Страница 51 из 60
И, разумеется, она обладала доступом к медпрепаратам.
В самом ли деле эта женщина умертвила много больных?
– Инспектор Джейкоби зачитал вам ваши права?
– Да зачитал я, зачитал. Могу и по второму кругу пойти, – ответил мой напарник, нависая над задержанной в нескольких сантиметрах от ее лица. – Вы имеете право сохранять молчание. Если вы откажетесь от этого права, любые ваши слова могут быть использованы против вас в суде. У вас имеется право на защитника. Если у вас нет средств на защитника, государство предоставит его бесплатно. Вы поняли свои права?
– Оставьте ее в покое! – выкрикнул кто-то из глубины раздевалки. – Что она вам сделала?! Отпустите ее!
Группа санитаров подхватила эти слова и принялась ритмично скандировать:
– От-пус-ти-те! От-пус-ти-те!
– Хватит! – рявкнула я, с размаху врезав по железной дверце ладонью. Народ сразу потерял воодушевление, и речевка затихла.
– Так вы поняли свои права или нет? – вновь потребовал Джейкоб и.
– Да. Поняла.
– Почему вы побежали, Мари?
– Я испугалась.
– Чего испугались?
– Полиции.
– Слушай, а кроме пуговиц, что-нибудь есть? – тихо спросила я Джейкоби.
– Вот это все ее, – ответил он, показывая на ворох скромных тряпок и туалетных принадлежностей, вываленных на скамейку. Самым смертоубийственным предметом из них был томик женской прозы Даниэлы Стил. Я вытряхнула сумочку Мари, обнаружила старенький бумажник, дешевую пластиковую косметичку, пурпурную расческу, просроченный телефонный счет и куколку размером с мой большой палец.
Куколка была явно самодельной, из черной шерстяной пряжи с нанизанными цветными бусинками.
– Это что?
– Так просто. Талисман на удачу…
Я вздохнула, бросила куколку обратно в сумку.
– Ну, мисс Сен-Жермен, вы готовы?
– Я еду домой?
Пока мы с Джейкоби направлялись к себе, то есть в Дворец правосудия, в компании с Мари Сен-Жермен на заднем сиденье, я просчитывала действия на ближайшие сорок восемь часов. Ужасно хотелось поскорее узнать, не обнаружила ли чего-нибудь Клэр по ходу аутопсии маленького Джей-ми; не допустил ли убийца ошибку; нет ли какой-нибудь связи между Сен-Жермен и Гарзой…
Но самую большую надежду я питала на признание.
Черт возьми, наконец-то пошла реальная работа!
У нас на руках подозреваемый!
Глава 120
Сенсационный репортаж Синди, занявший всю первую полосу и повествовавший про «Загадочные метки смерти», уже вовсю расходился из газетных киосков, когда мы эскортировали Мари Сен-Жермен сквозь парадные двери Дворца правосудия.
Шеф ухитрился кое-что скормить прессе, однако чем дальше, тем сильнее от непрерывного хождения по кругу у меня болела голова. Четыре часа мы просидели с Джейкоби, допрашивая Мари. Отмечу при этом, что невидимая комнатушка за односторонним зеркалом была битком набита нашими инспекторами, не говоря уже про сотрудников прокуратуры во главе с окружным прокурором. Шеф, разумеется, не отходил от него ни на шаг.
На целый час нас удостоил своим присутствием сам бургомистр.
За все это время мы узнали, что Сен-Жермен родилась на Гаити, что она не является гражданкой США, хотя и прожила у нас почти двадцать лет.
И все. Скукожившись на стуле, она то и дело принималась рыдать.
– Я никого не убивала… я не делала ничего плохого… я хороший человек…
– Да прекратите, наконец! Сколько можно сырость разводить! – пристукнул Джейкоби кулаком по столу. – Объясните лучше насчет этих пуговиц, чтоб им провалиться! Или – клянусь Богом! – я позвоню в Миграционную службу, и к вечеру вас в кандалах выгрузят в Порт-о-Пренсе!
Ясное дело, Уоррен хватил через край, но я не стала его поправлять.
