Журнал Наш Современник №12 (2004)

Евгений РОСТИКОВ • Когда говорит народ (Наш современник N12 2004)

Евгений РОСТИКОВ

КОГДА ГОВОРИТ НАРОД

Три референдума президента Лукашенко

7 сентября этого года в вечернем информационном выпуске белорус­ского телевидения президент РБ Александр Лукашенко выступил с обраще­нием к народу: “В соответствии с действующей Конституцией нашего госу­дар­ства я подписал Указ о проведении всенародного референдума… Вопрос на референдум выносится один и звучит он так: “Разрешаете ли Вы первому президенту Республики Беларусь Александру Григорьевичу Лукашенко участвовать в качестве кандидата в президенты РБ в выборах президента и принимаете ли часть первую статьи 81 Конституции РБ в следующей редакции: “Президент избирается на пять лет непосредственно народом Республики Беларусь на основе всеобщего, свободного, равного и прямого избиратель­ного права при тайном голосовании”?”

Третий раз за десятилетие своего правления Лукашенко отдал свою судьбу в руки народа.

Объединить и сильных и слабых

Во время написания Конституции Беларуси ее разработчики, будто предчувствуя появление на политическом Олимпе Александра Лукашенко, не раз задавались вопросом: а нужна ли нам президентская республика? Если же вводить этот пост, то не проще ли делегировать ему декоративные, представительские полномочия. Но к тому времени всем уже было ясно, что собравшиеся в Верховном Совете РБ “говоруны без бумажки” явно ведут страну к гибели. Как писал когда-то философ Иван Ильин, в условиях царящего беспредела “никакой коллегиальный орган не овладеет хаосом, ибо он сам по себе уже заключает начало распада. Дискуссия как бы создана для растраты времени и упущения всех возможностей. Коллегиальность органа означает многоволие, несогласие и безволие, и всегда — бегство от ответст­венности”. Но даже сознавая это, понимая, что безответственность ни к чему хорошему не приведет, Верховный Совет всячески оттягивал принятие новой Конституции. Начав разработку ее еще в 1991 году, сразу после Беловежского сговора, чтобы как можно скорее законодательно закрепить распад Советского Союза, белорусские депутаты, рассмотрев 28 вариантов, только в 1994 году утвердили Конституцию РБ и скрепя сердце ввели пост президента.

Коммунисты, которые в то время составляли большинство в Верховном Совете, идя на поводу у кучки зарвавшихся националистов и примкнувшей к ним так называемой “творчай інтэлігенцыі”, за образец Основного закона респуб­лики взяли конституцию страны-победителя. Только вместо “Мы, народ Соединенных Штатов” наша Конституция начиналась словами: “Мы, народ Беларуси…”.

Национал-радикалы, вовсю уже правившие бал в республике, тем не менее были не способны официально застолбить власть и потому согласились на то, что первым президентом Беларуси станет не самый волевой и авторитетный человек, чиновник до мозга костей — тогдашний премьер-министр Вячеслав Кебич. Но к  удивлению многих, в том числе и Кремля, который безоговорочно поддерживал Кебича, первым президентом Беларуси стал Александр Лукашенко. Во втором туре он получил более 80 процентов голосов избирателей.

Принятая Конституция позволяла ему “царствовать”, но никак не работать во благо страны. В обстановке, которая к тому времени царила в республике и вокруг нее, когда бандитизм, грабеж, право сильного подменяли закон и носители этого “закона” беззастенчиво требовали своей доли, считая что сирым и слабым не место на земле, противиться этому беспределу значило поставить на кон свою политическую судьбу. Лукашенко решил идти именно этим трудным путем. Для этого прежде всего надо было консолидировать белорусское общество: объединить всех — и сильных, и слабых, и верящих, и уже потерявших всякую веру — людей во имя создания страны, которая действительно была бы свободной и независимой, в которой царили бы гражданский мир и порядок. Потому не проходит и года со дня избрания на президентский пост, как Лукашенко инициирует свой первый референдум.

