Страница 29 из 62
– Как это – сами? – растерялась Галка. – Мы же семьей хотели! А в СПА-центре я нам всем абонемент взяла на десять дней, послезавтра начнем. И массаж уже всем купила, да не простой, а какой-то самый крутой, философский.
– Какой?
– Так сказали, основанный на принципах древней философии аюрведы. И кучу разных других процедур. А сегодня и завтра у нас острова. Быть на Мальдивах и не поплавать вдоль кораллового рифа – это преступление! У нашего Reethi Rah площадь сорок четыре гектара, а тот, что мы для пикника заказали, всего гектар. Прикинь? Такой коралловый малютка. Хорошенький, зелененький, головка такая кудрявая!
– У кого головка? – оторопела я.
– У острова!
– Точно, Дашка, – поддержала Юлька, – я на фотке видела. У него пальмы прямо на макушке растут, как ирокез. А все остальное – лысое.
– Ничего не лысое, – обиделась за остров Галка. – Там просто очень белый песок, потому так кажется. Красота, Даш. Вроде необитаемый остров, а все удобства. И горячая вода, и туалет, и душ. Мы и гостей уже пригласили, они прямо на остров приплывут.
– Каких гостей? – быстро спросила Юлька. – Опять одних старперов?
– Юлдуз! – прикрикнул отец. – Что за жаргон?
– Не жаргон, а называние вещей своими именами, – безмятежно отозвалось чадо.
Что-то в Юлькином заявлении меня смутило, может, слово «называние»? Я немного поразмышляла, есть ли такое в русском языке, но поправлять племяшку не стала: родители рядом, пусть и воспитывают.
– Юляша, не расстраивайся, – успокоила Галка. – Все с детьми будут. И Миша, и Гарик, и Гуля приедут.
– Сплошной детский сад, – вздохнула я. – Мне-то там что делать?
– Дашка, не переживай, – утешил Ильдар. – О тебе мы тоже позаботились. Леня с Сержем, ну Роцкин с Абрамовым, уже копытами сучат, так мечтают с тобой познакомиться. Я ж им такое про тебя рассказал, что ты для них теперь круче английской королевы! И Керим обещал клевого гостя нам представить – кинопродюсера знаменитого. Вроде тоже неженат.
– Фамилия как? – затрепетала я.
– Не спросил. Но он со всеми голливудскими звездами на короткой ноге, так что скучать не придется. Да ты его знаешь, эту мутотень фантастическую, которая миллиард в прокате собрала, ставил.
– Да Дашка с ним уже познакомилась! – оповестила Юлька. – Антон Боков. Она с ним до утра и шарилась. Теперь проснуться не может.
Вот так и палятся неумные люди. Ильдар с Галкой уставились в четыре глаза сначала на меня, потом на дочь.
– Так это вы с ним рассвет встречали? – подозрительно спросила сестра.
– Ну да, – зевнула я. – В океане познакомились, во время заплыва.
За спиной я показала Юльке недвусмысленный кулак.
– Он так клево плавает, – доверчиво сообщила родителям юная врушка, – мы за ним еле угнались! Просто как акула!
– Вот на острове заплыв и устроите, – улыбнулась довольная сестрица. – Пошли?
Выйдя из номера, я сразу поняла, что остаток всей своей жизни я хочу провести именно тут.
То, что под ночными фонарями казалось просто красивым, при свете дня оказалось прекрасным. Ладно, ночью темно, но почему же я утром этого всего не разглядела? Хотя. Конечно, я была целиком поглощена вспыхнувшим во мне чувством и просто не обратила внимания на окружающую обстановку. А зря!
С огромной террасы открывался невообразимо живописный вид. Почти у ног голубел чистейший бассейн, в прозрачную воду которого входили два белых языка: на одном – журнальный столик в окружении мягких кресел, на втором – овальная ванна с гидромассажными штуками и широкое ложе, обитое тончайшей белой кожей, с кожаными же разноцветными подушками, разбросанными по данному сексодрому, видимо, для красоты.
Вокруг чаши бассейна, обложенной красивым натуральным камнем, расположились уютные диванчики, типа «где из вода вылез, там и прилег». На искусственном островке в центре голубой лагуны изысканно кривилась цветущая магнолия. Ночью именно ее я приняла за бонсай-переросток. Вокруг воды курчавились уже знакомые мне лопухи в кадках и остролистые молоденькие пальмочки. По всему периметру, доступному глазу, за исключением, конечно, открытой океанской стороны, высились пальмы-великаны, перекрывавшие кружевом листвы синее небо. Цветущие белым магнолии и всеми оттенками розового олеандры, пышные и вальяжные, едва доходили пальмам до колен.
