Трактаты

Таким вот образом и усердный в божественном Максим, после того как он прояснил относящееся к ипостасному различию, прибавляет: «существует же и божественное разделение в другом смысле, то есть [совершающееся] по множеству благости выступление Божие в многовидность творения».[54] Итак, и он не многообразие творений называет божественным разделением наряду с иным ипостасным [различием], но выступление [Божие] в это многообразие. Поэтому и яснее указывая, что есть это разделение, он дальше пишет: «Общими же для разделенной на три ипостаси Единицы (εναδος) являются творческие промыслы и благости» [55] . Так что, произведя многие и различные по отношению друг ко другу сущности, Бог Сам по сущности неотступно придерживается единства, будучи по ней всецело неразделимым и невыразимым. А от многих и различных сущностей мы отнюдь не возводимся к божественной сущности, – как говорил Евномий и вслед за ним Акиндин, – но при внимательности к божественным силам и энергиям достигнем и различения по ним всесильного Бога, ничуть не менее [от этого] пребывающего не только единым по сущности во множестве [энергий], но и соединенным по ипостасям применительно к общему выступлению, еще же и сущего полным в разделении по той причине, что Он является сверхсущностно запредельным по отношению к сущим [56] , то есть тем, что Он по сущности отделен от сущих и для всех является непричаствуемым (ибо сверхсущностное и неотделимое, как никому не сообщаемое, по необходимости будет полным), но и по причине единого произведения всего [57] , то есть потому, что Он не терпит никакого прибавления, ибо то, что ни одно из произведенных им многих сущих не присовокупляет [к себе], но пребывает одним, ничего не прибавляет к себе, как не имеющее ни в чем нужды. А ни в чем не нуждающееся по необходимости будет полным, но и по причине «неиссякающего излияния, – говорит он, – неуменьшающихся Его преподаяний»[58], то есть потому, что оно не терпит никакого отъятия даже и в отношении самих преподаяний и выступлений; ведь неуменьшаемое не допускает и отъятия, а переливающееся и не допускающее никакого отъятия по необходимости будет полным. А Тот, Кого выступления и преподаяния обладают полнотой по причине неоскудности и неуменьшаемости, как Сам не будет полным, лучше же сказать – более чем полным по сущности?

И как солнце, без умаления сообщая причастникам тепло и свет, имеет их присущими себе и сущностными энергиями, так и божественные преподаяния, без умаления имманентно присущие Преподающему, суть Его природные и сущностные энергии, а стало быть – и нетварные. А тому, что сущностные энергии Божии являются чем-то иным по отношению к сущности, достойные веры свидетели – Дамасский богослов и великий Василий. Ведь как даже следа солнечного света не остается, когда солнце [скрывается] под землей и сущих на земле оставляет, и невозможно наслаждающемуся его сиянием взору не смеситься с ним [т.е. сиянием], а через него – не соединиться с изливающим свет [солнцем], а [проистекающая] оттуда теплота и все, что бывает от нее, способствующей появлению и возрастанию чувственных [существ] и многовидному разнообразию [их] соков и качеств, не покидает их, даже если и не будет соединена через луч с солнцем, таким же образом, – как [можно заключить] по неясному подобию [созерцаемому] в чувственных [предметах], – [бывает это у] одних лишь стремящихся всецело причаститься сверхъестественного и божественнейшего света боготворящей благодати и через нее соединиться с Богом. Все же остальное – это результаты творческой энергии, по благодати, сиречь по дару, произведенные из небытия, но не просвещаемые благодатью, которая является эпонимом светлости Божией.

Но об этом невыразимом обожении мы пространно говорили во многих местах [нашей книги] к Варлааму и тем, кто вслед за ним и подобно ему отрицает сие [59] . А великий [Дионисий], показав, что он говорит здесь не об ипостасном различии, но, так сказать, об энергетическом, и научив имеющих уши, чтобы слышать, что энергии сии не являются ни божественной сущностью (ибо она одна и не [происходит] от кого-либо), ни божественными ипостасями (ибо их не больше трех, и не все они [происходят] от причины, поскольку Отец – ни от какой причины, но и каждая из сущих от Причины ипостасей – от единого Отца, тогда как эти явления и энергии суть общие Отца, Сына и Духа и [происходят] от Отца, Сын и Духа), затем, повторяя снова, говорит: «Эти общие и соединенные разделения всецелой божественности, или благолепные выступления, мы постараемся по мере сил воспеть, исходя из являющих их в Речениях богоименований (θεωνυμιων)» .[60]

