Страница 5 из 10
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, Неглигентов и Потапыч.
Уланбекова. Ах, ах, какой противный! Не подходи ко мне!
Неглигентов. Послан от дяди возблагодарить за щедроты ваши.
Леонид. Он говорит, мамаша, что его много учили, только никак нельзя было выучить.
Неглигентов. Невозможно, от рождения не имел способностей к наукам; верберов по пятьдесят и по сто получал почти ежедневно; но понятия не прибавлялись.
Леонид. Ах, мамаша, как он смешно рассказывает про свое ученье! Вот послушайте. Ну, а как ты по-латыни учился?
Неглигентов. Турписсиме!
Уланбекова (пожимая плечами). Это что такое?
Неглигентов. Весьма гнусно.
Леонид. Нет, постойте, а что учитель с тобой делал?
Неглигентов (хохочет). Смеха достойно. Однажды, после жестокого истязания, приказал двум ученикам привязать меня за шею кушаком и водить по базару для посмеяния.
Уланбекова. Как же тебя на службу-то приняли, когда ты ничему не выучился?
Неглигентов. По ходатайству с ильных лиц.
Леонид. Ну, а из училища тебя выгнали?
Неглигентов. Не выгнали; но исключили за великовозрастие.
Леонид. Как за великовозрастие?
Неглигентов. А так как я в продолжение учения и истязаний, оставаясь в одних классах, возмужал и возрос более всех своих сверстников, то и был исключен за великовозрастие. Более же я пострадал от мздоимства начальствующих. Наш ректор любил приношения и перед экзаменами за неделю рассылал нас всех по родителям за подарками. По количеству сих подарков мы и переводились в высшие классы.
Леонид. А поведения ты был какого?
Неглигентов. Предосудительного.
Уланбекова. Что это такое! Боже мой! Поди вон, любезный, поди вон!
Леонид. Ах, мамаша, он очень смешон! погодите его гнать. Неглигентов, пляши!
Неглигентов (пляшет и поет).
Я пойду, пойду косить
Во зеленый луг.
Гриша хохочет.
Уланбекова. Перестань, перестань!
Неглигентов перестает.
(Грише.) Чему ты смеешься?
Гриша. Да уж оченно смешно член пляшет.
Уланбекова. Как член?
Гриша. Да он нам всем говорит, что он в суде член, а не писарь. Taк его членом и ищут.
Неглигентов. Членом я называю себя, хотя и ложно, но, собственно, для уважении от дворовых челядинцев и чтоб избежать глумления и обид.
Уланбекова. Поди вон и не смей никогда ко мне являться.
Неглигентов. Дядя говорит, что я впал в разврат от холостой жизни и что я могу погрязнуть в оном, если вы меня не облагодетельствуете.
Уланбекова. Нет, нет, никогда!
Неглигентов (на коленях). Дядя велел мне слезно умолять вас, потому что я человек потерянный, подверженный многим порокам, и без ваших благодеяний терпим быть на службе не могу.
Уланбекова. Скажи своему дяде, что благодетельствовать я вам буду всегда; а ты об невесте и не думай. Поди, поди!
Неглигентов. Благодарим за неоставление! (Грише.) Просись на гулянку у барыни и догоняй! (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же без Неглигентова.
Уланбекова. Как можно ошибиться в людях! Хлопочешь об них, заботишься, а они даже и не чувствуют Я было хотела устроить счастие для этого мальчика, а он лезет в дом пьяный. Уж если он подвержен этой слабости, так по крайней мере старался бы скрывать ее от меня. Пей он там, где хочет, да чтоб я-то не видала! Я бы тогда знала по крайней мере, что он меня уважает. Какое невежество! Какая дерзость! Кого же он побоится, если не боится меня?
Леонид. Ах, какой он смешной! Вы на меня, мамаша, не сердитесь! Когда я узнал, что вы хотите отдать за него Надю, мне стало ее жалко. Вы у нас такая добрая! (Целует у ней руку.) Мне не хотелось, чтоб вы сделали несправедливость.
Уланбекова. С этим народом, не согреша, согрешишь! (Целуя его.) Прекрасную душу ты имеешь, мой друг! (Василисе Перегриновне.) Вот я всегда верила, что иногда сам бог говорит устами младенцев. Лиза! поди скажи Надежде, чтоб она не плакала, что я прогнала ее жениха.
Лиза. Слушаю-с! (Уходит.)
Гриша (подходит, раскачиваясь, и становится в непринужденную позу). Сударыня!
Уланбекова. Что тебе?
Гриша. Позвольте мне и город сходить; нынче там праздник.
Уланбекова. Зачем это ты пойдешь? На пьяных смотреть?
Гриша (заложив руки назад). Позвольте-с.
Уланбекова. Незачем, незачем.
Гриша. Уж позвольте, сударыня.
Уланбекова. Говорю тебе, что незачем. На этих гуляньях только нравственность портится. Там всяких мерзостей наслушаешься! Ты еще мальчик, нечего тебе там делать!
Гриша. Нет, уж вы позвольте-с!
Уланбекова. Останься. Выкинь из головы эти глупости!
Гриша. Что ж это такое! Служи, служи, а уж и погулять никогда нельзя.
Василиса Перегриновна. Ах-ах-ах, ах-ах-ах! До чего ты избалован! До чего ты избалован!
Уланбекова. Что ты раскудахталась! Молчи!
Василиса Перегриновна. Да как же, благодетельница, молчать-то? Такое бесчувствие! Такая неблагодарность! Сердце надрывается.
Уланбекова. Я тебе приказываю молчать, так ты и должна молчать.
Гриша. Уж вы позвольте-с!
Василиса Перегриновна. Его ль не любят, его ль не ласкают, кажется, больше сына родного!
Уланбекова (топнув ногой). Сс!.. Я тебя прогоню.
Гриша. Мне очень хочется на гулянку-то, уж позвольте-с!
Уланбекова. Ну, ступай, только приходи раньше!
Гриша. Слушаю-с!
Василиса Перегриновна. Ручку-то поцелуй, дурак!
Гриша. Что вы меня учите, я свое дело знаю. (Целует руку у барыни и уходит.)
Уланбекова. А тебя, моя милая, если я еще услышу когда-нибудь подобное, я велю с двора метлами согнать.
Уходит. Василиса Перегриновна стоит в оцепенении.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же без Уланбековой и потом Лиза.
Леонид. Что, дождались? Ну и поделом!
Василиса Перегриновна. Будет и на нашей улице праздник.
Лиза входит.
Лиза (тихо Леониду). Надя велела вам сказать, что мы ужо придем в сад.
Леонид. Поцелуй ее от меня.
Гавриловна. Дай вам бог здоровья, барин, что за нас заступаетесь. Обидеть-то нас всякая дрянь умеет, заступиться-то только за нас некому. За много это вам, барин, на том свете сочтется.
Леонид. Я всегда за вас готов. (Уходит, припрыгивая, направо.)
Гавриловна. Спасибо тебе, батюшка! (Уходит с Лизой налево.)