Страница 148 из 166
Исторические права советского народа на Курильские острова. МГИМО,
Ученые записки, М., 1970, с. 291.
472
t
,?
?ай1рного договора с СССР, в котором Япония согласится признать Южный Сахалин и Курильские острова частью территории СССР, США навечно сохранят в своем владении острова Рюкю (Окинава уже превращен в ключевую американскую военную базу). Государственный департамент сделал такое же заявление японскому посольству в Вашингтоне, а также пригласил японского посланника для обсуждения ст. 26 Сан-Францисского договора, якобы препятствовавшей Японии самостоятельно договариваться с другими странами, и прежде всего с СССР, о мирном урегулировании. Это означает, что Даллес, убеждая Йосиду скорее подписать этот договор, дабы , на самом деле вводил его в заблуждение относительно американской интерпретации японской суверенности, что вызвало бурю возмущения либералов
и в Японии.
Поскольку по Сан-Францисскому договору Япония на Курилы, США нацелили Японию выдвинуть требование поставить вопрос о вынесении территориальных притязаний к СССР на рассмотрение специальной международной конференции, на которую были бы приглашены участники Сан-Францисского договора (СССР – не участник!) – вынести территориальные проблемы .
Позиция США была изложена в Памятной записке Государственного департамента, врученной министру иностранных дел Сигэмицу и распространенной агентством : , а . В записке США объявили о ревизии своей позиции по Ялтинскому соглашению, указав, что . Далее было изложено, что, по мнению США, острова Эторофу и Кунасири (вместе с островами Хабомаи и Сикотан, которые являются частью Хоккайдо) всегда являлись частью собственно Японии и… должны быть признаны как находящиеся под японским суверенитетом>562.
562 Тихвинский СЛ. Указ. соч., с. 104-107.
473
Вопрос, правильным ли было решение руководства СССР избрать солидарность с континентальным Китаем, что логически повлекло всю стратегию на Дальнем Востоке и неучастие в конференции СанФранциско, до сих пор не мог быть научно проанализирован из-за табу на многие реалии того времени и истинные мотивации. Нет сомнений, однако, что избранная стратегическая линия – ставка на Китай – в тогдашнем геополитическом противоборстве на Дальнем Востоке была продиктована отнюдь не идеологическим родством с коммунистическим Китаем, который всегда проводил прагматическую политику. Очевидна жесткая необходимость отвести колоссальный воинствующий импульс динамичного революционного и тотально мобилизованного Китая от Советского Союза и протяженной советско-китайской границы и исключить возможность для США попробовать курс на втягивание континентального гиганта в свою орбиту, чтобы, как рассуждал американский Совет по внешним сношениям, . При том что Япония уже была в тесных объятиях американской оккупации, что уничтожило все преимущества и возможности СССР как державы-победительницы, можно только представить себе геополитическое и военно-стратегическое положение СССР на Тихом океане при гипотетическом американо-китайском сотрудничестве. Не лишено оснований размышление 3. Бжезинскюго, что корейская война была просчитанным шагом советского руководства, осведомленного о серьезных поисках США взаимопонимания с континентальным Китаем вплоть до корейской войны. Последующее размежевание сформировало и закрепило на будущее устойчивое американо-китайское противостояние, оставив Соединенным Штатам лишь некую точку опоры – Тайвань, что Бжезинский оценил как чистый выигрыш СССР на несколько десятилетий вперед>563. К тому же одной из геополитических констант на Дальнем Востоке можно считать нежелательность для России 564, на что указывает B.C. Мясников применительно к концу XIX века.
Подписание Советско-японской декларации не удержало Японию от заключения договора о военном сотрудничестве с США, по которому закреплено бессрочное пребывание американских вооруженных сил на японской территории. Расширение японской территории в случае гипотетической передачи островов расширит и территорию, на которой не преминут появиться войска третьей стороны – Соединенных Штатов. При всей недальновидности этого
"Brzezinski Zb. How the Cold War Was Played. Foreign Affairs. October, 1972.
564 Мясников B.C. Указ. соч., с. 297.
474
состоятельны и заявления о том, что для н°Рмшм веки забыт.
Глава 14. Россия, Mitteleuropa и Балканы в англосаксонской современной истории
Рассмотрение событий 1990 годов на фоне международных отношений всего столетия обнаруживает в последнем, казалось бы не имеющем аналогов периоде, классические геополитические константы. В области структурной реорганизации евразийского пространства после самоустранения России проявилась старая цель – взять под контроль Восточную Европу вместе с выходом к Балтийскому морю на севере и к Средиземному и Черному морям на юге – и опять Восточный вопрос: контроль над Средиземноморьем, Проливами и Черноморо-Каспийским регионом, где развивались глобальные противоречия между Россией и Англией на рубеже XIX-XX веков и где к ним добавились не менее глобальные интересы в области геоэкономики и направления потоков углеводородов.
На рубеже 90-х годов Россия сдала свои геополитические позиции, отреклась от своих традиционных установок и ушла из Восточной Европы, которой всегда была либо она, либо Германия. Именно для предотвращения попадания Восточной Европы в их сферы влияния и возникла установка английской европейской стратегии: создание яруса лимитрофов между Германией и Россией. После краха СССР Западная Европа оставалась и к тому же консолидированной в НАТО. Но , выйдя из под российского контроля, рассыпалась в постверсальский ярус мелких и несамостоятельных государств от Балтики до Средиземного моря. На глазах возникла пока еще только географическая, но потенциально политическая Mitteleuropa, организатором которой могла возомнить себя Германия, чьи интересы к самостоятельной роли грозили проснуться. Эту постверсальскую Восточную Европу надо было срочно инкорпорировать в западный постялтинский каркас под англосаксонским контролем. В этом расширение НАТО планировалось прежде всего как один из инструментов, гарантирующих незыблемость прежней западной структуры, а также удержание в ней Германии в той обезличенной роли, в какой она пребывала после Второй мировой войны. Граница этой структуры – атлантической постялтинской Европы – проходила по маккиндеровскому меридиану – Берлину. Для англосаксонских архитекторов Европы предоставлялся
476
якальный шанс, уже держа Германию в прочной узде, точно в этветствии с учением британской геополитики отделить Восточ(ую Европу от России – , , без которой .К> неизбежно утрачивала роль системообразующего элемента еврай(йского пространства. Это сулило организацию первой успешной