Где-то подобную роскошь я видела. То ли в какой-то рекламе про соки, то ли в кино про Тарзана. Честно говоря, рекламные видеокартинки были столь прекрасны, что в реальность их существования я не очень-то верила. Действительность же оказалась намного роскошнее. Заглатывая глазами всю эту красоту, не успевая переваривать цвет, свет, запахи и звуки, я восторженно хлопала ресницами, не в силах вымолвить ни слова.
Прямо под террасой начинался океан. Белый песок, словно тут опорожнили несколько составов с мукой, или, еще хлеще, завезли из зимнего Куршевеля требуемое количество чистейшего альпийского снега, бликовал и посверкивал идеально зализанной поверхностью. Береговая отмель, видимо, именно из-за белизны песка, казалась почти бесцветной, с едва заметным голубоватым оттенком. Но чем дальше в океан, тем гуще и насыщенней становился тон воды: светло-голубая, как чистый топаз, она наливалась глубокой синью, превращаясь в глубокий таинственный сапфир, потом разливалась густой бирюзой, и, наконец, далеко, почти у горизонта, снова светлела, преображаясь в бескрайнее серебряное зеркало.
И такого синего неба, как тут, не голубого, а именно синего, я тоже не видела ни разу в жизни. Пожалуй что, даже у самого талантливого художника не нашлось бы краски, чтобы передать этот глубокий гипнотизирующий цвет. Он будто втягивал в себя, как в бездонную завораживающую воронку, глаза, внимание, настроение, душу. Он звал к себе, манил, обещая неслыханные блаженства и невиданное счастье. Он сам был счастьем – этот волшебный нереальный цвет.
Онемев и оглохнув от восторга, я обернулась и увидела шевелящиеся в улыбке губы Галки. Рядом капризно кривила рот Юлька. Ильдар что-то неслышно тараторил в телефон.
– …не торопиться, – донесся до меня обрывок фразы. – Ладно, выдвинемся через час.
– Ура! – завопила Юлька. – Дашка, пошли купаться! А потом в бар.
– Вы не перекупаетесь? – встревожилась Галка. – Если уже с утра наплавались? Может, Даше не надо бы так сразу, ведь с непривычки и обгореть недолго.
– Для аппетиту, – пояснила Юлька, хватая меня за руку. – Мы прямо тут, из нашей Water Villa.
Через минуту мы оказались в том самом домике на курногах, что поразил меня при швартовке.
– А купальник? – остановилась я.
– Да тут можно голышом! Это же наша бунгала! Со всех сторон закрыта, смотри, вот лесенка прямо в воду.
Соломенный сарай оказался внутри ничуть не хуже самих номеров – то же красное дерево, та же изысканность интерьера, та же сдержанная роскошь. Бар с набором алкоголя и соков, диваны и диванчики, широкая кровать, цветы, телевизор, музыкальный центр. Вот тебе и избушка. Единственное отличие – отсутствие стены и открытый спуск к воде. Фантастика.
Вода оказалась теплой, ласковой и очень дружелюбной. Она ластилась к коже, мягко ерошила распущенные волосы, щекотала шею. Расслабившись, я легла на спину и прикрыла глаза.
– Чего разлеглась? – толкнула меня Юлька. – Искупалась? Пошли. А то как увезут предки к Робинзону, так и с ребятами не попрощаемся.
– С какими ребятами?
– Так Мигель с Хуаном сегодня отчаливают. В Австралию собрались, на кенгуру охотиться.
– Разве на кенгуру можно охотиться?
– Понятия не имею. Да Мигель, если захочет, себе целое стадо этих коров купит.
– Почему коров?
– Отстань, давай вылезай. Я душ не выключаю.
Еще через пять минут мы, свежие, обласканные морем и солнцем, рысью неслись по розовой плитке вихлястой дорожки, прячась за лопухами, чтоб не увидели Галка и Ильдар.
В баре, куда приволокла меня Юлька, было пустынно, тихо и после слепящего света пляжа – очень темно. На столиках помаргивали свечи, надежно упакованные в толстые плафоны, с потолка свисали приглушенные длинные колбы серо-розоватых светильников, красные мягкие стулья дивно гармонировали с салфетками на столешницах и стеновыми панелями красного дерева. Словом, бар был, как и все тут, luxury goods. Но, кроме нас с Юлькой, внутри не наблюдалось ни одного человека.