Страница 2 из 71
— Ступай в альков.
— Повинуюсь, господин.
Она поднялась и, звеня украшениями, поспешила в альков, укрытый за кожаными занавесями.
Под продолжающиеся аплодисменты я проследовал за ней и плотно задернул шторы, застегнув их изнутри на особые крючки.
Здесь горел маленький светильник. Приняв позу рабыни для наслаждений, девушка дожидалась меня на ложе, устланном пурпурными мехами. Я осмотрел альков и увидел висящие на стене плеть, наручники и веревку.
— Если господину угодно получить особое снаряжение, Бусебиус все предоставит, — сказала она.
— Здесь имеется все нужное для твоего укрощения, — отозвался я.
— Как будет угодно господину.
— Ты Элисон?
— Пользуясь мною, господин может именовать меня по своему усмотрению.
— Ты Элисон? — повторил я.
— Да, господин.
— Это земное имя.
— Прошу тебя, господин, не терзай меня! — взмолилась она.
— Я спрашиваю, ты с Земли?
— Да, господин.
— Тебя и там звали этим именем?
— Да, господин. Но мои хозяева с Гора превратили его в прозвище рабыни.
— А как ты попала на Гор?
— Не знаю, — ответила Элисон. — Заснула на Земле, а проснулась в темнице, скованная. Вместе с другими девушками.
— Тоже рабынями?
— Да, — ответила Элисон, — только тогда нам было невдомек, что мы рабыни.
— Истинные рабыни? — уточнил я.
— Да, — подтвердила она, — истинные рабыни.
— Славное у тебя имя, — сказал я.
— Спасибо, господин.
— Очень подходящее для рабыни.
— Да, господин. Спасибо, господин.
— И выглядишь ты совсем как настоящая рабыня.
— Я и есть рабыня, господин.
— На Горе принято считать, что женщины с Земли — рабыни от природы. Это верно?
— Да, господин. И я, и те, другие девушки, скованные со мной одной цепью, быстро усвоили эту истину.
— И как она вам понравилась?
— Сначала мы были вне себя от стыда и горя, — ответила Элисон, — но потом, трезво осмыслив случившееся, смирились. Ну а со временем научились воспринимать свое положение с невыразимой радостью.
— Итак, ты истинная рабыня? — снова спросил я.
— Да, господин.
Я смерил ее оценивающим взглядом.
— Испробуй меня, господин, и суди сам.
— И при этом ты в самом деле с Земли?
— Тебя смущает, что земная женщина является прирожденной рабыней? — спросила она.
— Ляг на спину, — приказал я вместо ответа.
— Слушаюсь, господин, — ответила Элисон и принялась снимать украшения.
— Нет, — велел я, — оставь браслеты. И жемчужину на лбу — тоже.
— Хорошо, господин, — сказала она и подчинилась.
— Что ты собираешься делать? — поинтересовался я.
— Ублажать моего господина, — с улыбкой ответила Элисон.
— Это ответ рабыни.
— Это мой ответ. Я говорю искренне и горжусь этим.
— Перевернись на живот, — прозвучал мой приказ.
Элисон немедля повиновалась, но напряглась: поза ее выдавала страх.
— Господин снял со стены плеть? — спросила она. — Он будет меня пороть?
Я погладил свернутой плетью ее бок. Девушка задрожала.
— У тебя страх рабыни, — промолвил я и, вернув плеть на стену, прикоснулся к телу Элисон. Она изогнулась, вцепившись в мех тонкими пальцами.
— Да, — повторил я, — и рефлексы рабыни. Живо на спину!
Девушка торопливо перевернулась на спину и подняла на меня испуганные глаза.
Сняв со стены веревку, я связал ею руки Элисон, а потом несколько раз обмотал ее вокруг шеи рабыни, завязал и рывком швырнул девушку перед собой на колени, так, что подбородок невольницы оказался поднят. Она вынуждена была смотреть мне прямо в глаза.
— Итак, ты утверждаешь, что являешься природной рабыней. Готов в это поверить. А тебе известно, какая кара ждет рабыню, осмелившуюся лгать?
— Я во всем покорна господину, — ответила Элисон, испуганно глядя на меня снизу вверх.
— Ты знаешь человека, которого именуют Онеандром из Ара?
