Страница 4 из 72
Вместе с тем в 1-м томе истории Великой Отечественной войны едва ли не впервые в советской историографии была предпринята попытка критического переосмысления некоторых негативных тенденций, имевших место в процессе идеологической подготовки СССР к войне. В частности, отмечалось, что в условиях, когда «советский народ настойчиво боролся за мир», в пропагандистской работе наблюдалось «скатывание на пацифистские позиции», «смазывалось» различие между войнами справедливыми и несправедливыми.[31] Далее, критиковались настроения «легкой победы над врагом», распространившиеся накануне 22 июня 1941 г., и указывалось, что подобные взгляды пропагандировались в некоторых произведениях литературы и искусства предвоенного периода (в частности, назывались книга Н. Шпанова «Первый удар», кинофильм «Если завтра война» и др.).[32] Наконец, утверждалось, что в советской пропаганде якобы «ошибочно» характеризовался тыл возможного противника, считалось, что он является непрочным, а также не придавалось должного значения объяснению мотивации действий солдат и офицеров «в фашистских странах», больших усилий, предпринимавшихся там с целью «одурманивания народных масс».[33]
В целом же авторы раздела об идеологической работе ВКП(б) рисовали в монографии «Великая Отечественная война...» идиллическую картину того, какой она должна была быть по представлениям большевистского руководства. И якобы лишь неназванные лекторы и пропагандисты «нарушали» эту идиллию. Сама Коммунистическая партия в работах историков 1960-х гг. представлялась непогрешимой и непререкаемой. В итоге, если следовать логике авторов 1-го тома «Истории Великой Отечественной войны...», не оставалось никаких причин для пессимизма: «Несмотря на некоторые недостатки в идеологической работе (в другом случае они были названы „серьезными недостатками“.[34] – В.Н.), Коммунистическая партия добилась в предвоенные годы больших успехов в идейно-политическом воспитании советского народа».[35]
В конце 1950-х – начале 1960-х гг. стали появляться первые обобщающие работы, специально посвященные системе воспитания личного состава РККА. Но они отличались малой информативностью, субъективным подходом к изложению темы, излишней декларативностью суждений. Эти работы стали по существу своеобразной иллюстрацией идеологических установок КПСС о том, что в предвоенные годы не только красноармейцы и командиры, но и все советские люди воспитывались в духе преданности коммунистическим идеям.[36]
Подобного рода схематизм при изложении фактов и событий, связанных с процессом идеологической подготовки СССР к войне и определением роли в нем большевистской пропаганды, сохранялся в советской историографии в течение десятилетий, хотя в период так называемой хрущевской «оттепели», когда на первый план выдвигалась задача разоблачения «культа личности Сталина», продолжали предприниматься попытки их критической переоценки. Эта тенденция проявилась, в частности, при анализе негативных явлений в политической подготовке Красной Армии, которые были вскрыты после финской кампании 1939–1940 гг..[37]
Следующий этап советской историографии избранной темы – 1965–1985 гг. Безудержная критика «культа личности Сталина» сменилась на этом этапе массированной идеологической кампанией, направленной против «очернительства» и «дегероизации» военной истории, в том числе – событий кануна 22 июня 1941 г. Однако инерция хрущевских «разоблачительных» установок еще давала о себе знать в историографии. Так, Ю.П. Петров верно указывал на важность сталинских выступлений второй половины 1930-х – начала 1940-х гг. как основополагающих в политико-воспитательной работе с личным составом РККА. Однако, во многом исходя из сложившейся в условиях развенчания «культа личности Сталина» политической конъюнктуры, историк негативно оценивал данное обстоятельство. Петров категорически утверждал, что в 1940–1941 гг., накануне войны с Германией, советским вождем давались неверные оценки военно-политической обстановки. Поскольку сталинские указания немедленно «переносились в печать и в политико-воспитательную работу в войсках», констатировал он, в советской пропаганде накануне германской агрессии «преобладал мирный тон, не разъяснялось коварство политики империалистических государств...». В войсках «почти ничего не говорилось о наиболее вероятном противнике – вооруженных силах фашистской Германии, которые в это время энергично готовились к нападению на СССР...». По мнению Ю.