Страница 17 из 29
«Сделал доброе дело, - усмехнулся я, садясь в машину, - и в бандиты попал…»
Перед поездкой в Никольское я еще раз просмотрел записи в Мишкином «Ежедневнике бизнесмена», но ничего нового в нем не обнаружил. Та же, частая в последних числах мая, загадочная буква Р с точкой или восклицательным знаком, те же динамично-лаконичные строки по поводу Алки. Впрочем, одна деталь мне показалась интересной: записи об Алке («позвонить», «передать», но еще не «трахнуть») появились всего на несколько дней раньше, чем буква Р, и дальше они мелькали, все время переплетаясь. Более того, если вчера была Алка, завтра - непременно Р, и наоборот. Что-то здесь такое было. Какая-то - тоньше паутинки - связь, хотя скорее всего случайное совпадение. Я старался не думать об этом, не отвлекаться на бесплодные догадки, но эта мысль все время беспокоила меня как задоринка на столешнице - вроде гладко и ровно, проведешь случайно ладонью - больно цепляется что-то остренькое, царапает… Напоминает.
– Ну что же, там, где след потерялся, с того места и искать его нужно; где веревочка оборвалась, оттуда и клубочек распутывать, с самого кончика.
Алка, Алка… Алка-давалка… Манекенщица в Никольском Доме моделей. Знаем мы такие «дома», и «манекенщиц» из них тоже знаем, не вчера родились, не в яслях воспитывались…
Сперва я не хотел ехать на машине, чтобы загодя не светиться - уж больно она приметная. Но, подумав, что мне все равно потребуется легенда, причем такая, чтобы своей «тайной деятельностью» я как можно скорее привлек к себе пристальное и настороженное внимание определенных кругов, решил, что Крошка Вилли неплохо на эту легенду сыграет: люди, на которых я собираюсь выйти, получат информацию о моей глупости и неосторожности, а значит, хоть на самую малость потеряют бдительность, и тогда мне будет легче, достовернее войти в их окружение и решать там свои задачи…
По дороге в Никольское я такую легенду, с которой мне придется шастать, видимо, по всей области, вчерне накидал, оставляя в узловых ее пунктах пробелы для возможного маневра и необходимой импровизации. Легенда получилась, так сказать, трехслойная, для всех уровней возможного общения: вначале - что-то разнюхивающий, не очень опытный мент, потом - лох, неумело работающий под делового по поручению туповатого шефа, а на самом-то деле - ого! - прекрутой полномочный представитель мощной организации, осторожно, под дурачка, нащупывающий новые связи, новые формы и области бизнеса, чтобы из Москвы прибрать к рукам то, что еще не прибрано провинцией, а если подвернется что-то стоящее, то и отобрать не грех…
Дом моделей в Никольском я нашел достаточно легко - нынче в нашей стране все дороги так или иначе ведут в тот или иной бордель. И как всякий бордель, он был окружен хищной стайкой иномарок - тут и дрянь ржавая с дырявыми крыльями, подвязанным проволокой выхлопом, слепленными скотчем стеклами, но есть и новенькие - прямо с картинок спецкаталогов. Иные из них пустые (значит, шеф сам за рулем), в иных - водилы-хранители: кругломордые, мутноглазые штампованные «качки», тупо жующие резинку или нахально сосущие пиво из банок, выставляя порожние на капот - вот, мол, я какой крутой: и пиво-то пью западное, по два куска банка, и на ментов мне плевать…
Я загнал своего «козлика» в самую гущу стаи и резко тормознул - вызывающе, с визгом, нахально. Наше появление было подобно плюхнувшемуся в аквариум с экзотическими заморскими рыбками облезлому уродливому ротану.
Реакция золотистых аборигенов прошла несколько стадий. Поскольку, подобно золотым рыбкам, брызнуть в стороны они не могли, да и сами были рыбками плотоядными и зубастыми, сначала их постигло немалое изумление, потом они проявили оскорбительное внимание, сменившееся агрессивным интересом. Но пока еще в пассивном выражении. Да на это нам на… то есть все равно.
– Командир, - лениво окликнул меня, ухмыляясь через полуопущенное стекло ближайшей «Вольво», коротко остриженный белобрысый парень в ладно потертой джинсе, - ты куда вперся? Плейсом, часом, не ошибся? А то и по фейсу можно схватить. Здесь тебе не помойка, понял? И не очередь за картошкой.
