Страница 6 из 19
– Мы и так ему кругом должны: машину, опять же пистолет, корочки…
– Вот и сочтемся. Он рад будет.
Едем, стало быть. По самогонку. Парное молоко с ночными бабочками. По капитанову душу…
Движение на шоссе уже оформилось, поток собрался, есть надежда затеряться в нем. Хотя путь предстоит неблизкий. И чем дальше, тем опаснее. А ну как Колька-слесарь про свою тару вспомнит?
И другое дело - от долгого неподвижного сидения проснулась боль в битом теле, снова заныла голова. А ехать нам верст четыреста, никак не меньше. Теми дорогами, что мы выбираем, это часов двенадцать минимум. Ладно, в крайности Яну за руль посажу. Но уж никак не Прошку, этот куда-нибудь в Бурунди завезет, не иначе.
Мы свернули с трассы. Я достал из бардачка карту, бросил ее Прохору на колени:
– Поглядывай время от времени, не заблудиться бы.
– Нашел, кому доверить, - возмутилась Яна и выхватила у него карту, развернула. - Вот, смотри, - она перегнулась ко мне, сунула карту под нос, закрыв ветровое стекло, - вот смотри, сейчас будет кружочек, это ПГТ Ляхово, а за ним елочки у реки. Там сворачивай, будем завтракать, очень кушать хочется, - застенчиво так, стыдливо. Будто невинная еще девушка свет погасить попросила.
– Убери карту, - вовремя рявкнул я и ушел со встречной полосы, едва разминувшись с шарахнувшимся от нас лесовозом. - Я вас сейчас обоих высажу. В елочках, стало быть.
– Прошка об этом только и мечтает, - выдала Яна. - Возьмешь меня, Проша, замуж, если Серый бросит, а? Я стра-а-стная - жуть!
Она обхватила Прошку за шею, пепельные волосы хлынули ему на грудь. Бедный, Прохор! - завертелся, покраснел, схватился за ручку дверцы.
– Вот-вот, он уже готов, прямо сейчас! Ну, Прохор, не ожидала от тебя! Какой же ты ему друг? Ты не лучше капитана Ломтева. Сексуальный бандит, однова!
– Серый! - завопил Прохор. - Дай пистолет!
– А он у меня, - сказала Яна. - Стреляться хочешь? Совесть замучила? Я еще и жене твоей расскажу, что ты за мной бегаешь. При живом-то муже. Вот прямо после завтрака ей позвоню.
– И про штаны пожалуйся, - напомнил
я, сворачивая в лес. - И про угон.
Прохор, едва остановилась машина, бросился в кусты, заломив в отчаянье руки.
– Вешаться побежал, - злорадно откомментировала Яна. - На подтяжках.
Она вышла из машины, отбросила за спину волосы и, сцепив пальцы на затылке, сладостно, гибко потянулась. Прямо дикая кошка. Того и гляди - взлетит на дерево и исчезнет, махнув хвостом. Ищи ее тогда.
Я наломал лапника, разложил костер. Яна расстелила заботливо припасенную тряпицу и стала опорожнять пакет. Да, парень в кафе попался толковый, даже пластмассовые стаканчики и вилки не забыл, даже хлеб нарезал. И сигареты положил.
– И на хрена, спрашивается, нам куда-то ехать? - удивилась Яна, с удовлетворением хорошей хозяйки оглядывая изобильно накрытый «стол». - Останемся здесь, а? Ребята? Серый шалаш построит, охотиться станет, я буду добычу на углях жарить, шкуры штопать…
«Самое время, - подумал я, - очень актуально. Насчет шкуры».
– А я, - встрял за ее спиной Прохор, - а я… Меня вы…
– Тебя мы к дереву привяжем, - безжалостно решила Яна, - будем в тебя ножи и стрелы метать, для тренировки. Все равно ты больше ни на что не годишься.
– Серый! - взвизгнул Прохор. - Укороти ее.
– Я сам ее боюсь. Тем более пистолет у нее.
– Вот-вот, - сказала Яна, разливая водку.
Мы разогрели кур на костре и набросились на еду. Все было изумительно вкусно. Особенно для меня, избалованного бандитскими деликатесами.
Похоже, я отвалился от стола последним, смутно помню. Закурил, лег на спину, закинул руки за голову и… вырубился. На свободе, стало быть.
Проснулся от легкого ветерка на щеке. Но холода не чувствовал - был укрыт двумя куртками. Яна и Прохор, как сиротки, жались к затухающему огню. Моя недокуренная сигарета, заботливо загашенная, ждала меня рядышком, на пенечке.