Смена символов

На всенародное обсуждение выносятся четыре вопроса. Первый из них звучит так: “Согласны ли Вы с приданием русскому языку равного статуса с белорусским?” Положительно на этот вопрос ответят 83% голосовавших. За второе предложение об изменении Государственного Флага и Герба РБ выскажется 75,1% участников референдума. Действия президента, направ­лен­ные на углубление экономической интеграции с Российской Федерацией, поддержат 83,3% пришедших к урнам для голосования. И, наконец, на вопрос: “Согласны ли Вы с необходимостью внесения изменений в Конститу­цию РБ, предусматривающих возможность досрочного прекращения полно­мо­чий Верховного Совета Президентом РБ в случаях систематического или грубого нарушения Конституции?” — “да” ответят 77,7% голосовавших на рефе­рен­думе 14 мая 1995 года.

Вынося на референдум эти вопросы, Лукашенко, конечно же, понимал, что не все в Беларуси примут их однозначно. Однако даже в самом страшном сне ему не могло привидеться, что сама идея всенародного обсуждения жизненно важных для страны вопросов вызовет такой ожесточенный гнев и отпор не только со стороны парламента, испугавшегося лишиться толики своей власти, не только со стороны вкусивших первые плоды своего “исключи­тельного права” националистов и тех иностранных хозяев жизни, что решили погреть руки на распродаже Беларуси, но прежде всего со стороны так называемой творческой интеллигенции. В России она получила название либеральной, в Беларуси — национальной. Но по сути и там и здесь она была насквозь космополитична, продажна, завистлива, с презрением относилась к народу, рядом с которым жила и интересами которого прикрывалась. Особенно ожесточенно и консолидированно эта публика выступила против придания русскому языку — наравне с белорусским — статуса государственного.

Это уже потом, через 7—10 лет, по пути признания русского языка вынуждены будут пойти власти Киргизии, начнут на этом “играть” рвущиеся к власти молдавские и украинские кандидаты в президенты, но тогда это был не просто вызов националистам, а “самое настоящее преступление”. Осо­бенно шумные истерики устраивали по этому поводу члены Союза писателей Беларуси, который они переименовали в Союз белорусских писателей. К тому времени, давно уже творчески исчерпав тему Отечест­венной войны, которая собственно и сделала некоторых из них известными в Великом Союзе, они откровенно проституировали, “откликаясь” в своих неисчислимых стихах и романах “на все важнейшие вопросы”, которые ставили перед ними идеологи ЦК, как местного, так и союзного. Теперь, понимая, что в рыночных условиях их местечковым “шедеврам” не останется места, они сделали ставку на языковую резервацию, и прежде всего на отказ от великой советской, да и классической русской литературы.

Эти настроения “национальных гениев”, увенчанных советскими орденами и медалями, званиями народных писателей и поэтов, с истерикой стал декла­ри­ровать самый заслуженный и, пожалуй, самый способный из них — писатель Василь Быков. Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государст­венных премий, он, видимо, вознамерился получить еще и Нобелев­скую премию. Его амбиции подогревались слухами, что вслед за миллионным нобелевским гонораром Михаила Горбачева, который тот получил за уничтожение своей страны, следующую Нобелевскую премию должны дать писателю одной из бывших советских республик, чтобы “морально поддержать их авторитет”. И первым в этом ряду якобы стоит он — Василь Быков. Но не в пример безграмотным советским идеологам и критикам, нобелевские судьи, как выяснилось, не разделяли восторгов по поводу творчества Быкова. Тем не менее  притязания  белорусского писателя “на Нобеля” будут продолжаться все последующие годы, вплоть до самой его смерти в 2003 году. К тому времени Быков уже окончательно сделает ставку на политику, а точнее — на оголтелую борьбу с Лукашенко (за что получит премию Березовского “Триумф”), а защита белорусского языка станет знамением этой борьбы.