его счастье, тот ничем не было заперт - и очутился на плоской крыше здания.
Вопреки фольклорным слухам, будто на крыше день и ночь дежурят снайперы «Ятагана», никаких снайперов, да и вообще людей, наверху не оказалось. Полная луна идеально освещала плоское, усыпанное гравием пространство с тремя установленными на нем громадными спутниковыми антеннами, огромной светящейся рекламой объединения на самой кромке крыши и несколькими не столь значительными металлическими конструкциями. На другом конце здания - примерно там, где была главная лестница, - возвышалась низкая неоштукатуренная кирпичная постройка с белой фибролитовой дверью - скорее всего верхний конец шахты лифта. Фома прошелся туда-сюда по гравию, минуты две полюбовался панорамой желтых городских огней и разноцветных реклам, потом спустился обратно через слуховое окно, по железной лестнице, спрыгнул вниз на пол и огляделся - не заметил ли его кто случайно.
72
ракия - болгарская водка
73
гайдуками в Болгарии называли разбойников, а позднее борцов против турецкого ига