— Он купец. Иногда наведывается в «Звенящий ошейник», — прошептала она. — Умоляю, господин, пощади меня.
Я дернул за толстую веревку, и девушка вскрикнула.
— Ты его знаешь?
— Да! Да! — простонала она, когда я, потянув за веревку, заставил ее чуть приподняться с колен. — Я обслуживаю его. Когда ему угодно, он использует меня как презренную, жалкую рабыню.
Я смерил Элисон свирепым взглядом.
— Бусебиус повелел мне выполнять все его желания, — зачастила рабыня. — Иногда меня посылают к нему в дом.
— Где он? — взревел я. — Куда он уехал?
— В Лару, — дрожащим голосом ответила девушка. — Он уехал в Лару.
Так назывался большой город, стоявший у слияния рек Воск и Олни. Он входил в состав Салерианской конфедерации. Не удивительно, что Онеандр предпочитал не распространяться о своем маршруте.
Я отбросил девушку на меха.
Порой люди забываются и, не считая рабов за людей, болтают лишнее в их присутствии. Онеандру, надо думать, развязали язык выпивка и покорность Элисон.
— Мне нельзя было говорить этого, — пролепетала она.
Я не знал, по какой именно причине купец выболтал свой секрет. Возможно, он гордился тем, что в такое смутное время затеял столь смелое предприятие. Правда, формально Ар и Конфедерация не находились в состоянии войны — боевые действия против салерианцев ограничивались порубежными стычками с Вондом, — и, следовательно, поступок купца официально не являлся изменой, но явно и не относился к тем, по поводу которых стоило трубить на каждом углу. И все же купец лично отправился в Лару, что наводило на мысль, уж не попал ли он в затруднительное положение. Скорее всего, ему пришлось ехать в Лару потому, что рынки Вонда — а возможно, также Порт-Олни и Тай — оказались для него недоступными. Из-за просроченного кредита, например.
— Я не должна была открывать тебе этого, — повторила девушка.
Потянув ее за петлю, я привязал другой конец веревки к кольцу, вделанному в стену. Теперь Элисон стояла на коленях у стены.
— Кто приказал тебе молчать? — спросил я. — Твой хозяин Бусебиус?
— Нет, — ответила Элисон.
— Почему же тогда ты плачешь и дрожишь от страха?
— Онеандр. Это он велел мне держать язык за зубами.
— Но я повелел тебе иное, не так ли?
— Так, господин.
— И ты выполнила мой приказ?
— Да, господин.
— Как, по-твоему, разумно ли было со стороны мужчины доверить свой секрет рабыне?
— Нет, господин.
— И ты не жалеешь о том, что рассказала мне правду?
— Нет, господин.
— Как считаешь, повинуясь мне, ты поступила благоразумно?
— Да, господин. Да!
— Ты ведь обычная рабыня, да?
— Да, господин! — повторила Элисон. — Сжалься надо мной, господин.
— Следовательно, ответив правдиво на мой вопрос, ты поступила правильно, не так ли?
— Да, господин, — проговорила она сквозь рыдания. — Да, господин.
Я повернулся и принялся расстегивать застежки штор.
— Ты покидаешь меня, господин? — удивилась рабыня.
— Конечно.
— Значит, тебе были нужны только сведения?
— И теперь эти сведения у меня есть, — промолвил я, пожав плечами.
— Задержись на минутку, господин, — попросила Элисон.
Я обернулся.
— Зачем?
— Пожалуйста, — простонала она, глядя на меня через плечо.
— Не понимаю, — буркнул я с раздражением.
— Я танцевала перед тобой, — сказала девушка.
— Верно, — согласился я, — ты танцевала, как рабыня.
— Я и есть рабыня.
— Но ты родом с Земли, — заметил я, почему-то закипая от злости.
— Женщины с Земли и есть прирожденные рабыни.
— Нет! — воскликнул я.
— Не презирай нас! Постарайся нас понять.
— Нет!
— Прими меня такой, какая я есть, — взмолилась Элисон.
— Никогда!
— Разве прирожденная рабыня недостойна даже этого?
— Недостойна!
— Почему?
— Не знаю! — прорычал я, продолжая злиться. — Не знаю.
— Может быть, потому, что таким образом вы, мужчины, проявляете свое презрение к нам?