Евроняня

Конечно, в таких ситуациях Ника страдала! Тайно, никому не показывая. Ну скажите, какой истинный художник не хочет, чтобы рядом с его работами стояло его же имя? То-то и оно!

Решение бросить все и шагнуть в самостоятельную жизнь зрело в Нике долго.

То, что время решительных действий пришло, выяснилось совершенно случайно. Нечаянно, можно сказать.

В один из ярких майских дней, когда градусник на крыльце бабушкиного дома показывал плюс тридцать, а в тихом маленьком палисаднике было трудно дышать из-за сладко-обморочного духа кипенной расцветшей сирени, Вероника принимала заказчицу – толстую жену главного фискала, которая отбывала на плановое лечение в Карловы Вары.

Налоговица долго крутила перед зеркалом упитанными круглыми бедрами, намертво заточенными в черный, с яркими розами супермодный атлас, любовно оглаживала пышную грудь, упакованную в атласный же топ, набрасывала и так и этак на голые плечи невесомое, сшитое из разного цвета кружев вечернее пончо.

– Вера, – напевно произнесла она, не переставая любоваться собой. – Как портниха ты растешь с каждым днем! Я вчера специально ночью не спала. Смотрела праздник моды в Италии, так там и близко ничего подобного нет! Думаю, в Европе я буду вне конкуренции!

Ника польщенно опустила глаза. С комплиментами клиентки она была совершенно согласна.

– Конечно. Уж там-то в настоящей моде понимают!

– Вера, – продолжала себя оглаживать налоговица. – Я тебе деньги за работу после отпуска отдам, ладно?

– Как это? – удивилась Ника. – Вы, значит, на курорте будете моими нарядами Европу шокировать, а мне, значит, тут на хлебе и воде сидеть?

– Милочка, ты что, не понимаешь, сколько денег мне понадобится за границей? Стакан воды – пять евро!

– А что, из крана там вода не течет? – поинтересовалась Ника. – С собой прихватите пару бутылок!

Налоговица глянула на нее так презрительно, что девушка поняла: со свиным рылом в калашный ряд соваться не следует. Могут и пятачок отбить.

– Договорились? – прощебетала налоговица. И тут в Нике пробудилась неуемная жажда справедливости.

– Еще чего! – твердо сказала девушка. – Я вам не ломбард или как там… беспроцентный кредит. Вы мой брючный костюм уже сносили, а деньги так и не отдали!

– Верка, ты с кем разговариваешь? Забылась? – зашипела налоговица. – Да ты мне бесплатно должна наряды сшить – если б не я, кто б твои модели в Европе показывал?

– Обойдусь! – заносчиво ответила Ника, ясно поняв, что денег она снова не дождется. – Снимайте все, я жене «Сельхозтехники» предложу. Она как раз в Сочи собирается. А филейные и желейные места у вас одноразмерные.

– Вот ты как заговорила? – удивилась Никиной храбрости заказчица. – Мой наряд? «Сельхозтехнике»? А скажи мне, Верка, – налоговица грузно уселась на хлипкую табуретку, – ты, как частный предприниматель, зарегистрирована в налоговом органе?

– Нет! – гордо ответила Ника. – Настоящий талант в регистрации не нуждается!

– Так, – обрадовалась клиентка, – значит, налицо незаконное предпринимательство и уклонение от уплаты налогов!

– Какое предпринимательство? – оторопела Ника. – Какое уклонение? Думаете, я законов не знаю? – От природы она была очень робкой и от этой робости могла иногда нечаянно нахамить. – Все! Больше я с вами не работаю! Вон у вас есть сарафан от Диора за сто рублей с рынка, его и показывайте!

– Ну, это мы еще посмотрим, – ласково пропела налоговица, сбросила всю Никину красоту прямо на пол, переоделась и, уже выходя, закончила: – Сама все принесешь, на коленях приползешь, если не захочешь в тюрьме оказаться. Еще и взятку предлагать будешь, чтобы дело закрыли! – И осуждающе выплыла со двора.

Не успела Ника прийти в себя от такой наглости, явился Серега, бывший муж, в новой тенниске, с лакостовским крокодилом на груди, которого пришивали армяне в киоске прямо на рынке. Серега выглядел торжественно, в руках держал три роскошные искусственные розы. Жених, честное слово!

Так оно и оказалось.

