Страница 22 из 31
Страница 114. «Где не ступала нога человека». Когда говорят так, думают об отдаленных и трудно доступных землях. Морское дно занимает 71 процент поверхности Земного шара. Все это земли, где не ступала нога человека. Ледовая промышленность должна их завоевать.
Мелководье от 0 до 200 метров называется «материковой отмелью». Эта часть океана примыкает к суше и геологически составляет с ней единое целое. Мелководье освещено солнцем. Здесь могут расти водоросли – многие из них съедобны или используются в технике. В будущем здесь будет развито подводное земледелие. Урожай можно убирать, периодически осушая море при помощи ледяных перегородок.
Страница 115. Площадь океана в два с половиной раза больше площади суши. Следует ожидать, что здесь в два с половиной раза больше полезных ископаемых, чем под материками. Знаменитые нефтяные месторождения Баку продолжаются под дном Каспийского моря. Точно так же уходят под морское дно каменноугольные копи Ныо-Кестля, Кардифа, оловянные месторождения Корнуэльса. Когда геологи научатся, находясь на поверхности, отыскивать подводные богатства, можно будет, базируясь на плавучий остров, строить ледяные шахты до самого дна, а затем углубляться в грунт также при помощи замораживания.
Страница 116. Большая часть морского дна – глубины от 2 до 5 километров – называется ложем океана. Оно резко отделяется от материковой отмели крутыми склонами. Геологи полагают, что океанское дно никогда в течение всей истории земли не подымалось выше поверхности океана. Геология этих пространств должна быть своеобразной. Здесь можно найти новые или во всяком случае редкие минералы, связанные с глубинными породами, например, руды цветных металлов, алмазы… Как проникнуть в эти глубины?
Столб воды высотой 10 метров давит с силой в одну атмосферу. Давление на океанском ложе от 200 до 600 атмосфер, в самых глубоких впадинах Тихого океана свыше 1000 атмосфер. Русский ученый Циолковский подсчитал, что на глубину 8 километров можно спуститься в стальном шаре с полуметровыми стенками. Но, к сожалению, трудно сделать канат, который вытащил бы этот шар. Восьмикилометровые канаты могут лопнуть от собственной тяжести плюс тяжесть стального шара.
Но если мы возьмем не сталь, а лед, укрепим его металлической сеткой? Лед легче воды, ледяная батисфера будет всплывать самостоятельно без всяких канатов. Наоборот, нужно прикреплять балласт, чтобы опуститься. Я думаю – в ледяной батисфере можно опускаться на любую глубину.
Страница 117. Из другой области.
Лед для борьбы с фильтрацией. В искусственных каналах, орошающих поля в засушливых странах, большое значение имеет экономия воды. Между тем значительная часть воды (в новых каналах – до 40 процентов) просачивается под землю через дно канала.
Я думаю, можно бороться с этим, замораживая слой воды на дне.
Конечно, лед будет постепенно оттаивать, но ведь оттаивая, он снова превращается в полезную воду, которую мы сохраняем таким образом для орошения. Кроме того, охлаждение воды в канале будет уменьшать потери на испарение с поверхности.
Страница 118. Искусственный дождь. Даже в самый жаркий безоблачный день в воздухе всегда есть невидимые водяные пары. Чем жарче, тем больше может быть пара. Внезапное охлаждение при помощи «электромороза» заставит эти пары превратиться в дождь или снег. Таким способом можно получать дождь в любое время и в любом месте по заказу.
Страница 119. (Еще к вопросу о строительстве гидростанции.) Надо принимать во внимание внутреннее тепло земли. Раскаленные слои глубин нагревают земную кору снизу и, хотя количество тепла невелико, о нем нельзя забывать. По расчетам геофизиков подземная теплота может ежегодно расплавить слой льда в 7-8 миллиметров. Если плотина рассчитана на 100 лет, она должна иметь запасной слой льда у подошвы около 80 сантиметров или же систему труб, позволяющих подмораживать…»
Смятый листочек с номером 119 до сих пор лежит у меня в кармане. Вероятно, я сунул его в карман в тот момент, когда снаружи в дверь каюты постучали и я, отложив ручку, крикнул: «Войдите».
Хотя мы не виделись больше года, я сразу узнал Джо, моего старого приятеля по тяжелым временам – неистового борца за справедливость. Джо был подстрижен, выбрит, чисто одет, но выглядел он, пожалуй, гораздо мрачнее.
