Страница 179 из 282
Шах. просил меня принять его, и я приму его в четверг. Я телеграфировал старой Саше К. и получил очень милый ответ.
Войска чудно сражаются, и многие батальоны и даже отдельные части проявляют столько героизма во время битвы, что трудно запомнить все случаи. — Наши одесские стрелки дерутся, как львы, но увы! только четвертая часть их уцелела! Твои крымцы готовятся преследовать австрийцев глубоко в их тылу. Твои сибирцы отведены в тыл на отдых, вполне ими заслуженный, а также для пополнения. — Через два дня, с Божьей помощью, наше наступление возобновится, при участии крупных свежих сил.
Теперь, дорогая, должен кончать. Храни вас Господь! Целую тебя и прижимаю к моему тоскующему сердцу. Навеки, моя бесценная, твой
Ники.
Ц.С. 20 июня 1916 г.
Мой ангел дорогой!
Горячее спасибо за твое драгоценное письмо. Снова гроза и дождь, воздух с утра был удушлив. Фредерикс завтракал и запечатлел “поцелуй” от тебя на моей косынке. Он просит передать тебе его поклон. Я нашла его посвежевшим и поправившимся; он будет жить здесь и ежедневно ездить в город для докладов. Рита только что слышала, что ее брат был ранен и что его уже оперировали в Воронеже. и с отцом уезжает сегодня же вечером. Они очень встревожены, так как им неизвестно, какого рода была операция; я телеграфировала губернатору.
Принимала Шт. Он просит разрешения приехать несколько позднее, так как Дума закрывается сегодня. Гос. Сов. кончает 22; кроме того, ему нужно еще повидать кое-кого, — все же он хотел бы видеть тебя, прежде чем ты примешь остальных министров, так как он предварительно должен обсудить с тобой некоторые вопросы и кое-что сообщить. Он говорит, что теперь он проявит энергию, что пока он не вполне освоился с делом, это ему было трудно, и что Дума только затормозила все его начинания. Он получил ответы на все те вопросы, которые я ему поставила и о которых тебе говорила. Я забыла в этот раз напомнить ему об одном, а именно о том, что говорил Николай и что, действительно, чрезвычайно важно, именно — теперь же выбрать людей, которые бы наметили и разработали вопросы для конгресса, который будет по окончании войны. Они должны уже теперь тщательно подготовить и обдумать все, — обсуди это, пожалуйста, это безотлагательно. — Я рада, что мои бедные сибиряки сейчас могут отдохнуть. Полк сейчас прислал за Коробчуком, чтоб он вернулся, вероятно, это результат их тяжелых потерь, а потому он придет с нами прощаться. Мне предстоит удовольствие пить чай с Михень! Да еще два раза зубной врач — такая тоска! — Поздравляю тебя с завтрашним праздником твоих желтых кирасир.
Любимый, сейчас должна кончать. Да благословит и хранит тебя Господь! Осыпаю тебя жгучими поцелуями.
Навеки вся
Твоя.
Пожалуйста, поговори с Вл. Ник. — так как он упорно настаивает на грязевом лечении для Бэби, то нельзя ли было бы устроить грязевые припарки в ставке? Было бы жестоко теперь отнимать его у тебя.
Ц. ставка.20 июня 1916 г.
Моя ненаглядная!
Сердечно благодарю тебя за дорогое письмо. Я рад, что палец твой тебя больше не беспокоит.
Вчера погода внезапно изменилась, стало очень ветрено, холодно, и полил сильный дождь. Сегодня опять прояснилось — эти постоянные колебания удивительны. Мы были на очень забавном представлении (кинематограф) для солдат и много смеялись.
Посылаю Георгия в Архангельск, чтоб он посмотрел, как там идет работа, а также, чтоб пожелал счастливого пути нашей бригаде, которая отправляется окружным путем в Салоники. Они едут на днях. Завтра я надеюсь увидать нашу 1-ю Куб. сотню, отправляющуюся в Царское, — вот будет радость! — Когда они вернутся домой, то 4-я Терская пойдет на фронт. Вчера вечером наши войска начали наступление в направлении к Барановичам, и мы взяли первую линию окопов.
Англичане и французы тоже начали, и с некоторым успехом.
