Страница 47 из 79
Энгер впервые в Тампере, куда он добрался из своего калифорнийского дома в Палм Спрингс, что на мексиканской границе. Только что с дороги, он не выказывает следов усталости. Ему ни за что не дашь его возраста: жгучий брюнет в алом свитере и с приколотой к нему розой, кажется, полон сил и желания общаться. "Красный цвет распространяет вокруг себя жизнь", — утверждает Энгер (эта фамилия в переводе означает Гневный).
Лишь первый его киноопыт был вынужденно черно-белым. Фильм "Фейерверки" (1947) студент Энгер снял за три дня в доме своих родителей, воспользовавшись тем, что они отлучились на похороны родственника. Он тогда и слыхом не слыхивал о Жане Жене — и тем не менее в юношеских садомазохистских фантазиях Энгера о брутальных матросах безошибочно узнаваемы образы и персонажи "Кереля". Фассбиндер тогда только год как появился на свет, и пройдут еще десятки лет, прежде чем он экранизирует пьесу Жене — но фассбиндеровскую "постголливудскую" эстетику в зародыше можно видеть уже в полулюбительском дебюте .Энгера.
Первой же своей картиной Энгер заявил о себе как о классическом авангардисте. Для всех его фильмов характерны провокативные темы, жестокая атмосфера, мистический ритуализм, оккультные мотивы, сексуальный эксгибиционизм. В "Фейерверках", к примеру, пенис матроса вспыхивает и превращается в свечу католического ритуала.
Этот фильм был награжден призом на одном из фестивалей, где в жюри оказался великий эстет Кокто. Благодаря ему Энгер попал во Францию и задержался там на целых двенадцать лет. Среди смотревших первый вариант картины были и Жан Жене, и Марсель Карне. Позднее Энгер работал в Парижской синематеке под руководством Анри Ланглуа и стал свидетелем зарождения "новой волны": Годар и Трюффо были завсегдатаями тогдашних синематечных просмотров.
Во Франции Кеннет Энгер ощущал дружественную почву — в то время как в Америке его фильм подвергли остракизму и перекрыли молодому режиссеру путь в Голливуд. Хотя он был законно прописанным "голливудским ребенком", учился танцевать вместе с Ширли Темпл и, будучи еще четырехлетним несмышленышем, снялся в шекспировской экранизации "Сон в летнюю ночь" Макса Рейнгардта, дружившего с родителями будущего режиссера — немецкими эмигрантами.
Но все же в Европе Энгер не остался и в 1962-м году вернулся в Америку. Хотя и знал, что никогда не получит миллионных бюджетов, как он сам комментирует: "Я вовсе не против них, но выбивание денег для меня не слишком отличается от проституции. Большинство своих кино-опусов я сделал на собственные или наследственные средства".
Фильмы Энгера французского периода напоминают сюрреалистические притчи Кокто, но содержат в себе новый элемент: они, как и вообще все работы этого режиссера-нонконформиста, лишены диалогов и построены на музыке. Главным образом — на характерных для эпохи шлягерах, в которых Энгер подчеркивает эротический элемент и которые делает основой экранной драматургии. По сути речь идет о первых в истории, появившихся еще до эры психоделики музыкальных клипах; сегодня в мире все больше тех, кто считает Энгера прямым предшественником music video.
Его ранние фильмы оказали сильное влияние и на творчество таких классиков современного кино, как Мартин Скорсезе и Дэвид Линч. Первый цветной фильм Энгера "Багровое мгновение" (1949) должен был стать по замыслу внушительной кинопоэмой о голливудских дивах, но из-за отсутствия финансов остался семиминутной клиповой зарисовкой, в которой певица, похожая на еще не родившуюся тогда Изабеллу Росселлини, исполняет тягучую и томительную, словно жевательная резинка, песню в манере и ритме, что чрезвычайно напоминают культовую сцену с той же Росселлини из линчевского "Синего бархата .
Самый драматичный период в жизни и творчестве Энгера пришелся на рубеж 60—70-х годов. Вместе с "поколением цветов", даром что последнее заметно моложе, он прошел по всем его типовым маршрутам, включая мотоциклетные рейды и наркотические "трипы" в Катманду. Эстетика моторизованных "диких ангелов" пришла в кино во многом благодаря Энгеру (фильм "Скорпион восходит", 1964 — эротическая симфония поршней, двигателей, колес и сцеплений).
