Трактаты

Мы же, вкратце представив относящееся к божественному соединению, как мы научились от посвятивших нас в таинства благочестия, разъясним теперь по мере возможности и относящееся к божественному разделению. Ибо приступивший с рассуждением к богодухновенному богословию тройственным усмотрит и божественное разделение. Различается ведь сверхсущностное имя и суть (χοημα) Отца и [имя и суть] Сына и также Святого Духа, так что не допускается в них никакой перестановки или вообще [какой-либо] общности, но сохраняется непреложной особенность каждой из ипостасей – не только потому, что по друг в друге пребыванию и перихорисису они неслитны и несмешиваемы одна с другой, но также и в отношении причины и причиненности, ибо одно начало, источник и корень Сына и Духа – Отец.

Так что, хотя это и говорится нами, но пребывает сверхнепознаваемыми и сверхнеизглаголанными все относящееся и к сущностному соединению, и к ипостасному разделению, и к абсолютно неслитной и несмешивающейся сращенности .[46] Таковым же оно является, поскольку оно совершенно непричаствуемо. Посему в твари не найти этому даже примера. Ибо что и говорить о сущности, которую ни выразить невозможно, ни даже как-либо созерцать? Отсюда же можно заключить и о совершенной непостижимости взаимосвязи и различения ипостасей, отцы и сыновья есть и среди нас, имеющие одну природу, но не являющиеся нераздельными друг от друга, ни друг в друге сущие. Но [может быть] кто-нибудь назовет солнце, луч и свет, или наши ум, слово и дух? Но из таковых каждое нераздельно от прочих, но не разделяется от родившего произведенное им по ипостаси.

Именно это говорит и прозванный от богословия Григорий, глаголя: «вспомнил я солнце, луч и свет, но убоялся, чтобы не получилось так, что одно [т.е. Отца] мы наделим сущностью, а другим [т.е. Сыну и Духу] не придадим ипостаси, а соделаем Их силами Божьими, существующими [только] в Нем и не самостоятельными» . [47] Поэтому и великий Дионисий, разрешив этот вопрос, затем завершает речь об этих [предметах], говорит: «Таковы, значит, соответствующие невыразимому единству соединения и разделения» [48] ,ибо невозможно наименовать их [отталкиваясь] от творений. По этой причине Божество и является превыше числа скорее, нежели монадой, поскольку не сопричисляется к множеству; и превыше монады [Оно] скорее, нежели число, поскольку и в разделении не приемлет вдобавок [к Себе] ничего иного из того, что вовне, но является неделимым на части числом. Вернее же и одним Оно является превыше [наблюдаемого] среди сущих одного, будучи единственнейшим и в собственном смысле слова одним, как сверхъединое, и исчисляется, будучи разделяемо, превыше всего единично (ενικως) разделенного, [как] единственное, что превыше всякого разума и слова присно удостоверяет и различие соединенных, и единство разделенных.

При этом великий Дионисий после того, как сказал, что «таковы, значит, соответствующие невыразимому единству соединения и разделения», прибавляет: «Если же и божественным разделением является благолепное выступление, тогда как божественное соединение сверхсоединенно само себя по благости умножает и расширяет, то неудержимые преподаяния являются соединенными по отношению к божественному разделению» [49] . Стало быть, соответствующее им разделение является иным по сравнению с обоими предшествующими, ведь помимо сверхнеизреченных оных разделений существует божественное разделение и по этим выступлениям и явлениям, и энергиям Божиим, по которым Он является причаствуемым сущими. Поэтому-то по ним Он и уразумевается и именуется причаствующими. О каковом опять же разделении великий Дионисий, после того как привести изречения богоглаголивого Иерофея, говорит: «Итак, этих слов достаточно, перейдем же [теперь] к цели нашего слова, раскрывая по мере наших сил общие и соединенные имена божественного разделения».[50] Каким же образом «общие и соединенные»? Поскольку они суть общие [имена] трех Лиц, ибо совместно обладают ими Отец, Сын и Святой Дух. Но и отсюда ясно, что все намерение его слов и вся цель трактата о божественных именах не относится к [изъяснению] божественной сущности и единения [ипостасей] по ней, ни к ипостасному различию, но к божественному разделению по общим [для ипостасей] выступлениям и явлениям. И это еще более явно из дальнейшего. Ибо он прибавляет: «И чтобы сверх того вынести ясное определение обо всем дальнейшем, скажем, что божественное разделение представляет собой, как уже говорено, благолепные выступления Богоначалия. Ведь даруемое всем сущим и сверхъизливающее причастия всех благ, оно разделяется соединено, а умножается единично и во много раз увеличивается, пребывая неотторжимым от одного» [51] , не творения называя божественными выступлениями и явлениями, как это безумно истолковали Варлаам и Акиндин, но божественные энергии, коих творения являются результатом.

