Опасность

Андропов прищурился:

– Я вроде помню еще две строчки. Сказать?

– Ну да, ну да! – закивал Константин Устинович. Тогда Андропов продекламировал с выражением:

– А из нашего окошка…

Слова его были внезапно прерваны новым телефонным зуммером.

– Андропов у аппарата, – весело сказал Юрий Владимирович в трубку. – Что-о-о? – Тон его голоса мгновенно изменился, и он начал приподниматься с места, не выпуская трубки из пальцев. Смех и разговоры в кабинете тут же стихли, и все вокруг, еще ничего не понимая, стали подниматься со своих мест.

– Когда? – спрашивал, между тем, Андропов, вцепившись в трубку. – А реанимация?… Так… Не приходя в сознание?… Да, мы все сейчас выезжаем, немедленно. – Он бросил трубку на рычаг и проговорил скорбным голосом: – Дорогие товарищи! Коммунистическая партия Советского Союза, весь советский народ понесли тяжелую утрату…

Глава одиннадцатая

КВАРТИРНЫЙ ОТВЕТ

В знакомом дворике на Большой Черкизовской произошли некоторые изменения – причем к лучшему. Наш мэр был бы доволен. Раньше на возможность строительных работ здесь скупо намекали лишь кучи щебня, досок и отделочного кирпича. Да еще монбланы мусора, да еще маленькая ямка-траншея, вырытая для неизвестных нужд. Теперь же намеки стали реальностью. По-настоящему строить на этом участке пока еще не начинали, но уже явно зашевелились. Горы мусора превратились в горки, и из-за них даже стали видны дверь в близлежащую хибарку старика Бредихина и верхний краешек лестницы. А вот ямка-траншея, наоборот, отныне была укрыта от посторонних глаз за деревянным забором: должно быть, ее успели углубить до размеров котлованчика. Не исключено, глубокого.

Белый клоун, по-хозяйски въехавший в указанный мною дворик, про бывшую ямку за забором не знал. А потому запарковал автомобиль крайне неудачно. Я бы сказал – опасно. Ибо местность здесь стала довольно уклончивой и при малейшей проблеме с тормозами машина легко протаранила бы новую ограду. И могла бы сковырнуться вниз вместе с обоими клоунами и со мной в придачу.

«Тормоза-то у вас хорошие?» – хотел поинтересоваться я у двоих клоунов, увидев, что на скорость машину не поставили. Но раздумал интересоваться. Из вежливости. Черный рычаг ручника внешне выглядел симпатично, и, я надеюсь, сам тормозной механизм в недрах машины тоже был в хорошем состоянии. Главное в тормозах что? Послушание. Отжимаешь рычаг – стоим, отпускаешь – едем, допустим, под уклон.

– Ну, где твой посредник? – спросил Рыжий, подозрительно оглядываясь. Дуло пистолета маячило в нескольких сантиметрах от моего носа, и нос чесался немилосердно.

– Здесь он, здесь, – проговорил я, борясь с желанием почесать нос о спинку переднего сиденья. – Развяжите мне руки, и я схожу к нему. Можете держать меня под прицелом.

Рыжий осмотрел местность и остался доволен. Вокруг не было ни души. Строительный народ, как видно, работал здесь в другую смену. Или был выходной. Или забастовка.

– Вместе пойдем к посреднику, – «обрадовал» меня рыжий мордоворот. – И рук я тебе не развяжу. Ишь чего захотел! Может, тебе еще дать за пистолет подержаться?

«Спасибо, у меня свой есть», – произнес я мысленно. Жаль, что свой так далеко – в бардачке, в своей машине. Отправляясь на поиски внука, не стал брать его с собой, а зря.

– Что молчишь? – Рыжий легонько ткнул дулом мне в щеку. Приласкал.

Я сделал глубокий вдох, потом выдох. И объявил:

– Ничего не получится. Если он хоть что-то заподозрит, то ничего не скажет. Старик – кремень.

Рыжий покосился на часы. Наверное, и у него есть строгое начальство, которое тоже требует достижений. Вынь да положь ему Лебедева в кратчайшие сроки. Интересно бы узнать, кто же у этих добрых людей начальник? Ведь не скажут, черти…

– А ты уж сделай так, чтобы не заподозрил. Спугнешь – тебе же хуже будет. Правильно я говорю? – обратился рыжий мордоворот к седому.

– Угу, – ответил тот лениво, пальчиком поглаживая проволочную оплетку рулевого колеса.