– Долго я спал? - Я машинально взглянул на часы, которых у меня не было - остались в автобусе или в отделении, не помню, как их снимали.
– Ты стонал во сне, - сказала Яна, сгребая
угли в кучку. - Может, полежишь еще?
– Нет, ребята, пора. Нам еще как-то заправиться надо.
Яна собрала остатки еды, упаковала сумку.
– А ты костер загасишь, - приказала она Прохору.
Тот беспомощно развел руками:
– Чем же я его загашу? Как?
– Как, как! По-пионерски, в пожарных поиграй.
Пока Прохор стыдливо сражался с огнем, я остановил самосвал, водитель которого охотно слил мне в канистру двадцать литров.
– Больше не могу, - сказал он. - Лимит.
– А колонка далеко? - спросил я, расплачиваясь.
– Не, верст десять. - Он внимательно посмотрел на меня. - Только там ментов полно.
Да что, в конце концов, клеймо на мне, что ли?
Впрочем, оно и к лучшему.
– Объехать ее никак не получится?
– Не, на тракторе только, полями.
Я перелил бензин в бак, взял у Яны пистолет, засунул его спереди за пояс и застегнул куртку.
И стал караулить попутную жертву. Вышел, стало быть, на большую дорогу. Серый волк.
Машины здесь шли пока довольно редко, а подходящей вообще долго не было. Не стану же я грабить простого трудящегося.
Ну вот, кажется, и он - долгожданный коммерсант. Ладная «четверочка», забитая коробками, с прицепом и багажником на крыше. А на багажнике-то! - аж четыре канистры: издалека идет, благодетель. Или вдаль. Мне-то какая разница?
Я помахал ему капитановой книжечкой, и он послушно прижался к обочине, остановился, вышел навстречу. Как он себя поведет? Мужик плечистый, в кожаной куртке, в левом внутреннем ее кармане - то ли набитый бумажник, то ли газовый пистолет.
– Выручай, дружище, - вежливо сказал я, - край как бензин нужен, совсем пустой. Отжалей бидончик, а?
Он покачал головой:
– Нет, дорогой, не проси. Мне еще пилить и пилить.
– Да ведь колонка рядом, десять верст всего.
– Недосуг, служивый, колбаску народу везу, спортится еще.
Я расстегнул куртку - он все понял.
– Да Бога ради, - сказал он и бросился отвязывать канистру. - Добра-то…
Сам поднес ее к машине, сам перелил бензин в бак. И сказал Яне:
– Счастливого пути, мадам.
– Не вздумай настучать, - предупредил я, отдавая деньги. - Тебе же хуже будет. Номер твой я записал. Однова.
Он выставил вперед ладони:
– Все путем, шеф.
Видно, «однова» его сразил.
– Отзывчивый какой, - похвалила его Яна, когда я сел в машину.
– Под пистолетом мы все отзывчивые, - уточнил я.
– Ты его ограбил, - упавшим голосом сказал Прохор, скорбно качая головой. - Мало тебе?
– Экспроприировал, - не согласился я. - Да еще денег ему дал.
– Ты угрожал ему пистолетом…
– Ладно, следующая заправка - твоя. Посмотрю, как ты управишься без пистолета.
Да, Серый, нахапал ты статей. Впрочем, как посмотреть. Если мудро и непредвзято, то это - чистейшая необходимая оборона, без превышения ее пределов, стало быть.
Но не глянулся мне все-таки этот покладистый и отзывчивый коммерсант. Опять же - клеймо на мне.
– Яна, у тебя нитки есть?
– Какие, белые? - не удивилась она.
– Положим, белые.
– У меня и черные есть, - похвалилась.
Я достал капитановы номера, наложил их на наши и по нахалке примотал нитками.
…Вокруг была осень. Пустые, под синим небом, поля с редкими взлохмаченными скирдами соломы. Картофельные бурты, в которых копаются неопрятные горластые вороны. Хмурая зелень ельников. Уже не яркая, не «багрец и золото», стало быть, а бурая листва на устало опущенных ветках берез. В деревушках кое-где над домами вьется печной дымок. Вода в прудах и речушках - неподвижная, синяя и холодная, как небо. Над дорожным полотном суетятся оторвавшиеся листья. Где-то мы будем зимовать?…
У бензоколонки нас ждали: инспектор энергично, настойчиво замахал жезлом, засвистел.
Заложил-таки спекулянт. Да, видать, старательно - машину, стало быть, нашу описал с подробностями: недаром гаишник затормозил нас, еще не разглядев номер.