Страница 31 из 58
И все же. На коллегию министерства, где обсуждался БУП, был приглашен председатель Союза писателей В. Н. Ганичев. Коллегия заседала более пяти часов. Дело в том, что перевод литературы из федерального комплекта в региональный как бы автоматически выводил предмет государственного значения, участвующий самым благотворным образом в духовном воспитании школьников, из списка предметов, обязательных на выпускных государственных экзаменах. Могут включить, а могут — нет. И уже засуетились противники отечественных традиций в образовании: не заменить ли сочинение изложением? В московских школах на всякий случай ввели в старших классах “изложение с элементами сочинения”, что в общем-то и отвечает тенденции “попроще” и “полегче”. А ведь в России по гимназическим, по школьным сочинениям определяли не только знание литературы, но и общий уровень развития, духовную сущность.
После долгих споров на коллегии министерства образования министр В. М. Филиппов поставил вопрос на голосование. Отрадно все-таки знать, что в сегодняшней России русская литература — в открытом голосовании! — набирает большинство. Но было бы наивным полагать вопрос окончательно решенным, поскольку существует практика исправлений и дополнений “за закрытыми дверями”. И что еще скажет о русской литературе Всемирный банк — устами разработчиков из Высшей школы экономики, которые и занимались у Грефа модернизацией образования. Этой “высшей школе” без году неделя, зато у нее немалые шансы сделаться питомником глобальной элиты. И здесь надо уточнить, что само понятие “элита” в этом употреблении имеет американский смысл, без пиетета — так пишут о ней в США. Словом, это не штучные люди, если пользоваться любимым словом великого Г. В. Свиридова. Глобальные элиты разных стран, по наблюдению исследователей глобализма, все теснее переплетены между собой и все менее связаны с национальными государствами и “неэлитным” населением. Для них сделался обязательным единый стиль, их “общественное мнение” мобильно, их юмор — единого образца.
Но вернемся к БУПу. Если урезали часы по русской литературе, если пострадали и математика, и физика, и химия, то чем же теперь занимаются дети по шесть уроков каждый день? Не надейтесь, что физкультурой. На нее оставили всего два часа в неделю. Как написано в уже цитированных “Основных направлениях...”, главной в содержании образования должна стать “коммуникативность: информатика, иностранные языки, межкультурное взаимопонимание”. Примером коммуникативности могут служить уроки “мировой художественной культуры”, МХК в школьном расписании. Или курс “человек” — все о человеке. Или “история мировых цивилизаций”. В статье математика И. Ф. Шарыгина эти предметы названы “паразитарными”. К сожалению, мы привыкли посмеиваться над амбициозностью и примитивностью “инноваций” и не замечаем, что по сути, они направлены вглубь и затрагивают основы российского образования.
Университетский характер русского среднего образования не предполагал вселенского охвата предметов и наук. Основными в русской школе являются предметы, выстроенные от простого к сложному и потому увлекающие детский ум. У хорошего учителя дети воспринимали взаимосвязь разных наук, что тоже помогало понять и запомнить. В том числе и нелюбимые предметы, которые труднее давались. Ребенку говорили: “Ты все сможешь, надо только постараться”. Куда подевались эти добрые слова? Сегодня учитель не должен стеснять свободу ребенка, а ребенку и его родителям уже объяснили, к чему он способен и к чему никаких талантов не имеет. Право же, в тех классических добрых словах выражено несравнимо больше уважения к ребенку, к его уму, его личности.
Официальное объяснение причин сокращения часов на главные предметы: среднюю школу необходимо избавить от перегрузок. Считается, что перегрузки — наследие советской школы. Но в те времена уважающий себя школьник успевал еще и учиться в музыкальной школе, в спортивной, ходить в Дом пионеров или на станцию юных техников... И это способствовало развитию, помогало учиться.
Известно, что на перегрузки никогда не жаловались в математических школах. Потому что учиться там интересно. Вообще не наблюдалось перегрузок в школах с хорошими учителями. Зато в других школах — да, были. И главным образом из-за неумелого преподавания. Из-за пренебрежения главным правилом русского учителя: трудности брать на себя. Ну, а когда школу принялись реформировать — да еще темпами, недопустимыми в системе образования, — перегрузки с той же скоростью возросли. И продолжают возрастать год от года, несмотря на все усилия по сокращению программ. Причем как раз вследствие прилагаемых усилий.