– К посреднику может подняться только один человек. – Если бы руки мои не были связаны, я показал бы Рыжему для наглядности один пальчик. – Один. И сказать пароль…

Последнее слово чрезвычайно обрадовало Рыжего. Он поймал меня на слове! Умный клоун, все понимает, даром что весь вечер у ковра.

– Так-так, – ухмыльнулся он. – Пароль. Выходит, старик-кремень в лицо тебя и не знает вовсе?

– Я… Он… – забормотал я с глупейшим видом. С видом человека, который только что проговорился. По правде сказать, у любого, у кого руки связаны за спиной, а перед носом – дуло, вид так и так не самый умный. Так что мне особенно и притворяться не пришлось.

– Не знает? – тычок дулом в мою щеку добавил к вопросительному знаку знак восклицательный.

– Нет, – выдавил я, опуская глаза.

– Вот видишь, как все просто! – Рыжий клоун улыбнулся шоферу Белому в подтверждение простоты своего плана. – Ты нам сейчас скажешь пароль, а к посреднику сходит один из нас. Узнаем мы адрес – считай, тебе повезло. Не узнаем… – Рыжий выразительно помолчал.

– Угу, – поддакнул Белый, отколупывая от пиджака последние разноцветные крупинки конфетти.

Я помолчал, словно бы обдумывая предложение или припоминая пароль. На самом же деле нужную фразу я заготовил заранее. Если соваться сейчас к злому старику Бредихину – так только с ней.

Рыжий снова сверился с циферблатом, помрачнел и изготовился снова мне врезать. Нет, граждане, я определенно не мазохист. Испуганно подавшись назад, я произнес:

– Надо сказать ему, что пришел насчет квартиры…

– И все-е? – протянул недоверчиво Рыжий, не дослушав. Вот торопыга!

– Нет, не все, – я мотнул головой. – Надо обязательно сказать: Я – от Оливера. Вот теперь пароль весь.

– А кто такой Оливер? – с интересом осведомился Рыжий. Экзотическое имечко его заинтересовало. Честно говоря, я тоже не прочь был бы узнать, кто это. Пока же о нем известно мне было очень немного: что у него есть доллары и что старику Бредихину с берданкой имечко это почему-то очень не нравится… Ну, и достаточно.

– Представления не имею, – искренне ответил я. – За что купил, за то и продаю. Может, Оливер Твист?

Диккенса рыжий мордоворот определенно не читал, а про твист слышал, наверное, что это такой старинный танец. Типа вальса или танго. Поэтому он только фыркнул:

– Тви-ист! Скажи еще – ламбада.

Седой шофер-клоун тоже издал звук, похожий на смех, а я только пожал плечами. Насколько можно пожать плечами, если твои руки связаны за спиной. Дескать, за что купил… Не нравится – не ешьте.

– Ты пойдешь, – приказал Рыжий своему напарнику. Тот сразу поскучнел. Очевидно, он привык действовать руками. Произнести две фразы в нужной последовательности и в нужное время было бы заданием для него тяжелейшим. Белый клоун с тоской взглянул на руль, потом на свои руки и пробормотал без энтузиазма:

– Угу…

Рыжий напарник Белого клоуна произнес с нажимом:

– Ты пойдешь. Понял, что нужно сказать?

Седой мучительно заворочал своими извилинами, потом кивнул.

– Что? – решил проэкзаменовать его Рыжий.

– Сказать, бля, что насчет, бля, этой пришел… Квартиры…

– Дальше! – с раздражением продолжил свой допрос Рыжий. Я с любопытством наблюдал над этой милой иллюстрацией к народной мудрости «Сила есть – ума не надо».

– Дальше?… – Белый клоун снова задумался. – А потом, бля, насчет танца сказать…

Рыжий покраснел. Цвет его лица почти приблизился к цвету его волос. Он сделался похожим на вождя краснокожих из старого фильма про индейцев. Только индейские вожди в тех же фильмах отличались степенностью, а этот уже еле сдерживался. Возможно, лишь присутствие пленного (меня) мешало ему начать снимать скальп с напарника-дубины.

– Ка-ко-го тан-ца?! – выговорил Рыжий по слогам. – Ты охренел?

Белый клоун обиделся.

– Ламбады, бля, – ответил он недовольным голосом. – Сам же сказал…

Настала моя очередь. Я громко заржал. Захохотал и загыгыкал. Это и в самом деле было смешно. Рыжий клоун раздраженно двинул мне в зубы. Без размаха – просто чтобы я заткнулся.