Теперь, сокровище мое, пора кончать. Храни вас Господь! Поблагодари девочек и Аню за их письма. Скажи ей, что скоро напишу. — Нежно целую тебя, моя любимая женушка.
Твой навеки старый
Ники.
Ц.С. 21 июня 1916 г.
Мой родной, милый!
Мы только что принимали Лавриновского, приехавшего принести поздравления от имени твоих кирасир. Он чем-то очень напоминает мне своего несчастного покойного брата, только у него светлые волосы.
Все мои мысли далеко — там, на войне, — помоги им, Господи!
Вчерашние вести из-под Барановичей были хороши. Если случится что-нибудь чрезвычайное, пожалуйста, сообщи мне по прямому проводу, который доставляет вести в 5 м. — Двое моих Алекс. офицеров ранены при Новосельцах, очевидно, их теперь перебросили туда. Участвует ли гвардия в этих боях? Прости, что задаю подобные вопросы, но я интересуюсь этим из-за моих стрелков и из-за Экипажа.
Странное небо, похоже, что вновь соберется гроза. — У Ани вчера был легкий сердечный припадок, очень ее напугавший; она, конечно, решила, что скоро умрет. Я провела вечер у ее постели. Она будет лежать в саду, и мы будем пить чай с ней, Викт. Эраст. и Юзиком. Вообрази, бедная маленькая леди Сибилла ранена в лицо — это ужасно. Михень была чрезвычайно любезна и не обмолвилась ни одним словечком. Не забудь протелеграфировать Тории[901] в четверг, ко дню ее рождения. Бэби так мило пишет: “У меня нет больше денег. Прошу прислать жалованье. Умоляю — это я”[902]. Его записки иногда очень забавны, — милое дитя! Жилик находит, что он прекрасно развивается, что жизнь среди людного общества ему на пользу, — я тоже в этом уверена, но все же очень грущу без вас обоих. Думаю, что нам лучше приехать попозже, так как ты еще не так скоро примешь своих министров? Кн. Гедройц еще не вернулась.
Шлет тебе свое благословение и нежнейшие поцелуи, мой желанный ангел, твоя старая
Женушка.
Это хорошо, что ты опять посылаешь Георгия с поручениями.
Ц. ставка.
21 июня 1916 г.
Моя любимая!
Очень тебе благодарен за дорогое письмо и за поздравление с полковым праздником моих кирасир. Я очень доволен, что со мной Петровский, он сразу освоился с нашей здешней жизнью, он такой славный и веселый мальчик. Мне также нравится Митя Ден — он так спокоен и благоразумен и настоящий джентльмен.
Я поговорю с Вл. Ник. о грязевых компрессах для Бэби — мне кажется, что нетрудно это здесь устроить.
Интересно, о чем говорила с тобой Михень — о своих делах и о бумаге, посланной мне, или о чем-нибудь другом?
Ген. Вильямс передавал мне о глупом разговоре Бориса с одним английским офицером в клубе стрелков в Царском. Б., кажется, заявил, что он убежден в неизбежности войны с Англией по окончании этой войны и что Багдад не был взят нами потому, что они этого не допустили. Все это ложь. Б. уверял, что слышал это в ставке, но не хотел сказать, от кого! Бьюкенен и сэр Грей узнали об этой болтовне, — все это весьма неприятно!
Известия, в общем, хорошие.
Да благословит Бог тебя и дорогих девочек, моя дорогая маленькая детка прежних лет!
Нежно и крепко тебя целую и остаюсь навеки твой
Ники.
Ц.С. 22 июня 1916 г.
Мой любимый!
Шлю тебе нежное спасибо за твое дорогое письмо. Я рада, что с тобой Петровский. Это милый, веселый юноша, который, вероятно, тебя развлекает во время прогулок. — Пусть Эристов и остальные меняются с ним. — Я нахожу, что тебе следовало бы послать за Борисом и задать ему головомойку — как он смеет говорить такие вещи? Он может думать что ему угодно, но иметь дерзость говорить это англичанину в присутствии других, это уж превышает всякие границы. Ты должен сделать ему выговор, он не смеет так себя вести, нахал.
901
Дочь английского короля.
902
В оригинале нарисована коленопреклоненная, с протянутыми руками, фигура.