– Вы не очень заняты, мистер Аллэн? Можно поговорить с вами?
– Заходи, Джо, без всяких церемоний. Для тебя я всегда свободен. Садись, поговорим о старых временах. Хочешь рому или виски с содой, быть может? Сейчас я позвоню буфетчику… Ах, вот как! Ты сам буфетчик!? Хорошая должность?
Джо присел на краешек стула, видимо, все еще стесняясь. Он спросил меня, как я поживаю, я спросил его, как он поживает. Затем наступило принужденное молчание. Оба мы никак не могли найти прежних дружеских нот. Я думал, что Джо скучно слушать о моих инженерных делах, а Джо полагал, что меня не интересуют его – матросские. И он глядел на свои колени, время от времени задумчиво повторяя:
– Да. Вот оно как…
– Может быть, ты хочешь попросить что-нибудь, Джо? Денег, а? Так возьми, пожалуйста. Сто долларов тебя устроит?
– Да, конечно, – угрюмо согласился Джо. – Сто долларов для вас пустяк теперь. Вы уже забыли, что такое нужда, сидите на денежной горе и вам трудно разглядеть нас, этого самого, как говорят у нас газеты, «простого человека». А «простой человек», о котором так много говорят и всегда забывают, очень беспокоится сейчас, читая газеты. Речь идет о войне и мире… Впрочем, вы человек грамотный, мистер Аллэн, убеждать вас нечего, у вас есть мнение Что вы думаете о войне?
– Что я думаю о войне, Джо? Право, незачем было меня расспрашивать, ты знаешь сам. Когда наци наложили свою черную лапу на Европу, я первый пошел воевать с ними. Я вел войну не в штабе, а в окопах. Я знаю, что фронт – это не красная тесемка на карте. Я видел своими глазами сгоревшие села и расстрелянных бойцов сопротивления. Я думаю, Джо, это не должно повторяться. Нельзя допускать расстрелов и пожаров. Я лично заинтересован в эгом, как отец и инженер. Я не хочу, чтобы бомбы портили мои сооружения и убивали моих родных.
Джо помолчал. Очевидно, он ждал, что я скажу: «но…», потому что многие обеспеченные люди в эти дни, поговорив об ужасах войны, добавляли многозначительное «но» и затем начинали распространяться о кровожадных большевиках. Но я молчал. Лично у меня не было никаких претензий к русским. Каждый хозяин в своем доме. А в русском доме, я подозревал, порядка больше, чем у нас. Во всяком случае там нет безработных.
Джо порылся в кармане и вынул голубоватый листок, испещренный каракулями людей, которым не часто приходится писать.
– А если ты за мир, – сказал Джо, – подпишись. Мы все на «Уиллеле» – матросы, кочегары, механики и пароходная прислуга – стоим за мир и против атомных гостинцев. И нам приятно будет, если мистер Джонсон подпишется вместе с нами.
Когда, расписавшись, я возвратил Джо листок с воззванием, я увидел на лице моего старого приятеля широчайшую улыбку.
– Я рад, старина Аллэн, – сказал он, – что ты не ослеп от блеска долларов. Хотел бы я посмотреть, какую физиономию скорчит босс, когда узнает, что его лучший инженер подписал воззвание борцов за мир. Очень хорошо, что ты с нами, а не с торговцами оружием, вроде Чилла.
Я пожал руку Джо, но при этом нашел нужным вступиться за своего хозяина и будущего компаньона.
– Ты ошибаешься, Джо. Чилл, конечно, не ангел божий, он делец и шкурник, но оружие не по его части. Он торгует бифштексами, а не бомбами. В сущности, он и сам мог бы подписаться здесь.
В эту минуту я совершенно искренне думал так. И если бы Джо попросил меня, я, не колеблясь, пошел бы к Чиллу с воззванием. В самом деле, думал я, почему бы Чиллу не подписать? Разве он хочет, чтобы атомные бомбы сжигали его заводы, чтобы от их жара таяли возведенные нами ледяные плотины?
Джо лукаво подмигнул мне.
– Новая сказка дядюшки Римуса. Братец Кролик уговаривает Лиса вступить в общество вегетарианцев. Конечно, босс только мясник. Я сам так думал месяц назад. Но за этот месяц я узнал кое-что новое. Ты знаешь, что «Уиллела» пришла сюда из Европы? А знаешь, зачем она ходила туда? Нет? Так вот я могу тебе рассказать.