Страница 68 из 75
"Как-то Николай Петрович Шолохов (сын Петра Михайловича Шолохова) рассказывал автору этих строк, - пишет в своей книге Г. Я. Сивоволов, - что Михаил Шолохов, описывая в "Тихом Доне" купца Мохова, за основу взял историю своего деда Михаила Михайловича: были, мол у него взлеты и падения, разоряли его пожары, но он снова вставал на ноги. Николай Петрович привел слова Михаила Александровича: "Я, кажется, нашел, откуда на Дону тянется наш род. Дед был прислан приглядывать за казаками".
Вот откуда эти слова в романе о том, как был направлен в казачью станицу "царев досмотрщик и глаз - мужик Мохов Никишка". Семейная легенда воплотилась в слова романа.
Однако история купеческих родов Шолоховых и Моховых - не единственный источник для описания в романе торгового дома купца Мохова, тем более что к началу действия романа купцы Моховы и Шолоховы заметно обеднели и были потеснены более удачливыми конкурентами. Братья Шолоховы были вынуждены пойти в приказчики. И работали они приказчиками у разбогатевшего к этому времени каргинского купца Левочкина, самого богатого в округе. Именно он, помимо купцов Моховых и Шолоховых, и послужил, как полагают краеведы, непосредственным прообразом купца Сергея Платоновича Мохова в романе "Тихий Дон". И здесь опять-таки прослеживается прямая биографическая связь Шолохова с Левочкиным. "Иван Сергеевич Левочкин, - замечает краевед Г. Я. Сивоволов, - состоял в близком родстве с Михаилом Михайловичем Шолоховым, следовательно, и автор "Тихого Дона" также состоял в родстве с Левочкиным...". Дело в том, что купец 2-й гильдии Иван Левочкин был женат на старшей дочери Михаила Михайловича Шолохова (деда М. А. Шолохова) Прасковье. А три брата Шолоховых, в их числе и отец М. А. Шолохова, Александр Михайлович (до переезда в Плешаков), работали приказчиками в торговом доме Левочкина, при этом средний из них, Петр Михайлович, был правой рукой богатого купца Левочкина.
"Каргинские старожилы утверждают, - пишет Г. Я. Сивоволов, - что именно в это время на магазине появилась выкрашенная в зеленое жестяная вывеска: "Торговый дом Левочкина и Ко". Этот торговый дом со сквозными дверями Шолохов описал в "Тихом Доне" как "Торговый дом Мохов С. П. и Атепин Е. К.".
Сделать это М. А. Шолохову было нетрудно, поскольку его отец и два дяди работали в этом "Торговом доме" много лет.
Кстати, имя Левочкина и само по себе дважды упоминается в романе: в главе XXIV части пятой, где Петр Мелехов останавливает свой отряд "возле магазина купца Левочкина" (1 - 2, 554), в главе XIV части шестой, где генерал Краснов и союзники "согреваются на квартире богатого купца Левочкина" (3-4, 82).
Исключительно тугие и прочные нити связывают М. А. Шолохова с тем жизненным материалом, который лег в основу романа "Тихий Дон". Описывать для него торговый дом или мельницу было так же легко, как и, допустим, рыбную ловлю, - он чувствовал себя в этих средах как рыба в воде.
Необходимо еще раз поклониться тем краеведам и исследователям, которые смогли провести необходимые изыскания в послевоенные годы и сохранить для будущих поколений эту историческую память. Начались они практически только в середине 50-х годов, - поскольку до смерти Сталина и XX съезда партии даже подступиться с расспросами к жителям Дона об обстоятельствах и участниках Вешенского восстания было непросто. Для этого надо было обладать той степенью близости к землякам и их доверия, какими обладал М. А. Шолохов, выросший и проживавший в этих местах, находивший ключи к сердцам казаков.
Называя в качестве автора "Тихого Дона" Ф. Крюкова, Ф. Родионова, В. Севского-Краснушкина или некоего безымянного пришлого "белого офицера", "антишолоховеды" даже не дают себе труд задуматься, каким образом эти люди, никогда не жившие и даже не бывавшие на Верхнем Дону, могли постигнуть тот специфический человеческий материал, который лег в основу "Тихого Дона".
