Страница 22 из 39
В мае 1908 года представился удобный случай дать это почувствовать. В то время в Берлине состоялись масонские празднества в честь делегатов Великой Французской Ложи в ответ на прием, оказанный немецким делегатам в Париже в сентябре 1907 года. В числе делегатов Великой Французской Ложи оказался все тот же юркий и разносторонний Франсуа Николь, он же Натан Финкельштейн, знающий все входы и выходы в Министерство иностранных дел.
На вечернем банкете в помещении Великой Прусской Ложи “Royal Jork zur Freiindschaft” несколько влиятельных прусских масонов, в том числе вышеупомянутый граф Дона-Шлобиттен, который может считаться выразителем взглядов высших придворных сфер, имели продолжительную и обособленную беседу с Натаном Финкельштейном. Как будто случайно, зашел разговор о возможности примирения Великого Востока Франции с германскими ложами, причем эти лица дали ясно понять Финкельштейну, что все препятствия принципиального свойства — всё это чистейшие пустяки, легко устранимые, а главное препятствие в том, что французы или, по крайней мере, французские правящие круги не понимают своих истинных интересов, отклоняя всякие попытки сближения с Германской империей.
Император Вильгельм неоднократно великодушно протягивал им руку примирения, и все эти попытки встречали лишь обидное равнодушие, едва ли не пренебрежение. Германия желает Франции только добра, а французы стремятся окружить ее враждебным кольцом. Они заключили во всех отношениях противоестественный союз с Россией, который, чтобы там ни говорили, направлен главным образом против Германии. Россия умеет только вытягивать деньги, а помощницей она будет плохой, что ясно доказала японская война и последовавшая за ней внутренняя неурядица, так что французам рано или поздно придется горько разочароваться в своей союзнице. Но Россия, Бог с ней, дружите с ней, если хотите, только нас не отталкивайте. Другое дело — сближение с Англией. Это уже капитальная ошибка, ибо Англия — старинный, наследственный враг Франции. Интересы обеих держав совершенно противоположны, и если Англия теперь заискивает перед Францией, то, конечно, с затаенной целью чем-нибудь у нее или через нее попользоваться. Германия же, если только французы пожелают поставить крест на прошлом, готова для них на всякие жертвы, и при дружественных с ней отношениях французы могли бы многого достигнуть, хотя бы, например, в области колониальной политики. Теперешний министр иностранных дел г. Пишон, как слышно, масон45, и если бы его собратья по Великому Востоку, пользующиеся таким влиянием в правительственных сферах, могли на него подействовать в благоприятном для Германии смысле, то, конечно, все препятствия к примирению Союза Германских Великих Лож с Великим Востоком Франции сами бы собою сгладились и отпали.
По возвращении в Париж Финкельштейн дословно передал членам Совета Ордена сладкозвучные напевы прусской сирены, отчего заправилы немало опешили и приуныли. Влияние их в Министерстве иностранных дел было вовсе не так значительно, как полагали в Берлине, к тому же сенатор Стефан Пишон хотя действительно некогда был масоном, но давно уже от масонства отстал и порвал с ним даже всякие сношения. К тому же если масоны охотно готовы были пожертвовать Россией, то не решались выступить против сближения с Англией из опасения возбудить против себя общественное мнение.
На этом переговоры о примирении временно замялись. В начале лета 1908 года Гастон Булэ и Бертран Сеншоль, проезжая через Берлин в Россию, куда ездили открывать ложи, вздумали сделать визит “светилам” берлинских лож, но встретили с их стороны более чем прохладный прием.
На общем собрании Великих Германских Лож, происходившем 7 июня 1908 года в Троицын день в г. Байрейте (Бавария), была принята следующая краткая, но многозначительная резолюция:
“При теперешнем положении Союз Германских Великих Лож не усматривает достаточно оснований заниматься рассмотрением вопроса о возобновлении официальных отношений с Великим Востоком Франции”.
Тогда французы пошли на довольно-таки унизительную уступку. Желая чем-нибудь умилостивить немцев, члены Совета Ордена решили изъять из нового издания ежегодника Великого Востока траурную страницу, на которой значились названия восьми Эльзас-Лотарингских лож, которые в 1871 году предпочли закрыться, нежели подчиниться прусской указке. Несмотря на слезный протест брата Христиана, мастера стула ложи “Эльзас-Лотарингия”, созданной в Париже в 1873 году из обломков закрывшихся эльзасских лож, конвент Великого Востока в сентябре 1908 года одобрил распоряжение Совета “по политическим соображениям”.
Вероятно, в награду за такое предательство Общее Собрание Германских Великих Лож, происходившее в Троицын день, 30 мая 1909 года, в Берлине, постановило большинством голосов (5 против 3) возобновить с Великим Востоком Франции официальные отношения.
Таким образом, заветная цель была наконец достигнута, и обеим отраслям французского масонства удалось завязать сношения с германскими ложами. Так как в большинстве своем всё это люди весьма поверхностные и легкомысленные, то никто из них немало не сомневался, что вскоре удастся понудить французское правительство пойти навстречу заискиваниям Германии и таким образом отделаться от унизительной опеки России. С нею решено было более не церемониться, и на одном из официальных банкетов Великий Оратор Великой Французской Ложи произнес речь, в которой открыто и громогласно выразил сожаление, что “по политическим соображениям, вследствие неправильно понимаемых интересов Франции, ей приходится идти на буксире политической организации, которая является позором для всего просвещенного мира и именуется русским правительством”.
Вся деятельность лож была направлена на самую широкую пропаганду пацифизма, который вскоре принял характер открытого антимилитаризма. Всякое министерство, пытавшееся возбудить вопросы, касающиеся национальной обороны, было заранее обречено на гибель, ибо радикалы-социалисты, из коих большинство принадлежит к масонству, в союзе с социалистами неукоснительно проваливали все подобные законопроекты. Дошло до того, что при составлении кабинета президент Совета, выбирая генерала или члена парламента на пост военного министра, обязательно ставил ему главным условием сидеть смирно и “не заниматься этим самым милитаризмом”, а главное — не возбуждать вопросов об ассигновании дополнительных кредитов на вооружение, ибо из этого толку все равно не выйдет никакого, а министерству придется подать в отставку. Когда все члены Военного Совета пришли к единогласному заключению, что двухгодичный срок военной службы совершенно недостаточен и грозит для Франции смертельною опасностью, то министерству Луи Барту46 пришлось возбудить в Палате вопрос о возвращении к прежнему трехлетнему сроку. Это предложение вызвало среди масонов и социалистов величайшее негодование, и Совет Ордена Великого Востока циркуляром от 18 марта 1913 года предписал ложам вменить в обязанность своим членам, депутатам и сенаторам голосовать против законопроекта, а прочим масонам вести по этому поводу агитацию в стране. На все лады комментировали и повторяли крылатую фразу Жореса: “Безумец или негодяй тот, кто верит и стремится уверить других, что Германия будто бы питает агрессивные замыслы”47.
Министерству Барту стоило нечеловеческих усилий сплотить вокруг себя искусственное большинство и провести через Палату и Сенат закон о трехлетнем сроке службы. Как только этот закон прошел, то это большинство, ни в чем между собою не согласное по вопросам внутренней политики, распалось и кабинету Барту пришлось подать в отставку. Тотчас же в ложах поднялась усиленная агитация понудить Палату отменить только что вотированный закон, и, как во времена дела Дрейфуса48, не только члены обеих законодательных Палат, но и печать, и все общество, без различия партий, разделилось на два враждебных лагеря: двухлетников (les deuxa