Известно, что любая система, попав под реорганизацию, непременно оказывается неработоспособной длительное время. Опыт перетряхивания российских министерств, имеющих дело не с таким нежным материалом, как министерство образования, показал в среднем полгода. Неужели реформаторы не способны прогнозировать такого рода результаты непрестанного перетряхивания системы образования?
Сегодня дети перегружены из-за введения “паразитарных” предметов в большом количестве, отнимающих время от “повторенье — мать ученья” у математики и русского языка. Очень перегружены из-за скверного качества учебников, которые вопреки всем правилам не проходят через многолетние испытания, их сразу издают огромными тиражами. Большие тиражи на “рынке учебников” — это большие прибыли. Издательства гонят состряпанные наспех учебники, диктуют свои условия авторам, далеким от школьной практики, и те пишут в модной сейчас развязной манере, как бы беседуя накоротке с юным дебилом. Математик Шарыгин привел в своей статье пример из “Геометрии” для 7-го класса: “Однажды Феде понадобилось построить 10 равных углов, да побыстрее. Что вы ему посоветуете?”. Задачка соответствует основному принципу глобализации: “попроще, полегче, попримитивней, поглупей”. Как будто не было известно, что школьные предметы не надо преподносить “попроще” — в школе делают сложное понятным.
Советские школьники в 20-х годах близко познакомились с психотехникой, наукой о практическом применении психологии. Этой науке покровительствовал Троцкий, через тесты пропускали в массовом порядке на производстве, в армии, в школе. Установили, что национальный дефект русских — неумение ценить время, за время стали бороться на государственном уровне, очевидно, отсюда и “Время, вперед!” Катаева. Ну, а ребенку требовалось выбрать правильный ответ из трех. Надо ли пойти с матерью в церковь и поесть пасху. Или в церковь не ходить, но пасху поесть. Или в церковь не ходить, пасху не есть, а пойти в клуб на антирелигиозное представление. В двадцатые годы что он мог выбрать?
Сегодня появились учебники с заданиями: “Выбери правильное pешение”, “Дай самостоятельную оценку”, “Выскажи свое собственное мнение”. Глобализация образования приобщает и русскую школу к “недирективной педагогике”: нет истины, а есть мнение. Авторитетов тоже не должно быть: ни родители, ни учителя. Ребенку внушается самоценность, самодостаточность. Но этому “самоценному” можно внушить все что угодно. Оригинальную школьную программу “Мой выбор” финансировали три фирмы, они обозначены на фронтисписе этого учебного пособия. И там на первой странице изложены принципы: “не учить школьников жизни, не читать “мораль”, а помогать понять...” И затем, проскакав по всевозможным коллизиям, где требуется выбор, учебное пособие добирается до очень важного выбора: какие курить сигареты. И тут оказывается, что и выбора нет: для школьника полезней сигареты лучшего качества — той фирмы, что названа в тройке спонсоров.
Президент В. В. Путин в прошлом году возмутился: над крысами пускай эксперименты проводят, а не над солдатами. Речь шла об эксперименте в армии по принципу: а вдруг получится. В российской системе образования не отнесли сказанное и на свой счет. Эксперименты над школьниками продолжаются. Легкость, с которой любой проходимец может проникнуть в школу, тоже объясняется свободой опытов над детьми. Ну и конечно же, “инновация” — двигатель карьеры. В Москве есть школа, где на протяжении четверти детям ставят отметки по десятибалльной системе, а за четверть выводят по пятибалльной. Никто не скажет, какая от этого польза детям — польза всегда главный критерий! Зато будут знать наверху: есть у нас прогрессивные учителя. В советские годы хватало карьеристов-новаторов, а экспериментами занимался Луначарский, сокративший уроки русского языка и математики и заменивший историю обществоведением. Кстати, “метод проектов” и другие педагогические изобретения 20-х годов возвращались к нам в 90-х в виде ярких западных новинок.