Конечно же, как уже подчеркивалось выше, "Тихий Дон" и его герои не есть фотография того казачьего тихого Дона, о котором написан роман, и его герои не идентичны тем реальным живым людям, знакомство с которыми, знание жизни которых дало толчок творческой энергии автора романа. Еще раз подчеркнем, что реальная жизнь, или, как говорили в старину, действительность, и ее герои, ее действующие лица пропущены автором через свою "душу живу", освещены и освящены его творческой фантазией, возведены, как говорится, в "перл создания".
Однако бесспорна и другая сторона того же вопроса: такое огромное количество героев, действующих лиц - а их в романе, по подсчетам исследователей, насчитывается более восьмисот - никакая творческая фантазия не воспроизведет из воздуха, но - только из жизни. И этот сложный творческий процесс - познания художником реальной действительности и перенос этого знания в плоть художественного повествования - поддается анализу, поскольку жизнь неминуемо оставляет на ткани произведения свои следы. Здесь поле для взаимодействия литературоведов и краеведов. Иногда - как, например, в случае с К. Приймой - эти две ипостаси соединяются. В других - пример Г. Я. Сивоволова - краевед выступает одновременно и как историк.
Аникушка, Христоня
Разысканию прототипов "Тихого Дона" Г. Я. Сивоволов посвятил всю свою жизнь. Как правило, его утверждения и предположения - результат долговременной и тщательной изыскательской работы. Приведем в дополнение к уже называвшимся выше прототипам "Тихого Дона" еще ряд имен.
Аникушка - "безусый скопцеватый" Аникушка "с голым бабьим лицом", балагур и весельчак, который и сам в романе был предметом постоянных шуток и розыгрышей. "Аникушка - не выдуманный герой романа! Его прообраз, пожалуй, был подмечен Шолоховым одним из первых, - пишет Г. Я. Сивоволов. - Во второй половине 1919 года, после почти трехлетнего проживания в Плешакове и Рубежном, Александр Михайлович Шолохов (отец М. А. Шолохова. - Ф. К.) возвратился в Каргинскую и со временем на нижнем краю Каргинской купил саманную хату со старым подворьем. С одной стороны с ними соседствовали несколько дворов, за которыми на юг уходила степь; с другой стороны, за невысокими старыми плетнями, стоял выбеленный, о двух комнатах, под камышовой крышей казачий дом, в котором жил казак 1888 года рождения Аникей Андриянович Антипов. Его женой была Евдокия Уваровна - худенькая, мелкорослая и болезненная казачка. Как сосед, Михаил Шолохов не мог не обратить внимания на веселого казака со столь редким именем".
В 1908 году Аникея призвали на военную службу в 12-й Донской казачий полк, расквартировавшийся в местечке Радзивиллово Волынской губернии, - том самом, где служили Харлампий Ермаков и Павел Кудинов, а в романе - Григорий Мелехов.
"Аникей был среднего роста. Курчавый чуб лихо свисал из-под казачьей фуражки, - рассказывает Сивоволов со слов младшего брата Петра Андреяновича Антонова. - На его щеках и подбородке не отрастал волос, и от этого круглое лицо казалось бабьим. Все сыновья уродились в отца - голощекие.
Весельчак и песенник, везде был своим человеком. Любил бывать на свадьбах, там заглядывался на подвыпивших жалмерок, а они с него не сводили глаз.
За веселый, открытый характер, простоту общения его любили, казаки постарше называли по-уличному - Аникушка".
Глубокой осенью 1917 года казаки стали возвращаться с фронта. Вместе с фронтовиками-каргинцами возвратился домой Аникей Антипов.
В 1919 году, рассказывает Сивоволов, "в повстанческую сотню мобилизовали и Аникея. Безусловно, он участвовал во многих боях с красными, за Доном сидел в окопах, в составе Донской армии воевал под Усть-Медведицей и Филоновом".
После разгрома белоказаков под Орлом и Курском Донская армия покатилась на юг. В один из осенних дней домой заявился Аникей. С установлением Советской власти с женой перешел в свой дом в станице Каргинской.
"До самого переезда на постоянное жительство в Вешенскую Шолохов, - рассказывает Г. Я. Сивоволов, - жил соседом Аникея Антипова. Его жена Евдокия ходила в их колодец за водой, иногда переговаривалась с матерью М. А. Шолохова Анастасией Даниловной. По возрасту Аникей и Михаил не могли быть близкими товарищами, и тем не менее они подолгу засиживались, беседуя. Аникей рассказывал ему о службе на германской, но об участии в восстании не распространялся, от таких "воспоминаний" уходили многие бывшие повстанцы.