Плечи Мари Сен-Жермен затряслись. Она закрыла лицо руками и пролепетала:
– Я больше не хочу говорить… вы мне все равно не верите…
Если ее следующими словами будут «Где мой адвокат?!», нам каюк!
– Ладно, Мари, хорошо, – поспешила я вмешаться. – Инспектор Джейкоби не хотел вас пугать. Нам просто нужно разобраться, понимаете? Пожалуйста, расскажите, что вам известно.
Женщина протянула руку к стоявшей на столе коробочке салфеток и высморкалась.
– Итак, Мари, почему у вас в шкафчике раздевалки хранились эти пуговицы? Давайте начнем именно с них.
Она отвернулась от Джейкоби и прямо-таки впилась умоляющими глазами мне в лицо, в зрачки. Ну ничем не напоминает убийцу – хотя я тертый калач и знаю, что внешний вид бывает куда как обманчив.
– Мы так делали в фельдшерской школе, – сказала Мари Сен-Жермен. – Дома. Клали монетки или ракушки на глаза умершим, чтобы помочь им переправиться на ту сторону. Вы можете проверить, это очень легко, надо просто позвонить. Вы позвоните? – Чем больше она говорила, тем увереннее и напористее становился ее голос. – Маленького мальчика я нашла мертвым сегодня утром. Он ушел слишком рано, гораздо раньше своего срока, и я положила эти меточки. Чтобы Всевышний обратил на него особое внимание.
Я пододвинула стул поближе к Сен-Жермен и, преодолевая немалый внутренний протест, накрыла ладонью ее руку.
– Да, Мари, но вы сами – лично – помогали ему перейти на ту сторону? Может быть, вам показалось, что этот маленький мальчик очень страдает? Наверное, поэтому выдали ему что-то усыпляющее?
Она резко выдернула руку.
– Я бы скорее сама себя усыпила, чем этого ангелочка!
Я скосила глаза на зеркало, где увидела лишь собственную осунувшуюся физиономию, хотя умом отлично понимала, что те люди, сейчас следившие за допросом, страстно желали пинками выгнать меня из комнаты и навалиться на задержанную со своими особыми методами. Например, разорвать пополам и пошуровать в кишочках, чтобы докопаться до правды.
Затем я из кармана достала список, что в свое время выудила из Карла Уитли, развернула его на столе и разгладила ладонью. Повернула его так, чтобы санитарка смогла увидеть тридцать два имени – учетную книгу бессмысленных смертей.
– Мари, посмотрите, пожалуйста, сюда. Ответьте, вы клали пуговицы на глаза перечисленных здесь людей?
Пауза. Женщина водила пальцем по бумаге, беззвучно проговаривая имена.
– Да, я клала им пуговицы, – наконец произнесла она, выпрямляя спину и пришпиливая меня немигающим взглядом. – Но, клянусь Господом Богом, я никому из них не делала ничего плохого. Я просто хотела, чтобы Всевышний про них не забыл. И чтобы о них помнили при этой жизни, вот и все.
За моей спиной раздался страшный грохот, Джейкоби с размаху поддал ногой под стул, и тот, перелетев через всю комнату, врезался в стенку.
– Инспектор! – сделала я строгое лицо, в глубине души сама, желая отвести душу. Затем, переведя глаза обратно на Сен-Жермен, я промолвила: – Все в порядке, Мари. Не обращайте на него внимания. Смотрите только на меня. Итак, почему вы не обратились в полицию?
– С какой стати мне терять работу? – возмущенно возразила она. – Да и потом, что изменится? Таких, как я, никто не слушает. Вы, например, мне не верите. Я это отлично вижу в ваших глазах.
– А вы сделайте так, чтобы я поверила, – предложила я. – Нет, правда! Я очень хочу вам поверить!
Мари Сен-Жермен нагнулась вперед и произнесла серьезным, рассудительным тоном:
– В таком случае слушайте внимательно. Вам надо поговорить с той врачихой из больничной аптеки, с доктором Энгстром. Говорить нужно с ней, а не со мной. Я – хороший человек. А она – нет.