В 1968-м Энгер задумал самый амбициозный из своих фильмов "Люцифер восходит", в котором обобщен эмоциональный опыт десятилетия безграничной свободы. Главную роль должен был играть 19-летний музыкант Бобби Бисолей, но в последний момент что-то развело его с режиссером, а вскоре Бисолей был приговорен к пожизненному заключению за убийство, которое он, будучи в наркотическом трансе, совершил в составе секты "сатаны Мэнсона".
Отбывая бессрочное наказание в тюрьме, Бисолей написал музыку, а Энгер построил на ней и наконец-таки завершил фильм, в котором весьма двойственно показал соблазны сатанизма. С одним из его главных мессий, Антоном Ле Веем, Энгер был тесно связан. Сатанинское поветрие, к слову, основательно затронуло Голливуд: с Ле Веем тесно общались Мэрилин Монро и Джейн Мэнсфилд; последняя, как и Энгер, участвовала в "черных мессах".
В фильме "Люцифер восходит", снятом в Египте, на древней земле фараонов, Энгер косвенно рефлексирует по поводу другого знаменитого убийства, совершенного Мэнсоном и его приспешниками. Речь идет о беременной Шэрон Тэйт. Энгер, как и Полянский, остался одним из редких успешных долгожителей "прекрасной эпохи . В отличие от Полянского, он остался маргиналом. Но, в отличие от многих, не стал жертвой ни наркотиков, ни конфликтов с законом, ни СПИДа. "Многим художникам
и многим, моим друзьям была уготована трудная судьба, — говорит Энгер. — Но они никогда на нее нс жаловались и о ней не жалели".
Сегодня Энгер больше известен как автор полускандальных "голливудских хроник", чем кинематографист. Многие считают его completely crazy (абсолютным безумцем), хотя никто не отрицает ни оригинальности его ума, ни остроты юмора. Он сам становился персонажем книг (в частности, опусов о сатанизме) и даже героем игровых "голубых" фильмов. Студенты киновузов знают его как неистощимого лектора. Но подлинная роль Энгера, одного из первых людей в американском андерграунде, в становлении современного кинематографа еще не нашла должной оценки и остается загадочной.
И если художники типа Линча, начинавшие в сфере параллельного кино, могли знать его творчество, то другие угадывания" и "попадания" Энгера, на десятилетия опережающие время, кажутся поистине проделками сатаны.
"Рассекая волны"
"Европа"
"Царство"
"Идиоты"
На Каннских фестивалях периодически происходят столкновения молодой Европы с молодой Америкой. Так, в 1991-м году тяжеловесный состав датско-шведско-франко-немецкой "Европы" (так называлась картина датского режиссера Ларса фон Триера, произведенная под эгидой пан-европейских структур) врезался в легкий фургончик братьев Кознов, на котором было написано "Бартон Финк". И "Европа" оказалась посрамленной: жюри под председательством Романа Полянского предпочло изящно-небрежный нью-йоркский почерк витиеватой старосветской каллиграфии.
Совсем иной результат был получен в Канне-96. Коэны представили "Фарго" — блестящую реминисценцию жанра "черного фильма". Но не тронутый холодком академизма "Фарго", а новая работа сорокалетнего фон Триера "Рассекая волны" потрясла Канн давно забытой мощью и накалом страстей.
Фильм "Рассекая волны" по-новому освещает творческий маршрут Ларса фон Триера. Этот маршрут не раз заставлял датского режиссера пересекать границу и вторгаться на территорию чужеземной традиции. Уже в ранних короткометражных фильмах ("Картины освобождения", "Ноктюрн") мы встречаем солдат в бункере, распевающих песни на стихи Гейне. Фон Триер называет могущественную соседку Дании своим наваждением, символическим средоточием Европы. Германия — страна экстремальных отношений между людьми и с другими странами, родина экспрессионизма, отблеск которого очевиден в любом кадре, снятом фон Триером, и который всегда остается для режиссера источником вдохновения.