Итак, яснее ясного, что вся книга «О божественных именах» есть гимн, воспевающий эти выступления и энергии Божии. Так что они суть нетварные и не вне Бога сущие, ибо песнословец утверждает, что это Ему воссылает он свои гимны, воспевая выступления. Как же столь возвышенные гимны он мог бы позволить [себе воспевать] о твари, будучи величайшим из божественных песнопевцев? Но ученик Варлаама Акиндин говорит, будто не творения, но из творений имена божественной сущности, воспевает здесь богоглаголивый. Однако не так говорит богоглаголивый, но: «общие и соединенные разделения всецелой божественности, или благолепные выступления, мы постараемся по мере сил воспеть, исходя из являю­щих их в Речениях богоименований». А говорящий: «по числу имен созерцаются и природные достоинства (σθμφθεις αξιαι) Божии»[61] что [имеет в виду]? Но ведь назвав здесь «богоименованиями» и имена выступлений, великий [Дионисий] показал, что и выступления эти являются Богом, хотя и не по сущности. Поэтому и когда будем говорить, что из творений познается и именуется Бог, скажем, что Он познается и именуется по этим выступлениям и энергиям, а не по сущности, ибо она является абсолютно превышающей возможность именования и не имеющей образа (υπερωνυμος τε και ανεικαστος), и ни помыслить ее, ни назвать, ни вообще как-либо созерцать невозможно, – как говорит сам этот богослов, – по причине того, что она трансцендентна всему и сверхнепознаваема и беспредельной силой превосходит всех и [даже сами] пренебесные умы. Поэтому да постыдятся полагающие эти выступления тварными, как низводящие Бога до уровня твари.

Если же кто будет в недоумении, почему же этот являющий Бога [учитель] (θεοφαντωρ) приложил в нача­ле толикое старание, чтобы научить об этом разделении, а бывшие после него богословы не говорили много об этом, – то не трудно будет показать на примере их собственных слов, что и они богословствуют согласно с ним. Впрочем, мы уже показали это во многих написанных нами [сочинениях, обращенных] к Варлааму и подобно ему неистовствовавшим против божественного сего разделения. Не только же одних тех, кто после него, но и прежде него, и вообще всех от века бывших боговдохновенных богословов можно видеть богословствующими одним и тем же образом. Ибо вот великий Павел назвал Бога сосвидѣтельствующимъ Евангелию не только знаменъми и чудесы , но и различными силами и Духа Святаго раздѣленьми [62] . А Иоанн – самый богословский из евангелистов – в Апокалипсисе сопричисляет к Отцу и Сыну седмь духовъ , употребляя эти семь вместо одного Святого Духа, несомненно как Его природные энергии, говорит: благодать вамъ и миръ отъ Бога и отъ седми духовъ и отъ Iucyca Христа [63] . Но и Христа видит в духе как Агнца, имуща роговъ седмь и очесъ седмь. [64] Это же предвозвещая и прежде апостолов, Исайя ясно говорит, что на цвѣте , имеющем взойти отъ жезла изъ корене Iecceoвa, почiютъ семь духов. [65] А когда Захария, узрел седмь свѣтильникъ и над ними равночисленные им чашицы [с елеем], то изъясняющий эти видения ангел сказал ему: седмь сiя очеса Господня суть, призирающая на всю землю [66] , показывая, что эти семь духов суть присущие Богу по природе промыслительные выступления и энергии, как и Григорий, получивший прозвание от богословия, впоследствии научил нас. «Ибо Исайе угодно, – говорит он, – называть духами энергии Духа» [67] . Вслед же за ним и божественный Максим пишет, что они по природе присущи и Христу как Сыну Божию. Где суть те, что представляют нам двоицу и множество применительно к природным энергиям Божиим? Да постыдятся они седмижды, пребывая непреклонными в своем зломыслии.

54

Там же, 2, 5. С. 258 (р. п.: С. 259).

55

Там же.

56

Дионисий Ареопагит. О божественных именах, 2, И. С. 274 (р. п.: С. 275).

57

Там же. Палама здесь следует, очевидно, одному из разночтений, т. к. читает эту фразу как «τη ενιαια των ολων παραγωγη», тогда как в современных критических изданиях стоит «προαγωγη» (кроме издания, на которое мы обычно ссылаемся, см. De Gruyter (publisher), Suchla, B.R (editor), Corpus Dionysiacum i: PseudoDionysius Areopagita. De divinis, Berlin, 1990, Series: Patristische Texte und Studien 33, p. 136). Впрочем, так же как св. Григорий читает это место и прп. Максим Исповедник, комментирующий его в своих Схолиях.

58

Там же. С. 274-276 (р. п.: С. 275-277).

59

См. Григорий Палама. Триады в защиту священно-безмолвствующих, 3,1. χρηστοθ, т. 1, а. 615 и далее (р. п.: Св. Григорий Палама. Триады в защиту священно-безмолвствующих. М.: Канон, 1995. С. 267 и далее).

60

Дионисий Ареопагит. О божественных именах, 2,11. С. 278 (р. п.: С. 279).

61

Григорий Нисский. Против Евномия, pg 45, 1024А (р. п.: Свт. Григорий Нисский. Догматические сочинения. T.2. С.)

62

Евр. 2:4.

63

Откр. 1:4-5.

64

Откр. 5: 6.

65

Ис. 11:1-3.

66

Захар. 4: 2-10.

67

Григорий Богослов. Слово 41, 3, PG 36, 431С (р. п.: Указ. изд. Т. 1. С. 576).