– Веруня, – облапил он Нику своими, как ковш у бульдозера, ручищами, – я мимо твоего дома спокойно пройти не могу! Ну, тянет меня к тебе! – И в который раз завел привычную и занудную песню о любви и дружбе, предлагая вновь слиться в семейном экстазе.

С ранним мужем, одноклассником, окончившим автодорожный техникум, Вероника без сожаления развелась еще давно, после двух лет невнятного суматошного брака.

Когда-то Серега был самым завидным женихом в их микрорайоне, он играл на гитаре и носил длинные волосы, ну вылитый Курт Кобейн из «Нирваны»! Девчонки по нему сохли, просто как ковыль на окрестных горах, а когда они с Никой поженились, оказалось, что у них совершенно разные взгляды на жизнь.

У Ники от этой «Нирваны» голова просто раскалывалась. Да так, что она однажды случайно насмерть уронила со шкафа запрятанный туда Серегой дико орущий магнитофон. Для этого пришлось взобраться на табуретку, у табуретки подкосилась ножка, и Ника чуть ноги себе не переломала. Из-за какого-то непонятно что верещащего певца! Который к тому же был наркоманом!

Да ладно бы только принципиальная разница в музыкальных вкусах! Но Серега свою утонченную супругу совершенно не понимал. Потому и называл по-простому – Вера. Хотя она сто раз его просила! Короче, семейная лодка разбилась о быт, как учили их в школе. Вместе с Серегой. Что характерно.

Вместе с прошлой жизнью ушло и прошлое имя.

Когда-то в кратком курсе античной истории Вероника увидела картинку со статуей богини, крылатой, женственной, устремленной к славе и успеху. С тех пор и представлялась именно так: Ника. Жаль, в Кувандыке этого имени никто не оценил. Некоторые, правда, особенно подруги, поддавшись Никиному напору, честно пытались перестроиться, но все равно сбивались на привычное и простое Вера. А чаще и того хуже – Верка. Как будто она торговала картошкой на базаре!

Словом, прошла любовь, завяли помидоры.

– Серега, иди уже, не видишь, с заказом сижу, некогда мне. Потом поговорим.

– Да ты только обещаешь, – расстроился первый муж. – А я тебе даже подарок принес!

Он порылся в кармане новых, сваренных вкрутую где-то в турецкой глубинке джинсов, извлек белую пластмассовую коробочку: вот!

Ника даже в руки ее брать не стала – вдруг кольцо? А вдруг красивое?

– Верунь, – расцвел Серега, – это ключи от машины! – И впрямь достал из коробочки три на сверкающем колечке ключа. К колечку был трогательно привязан розовый бумажный бантик.

– Что?! Это на какие шиши ты машину купил? Под пивной крышкой выиграл?

– Никогда! – гордо ответил бывший муж. – Дядька решил свой «москвич» продать. Ну я покумекал. Кое-чего батя подкинул, шеф премию дал за хорошие производственные показатели, а на остальное у дядьки рассрочку выторговал. – И Серега гордо протянул невесте ключи.

Ника представила себе хорошо знакомый «Москвич-412», ядовито-оранжевый, гремящий, как гроза в засушливое лето, с деревянной скамейкой вместо заднего сиденья. Этому «москвичу», наверное, годков сто уже сравнялось!

– А эту машину еще на металлолом не сдали? – невинно слюбопытничала девушка. – Она же пятьдесят раз крашенная, а за цветные металлы много денег сейчас дают!

– Верунь, ты что? – поразился ее недальновидности жених. – Да на ней еще наши внуки ездить будут! Это же танк!

Конечно, в кувандыкскую пыль и жару всяко лучше ездить на машине, пусть даже на такой, чем пешком ходить. Да и Серегу обижать не хотелось, все-таки бывший муж, родственник, считай, а потом он ведь – от чистого сердца!

– Сергунь, – ласково улыбнулась Ника, – повторный брак – дело серьезное, не решать же вот так, на бегу? Мы же с тобой не подростки несмышленые! Один раз уже женились. Если второй раз надумаем, так это должно быть навсегда. Потом, кто в мае женится? Все равно осени ждать придется.

Серега нехотя согласился. Все равно деваться некуда.

– Ладно, а теперь иди, а то у меня работа простаивает! – И Ника даже чмокнула жениха в выбритую щеку. Для придания ускорения его действиям.