П. Петрова, названные недостатки в пропагандистской деятельности стремились по собственной инициативе подвергнуть критике секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Жданов и руководство Главного управления политической пропаганды Красной Армии (ГУППКА). Петров даже представлял дело таким образом, что исключительно ГУППКА являлось застрельщиком и инициатором пропагандистских кампаний в войсках накануне нападения Германии на СССР. В его монографии утверждалось следующее: А.А. Жданов «и другие работники ЦК» были вынуждены согласиться с основными положениями, выдвинутыми по инициативе ГУППКА в начале 1941 г., но «эти справедливые оценки недостатков пропаганды и всей воспитательной работы» якобы отверг... Сталин.[38]
Г.Д. Комков писал, что, с одной стороны, в предвоенные годы руководство большевистской партии являлось определяющим фактором в воспитании «всех трудящихся сознательными, активными участниками исторического процесса», для нее якобы была характерна «правдивость в освещении грозящих стране опасностей». С другой стороны, Комков указал на некие «извращения марксистских взглядов по вопросу о характере войн» в идейно-политической работе, а именно: проповедь «пацифизма», распространение «неправильных взглядов», заключавшихся в недооценке потенциала враждебных СССР государств, преувеличении слабости тыла его вероятного противника. Все это, по мнению Комкова, отнюдь не могло содействовать «подготовке к трудностям войны», мешало «бдительно следить за происками внешних врагов».
Ответственность за появление подобного рода негативных тенденций возлагалась историком целиком и полностью на лекторов, писателей, драматургов, кинематографистов. Коммунистическая партия, априори непогрешимая, как следует из его аргументации, «решительно выступала против путаницы» в вопросах пропаганды, и, в частности, «восстановила (sic. – В.Н.) ленинское учение о войнах справедливых и несправедливых». Однако, в конечном счете, из-за преобладания «неправильных взглядов», навеянных пропагандистским аппаратом, в общественном сознании стали господствующими «неоправданные настроения». В результате, как следует из работы Г.Д. Комкова, для многих советских людей «вероломное нападение гитлеровской Германии на СССР» оказалось полной неожиданностью.[39]
Вышеизложенные утверждения, во-первых, представляются некорректными, что объясняется главным образом слабой изученностью проблемы в тот период. Во-вторых, в них сквозит исключительно негативное отношение к Сталину и в то же время не учитывается та политическая обстановка, которая оказывала серьезное влияние на советскую историческую науку на исходе хрущевской «оттепели».
Между тем во второй половине 1960-х гг. через соответствующие структуры ЦК КПСС до ученых и преподавателей вузов гуманитарного профиля были доведены новые задачи, исходя из которых следовало полностью отказаться от акцентирования внимания на негативных фактах, раскрывавших с той или иной степенью полноты причины, приведшие СССР и Красную Армию к поражениям лета 1941 г. Теперь было необходимо «перестроиться» и сосредоточиться главным образом на доказательстве того, что Советский Союз «имел громадное превосходство над любой капиталистической страной» и лишь неблагоприятные объективные обстоятельства привели к неудачному для него началу войны против Германии.[40]
31
Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945. Т. 1. С. 424–435.
32
Там же. С. 434.
33
Там же. С. 435.
34
Там же. С. 434.
35
Там же. С. 435.
36
Конюховский В.И. Борьба Коммунистической партии за укрепление Красной Армии (1921–1941 гг.). М., 1958; Кузьмин Н.Ф. На страже мирного труда (1929–1940 гг.). М., 1959; Идейно-политическая работа КПСС на фронте (1941–1941 гг.). М., 1960 и др.
37
Никитин Е.Ф. Деятельность Коммунистической партии по укреплению Советских Вооруженных Сил в предвоенные годы (1939 – июнь 1941 г.). Дис... д.и.н. М., 1965. Т. II. С. 452–457.
38
Петров Ю.П. Партийное строительство в Советской Армии и Флоте. Деятельность КПСС по созданию и укреплению политорганов, партийных и комсомольских организаций в вооруженных силах (1918–1961 гг.). М., 1964. С. 335–336.
39
Комков Г.Д. Идейно-политическая работа в КПСС в 1941–1945 гг. М., 1965. С. 54, 61, 62.
40
Кулиш В.М. Указ. соч. С. 295–296.