Примерно на это я и рассчитывал. Права сейчас качать опасно, да и войти в их круг было бы крайне полезно. Ведь об этом Доме моделей я почти ничего не знал. К тому же я мог сделать заявку, оставить свой след именно на этом уровне. Поэтому лучше всего красиво пошутить, сыграть дурачка вначале, заслужить снисходительное одобрение, а может, и покровительство. И лучше всего для таких дубов - смеяться над собой. Попробуем.
Я шагнул из машины, поставил ногу на подножку, вышиб отработанным щелчком сигарету из пачки и, дурашливо улыбаясь, отмочил:
– Отсталый народ, парни. За делами от жизни оторвались. Такая модель, - я положил руку на капот, - на Западе - самый дикий визг моды. «Олдсмобил» - называется. Старина-автомобиль, по-нашему.
– И на какой же свалке ты его откопал, свой мобил? - угрожающе хохотнул другой водитель, в пестрой до ужаса майке и в таких же разноцветных трусах. - На нем, что ли, Чапаев к Анке ездил?
Все заржали: юмор - отпад! Да и мой не выше, как и надо.
Я тоже похихикал - с явной досадой на несмышленышей, осмеивающих по темноте своей то, чем должны восхищаться.
– На свалке? - Я сокрушённо покачал головой в ответ на такую явную серость. - Ты приглядись - ведь это точная копия военного джипа, с полной имитацией. Видишь, даже пулевые пробоины сделаны, даже ржавчина несмываемая нанесена - от настоящей не отличишь. - И тут по их глазам я с ужасом понял, что они мне верят, что мою незамысловатую шуточку не поняли, принимают за чистую монету. Вот это уже опасно. Разберутся - могу и по ушам схлопотать. Ладно, Бог не выдаст… - Ну а внутри кисочки все, конечно, с иголочки, по последнему слову. Движок ж-образный, с двойным передувом наддува, резина - пуленепробиваемая (на хрена она на открытой-то машине, спохватился я внутренне, но остановиться уже не мог - понесло). Стекла из Австралии - там какой-то редкий песок для них нашли - не грязнятся и не бьются, скрытый бортком-пьютер и всякое прочее.
Мужики подобрались поближе. Белобрысая «джинса» недоверчиво ахнула:
– Ну, дают гады-немцы! И сколько же такая тачка стоит?
– Хрен ее знает, - я небрежно дернул плечом. - Я ее не покупал - подарок фирмы «Хорнс энд хувз» («Рога и копыта»). Между прочим, наш парень основал, одессит. Толковый мен, мы с ним на Привозе одно время знались, он мебелью торговал - столами, стульями, гобеленами. Теперь в Мюнхене заправляет. По старой памяти мне сделал, - я похлопал ошалевшего от такой биографии Вилли по капоту.
– Дай движок глянуть! - с блеснувшим в глазах огоньком профессионала робко попросили «цветные трусы».
Во-во, только этого не хватало!
– А что тебе под капотом глядеть? - нахально отказал я. - Ты ж водила, а не механик, не поймешь все равно ни… черта, там все на интегральных схемах и топонимике.
– Водила… - вдруг обиделся он. - Да я знаешь какой мастер был? Первый люкс! Развалилась наша лавочка - кто на нары, кто - в бега, а мне выпало за баранку сесть. Дай глянуть - душу поласкать…
– Так у нее ж капот не открывается! - Наглость - лучшее средство в любой борьбе. - Условие фирмы - гарантия на пятнадцать лет. Никакого обслуживания, только горючку заливай. Но если вдруг что - поставляют за свой счет любую другую модель.
– Ну дают немцы! - напомнил о себе белобрысый.
– Одесситы, - ревниво уточнил я. - Сейчас по всей Европе мода такая пошла. Даже этот… Мюрилин Диор в такой тачке ездит - копия нашей «Победы», если кто помнит…
– Ну, - уважительно протянули «трусы». - Как не помнить - первая моя тачка. Считай, еще пацаном по болтикам собрал. Броневик! Двенадцать годков на ней калымил, пока не зарвался - конфисковали… Теперь где-нибудь в Тараканий какой-нибудь темный пенсионер-ветеран свою старую красно-коричневую жопу в ней греет, - сказал с таким искренним презрением, будто сам он - истинный демократ - живет и работает, по крайней мере, в Париже, закончив последовательно МГУ, Кембридж и Сорбонну.