И что значит «соединенно разделяться» – это мы прояснили чуть выше. А как «Богоначалие единично умножается и во много раз увеличивается, пребывая неотторжимым от одного», – то проясняя далее великий сей [муж] пишет: «во много раз увеличивающимся называется это Единое Сущее благодаря появлению от него многих сущих».[52] Многими же сущими он называет сейчас сущности творений, которых Бог произвел из небытия много и различных, тогда как Сам придерживается единства неразлучно, то есть по сущности. Неужели же о Божестве говорится, что оно многократно увеличивается в результате сосложения с ним тварей? Прочь! Ибо как тварное будет исчисляемо вместе с нетварным? Почему и мудрый в божественном Максим, делая более очевидным это умножение, глаголет: «говорится, что Бог из желания приведения [в бытие] каждого из сущих умножается, многократно увеличиваясь промыслительными выступлениями, но пребывает нераздельно единым, подобно солнцу, посылающему много лучей и пребывающему в единстве» [53] . Итак, значит и великий Дионисий не сказал, будто Божество многократно увеличивается приложением [к Нему] многих сущих, но произведением [их в бытие], наименовав таким образом промыслительное выступление и божественное воление от приведенного [им в бытие]. Из каковых многих и различных сущих показывается и различие и раздельность божественных выступлений и сил, которые великий [Дионисий] выше привел во множественном числе, назвав их к тому же причастиями и предсуществовавшими в Боге образами сущих, и осуществительными логосами, и предопределениями, и божественными волениями, определяющими и творящими сущих, еще же и неудержимыми и неуменьшаемыми преподаяниями, и боголепными дарованиями и выступлениями. И затем, делая еще более явным раздельность и взаимное их различие, дает каждому из них особое наименование, говоря: «осуществления, оживотворения, умудрения», показывая их посредством этих и многих других [наименований] одновременно и нетварными, и отличными от божественной сущности. Нетварными – поскольку они существовали прежде сущих и превыше сущих и являются творящими сущих. Не сущностью же – Потому что они суть выступления; и потому что их много, а она – одна; и потому что они различаются друг от друга. Ведь невозможно одинаково относиться к одному тем, которые отличаются друг от друга.

46

«… τα της ουαιωδους ενωσεως και τα της υποστατικης διακρισεως και τα της αμιγυς πανταπασι και αφυρτου συμφυιας».

47

Григорий Богослов. Слово 31, 32, pg 36, 169b (р. п.: Святитель Григорий Богослов, архиепископ Константинопольский. Собрание творений в 2-х томах. Репринтное издание: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. Т. 1. С. 461-462).

48

Дионисий Ареопагит. О божественных именах, 2, 5. С. 258 (р. п.: С. 259).

49

Там же.

50

Там же, 2, И. С. 274 (р. п.: С. 275).

51

Там же.

52

Там же.

53

Максим Исповедник. Схолия к «О божественных именах», 2, И. С. 276 (р. п.: С. 277).