Армия Победы

Чего там по блиндажам лазить, — недовольно сказал он. — Ни черта оттуда не видно. Давайте останемся на опушке.

И он невозмутимо продолжал рассматривать в бинокль передний край обороны противника. Это не было рисовкой, желанием похвалиться храбростью. Нет, просто С.К. Тимошенко считал, что опасность не должна мешать работе.

Стреляют? Что ж, на то и война, — говорил он, пожимая широкими плечами».

Надо сказать, что и у нас были генералы, которые, как и Гудериан, ясно представляли себе свои обязанности и то, где они должны находиться во время боя. Вот генерал А.В. Горбатов, осмысливая итоги своего блестящего, по моему мнению, рывка от реки Сож к Днепру в конце 1943 г., решившего вопрос освобождения Гомеля, пишет: «Я всегда предпочитал активные действия, но избегал безрезультатных потерь людей. Вот почему мы так тщательно изучали обстановку не только в своей полосе, но и в прилегающих к нам районах соседей; вот почему при каждом захвате плацдарма мы старались полностью использовать внезапность и одновременно с захватом предусматривали закрепление и удержание его; я всегда лично следил за ходом боя и, когда видел, что наступление не сулит успеха, не кричал: «Давай, давай!» — а приказывал переходить к обороне, используя, как правило, выгодную и сухую местность, имеющую хороший обзор и обстрел».

И еще: «Большую роль сыграло вошедшее у нас в правило личное наблюдение командиров дивизий за полем боя с приближенных к противнику НП; это и позволяло вводить резервы своевременно. Оправдал себя и такой риск, как ввод в бой последней, резервной дивизии в той критической обстановке, когда на фронте в сто двадцать километров было так много больших разрывов».

Но в 1941 г. представление о том, где должен находиться генерал, было далеко не таким. Писатель А. Бек в декабре 1941 г. захронометрировал один день генерала А.П. Белобородова, командира 9-й гвардейской дивизии. Дивизия целый день вела неудачный наступательный бой, тем не менее, целый день Белобородов не выходил из здания, в котором располагался его штаб, командовал по картам и донесениям.

А маршал Г.К. Жуков даже после войны пояснял, что 33-ю армию, выполнявшую главную задачу фронта Жукова, под Вязьмой немцы окружили потому, что ему, Жукову, из штаба фронта не было видно — оставил генерал Ефремов силы для прикрытия своего прорыва к Вязьме или нет. (Генерал Ефремов вывел для прикрытия прорыва 9-ю гвардейскую дивизию, но Жуков ее забрал и отдал 43-й армии, так как ему из штаба фронта не было видно, зачем эта дивизия в это место идет. Немцы по этому пустому месту и ударили, причем сначала всего лишь силами батальона, отрезав 33-ю армию от фронта).

Но наши историки Жукова считают военным гением, а Тимошенко чуть ли не таким же глупым, как и Кулика.

В связи с тем, что я часто пишу о Г.И. Кулике как об умном полководце, меня спрашивают- если это так, то за что же Сталин его разжаловал? В плане этой главы вопрос этот уместен.

Напомним обстановку осени 1941 г.

8 сентября немцы прорвались к Ладожскому озеру. По одну сторону их прорыва был Ленинград с войсками Ленинградского фронта, по другую — 8 дивизий 54-й армии. 10 сентября в командование Ленинградским фронтом вступил Г.К.Жуков, а в командование 54-й армии — Г.И.Кулик. Им была поставлена задача- встречными ударами уничтожить немецкий прорыв и деблокировать Ленинград. 12 сентября Гитлер запретил фельдмаршалу Леебу брать Ленинград и приказал его только блокировать, а основными силами прорваться через войска маршала Кулика на Тихвин и дальше вокруг Ладоги на соединение с финнами. Таким образом Кулик прорывался к Ленинграду, одновременно отражая атаки основных сил Лееба, а Жуков, которого немцы после 12 сентября вообще не атаковали, организовать прорыв со стороны Ленинграда оказался неспособен.

Когда через месяц стало ясно, что блокаду не прорвать, Сталин забирает Жукова к себе на Западный фронт, а Кулика посылает представителем Ставки на самый юг. Под командование Кулика попадает и подчиняющаяся Ставке 56-я армия, штаб которой находился в Ростове на Дону, а сам город был в тылу Южного фронта. Кроме этого Г.И.Кулик отвечал за оборону всего побережья Азовского моря от Ростова и Черноморского побережья Кавказа. На тот момент в его распоряжении были только пограничники, так как Крым был еще наш. Но вот Манштейн громит в Крыму наши Приморскую и 51-ю армии, которые были под общим командованием заместителя наркома ВМФ вице-адмирала Левченко. Приморская армия отступает в Севастополь, а 51-я армия бежит в Керчь. Из Керчи стрелковые части практически неуправляемой 51-й сами переправляются через Керченский пролив и бегут дальше — на Кавказ. Немцы окружают Керчь и выходят на Тузлскую косу, перед ними узкий Керченский пролив, не имеющий обороны Таманский полуостров и… Кубань и Кавказ!

В ночь на 10 ноября Сталин по телефону дает Кулику приказ: «Помогите командованию 51-й армии не допустить противника форсировать Керченский пролив, овладеть Таманским полуостровом и выйти на Северный Кавказ со стороны Крыма». Кулику дополнительно давалась одна горная дивизия и приказ выехать в Керчь.

Кулик выезжает в Керчь, на Таманском полуострове встречает стрелковые части 51-й армии, которые уже переправились через Керченский пролив и бегут. Останавливает их, разворачивает, назначает участки обороны на Таманском полуострове. Переправляется 12 ноября в Керчь и видит следующее.

Немцы вокруг Керчи захватили все высоты, чуть больше взвода немецких автоматчиков захватила крепость, разогнав защищавший ее батальон нашей морской пехоты. Город забит артиллерийскими и техническими частями, тылами и базами. Управление войсками утеряно, стрелковых подразделений для отбития у немцев высот практически нет, хотя Кулик и организовывает такие попытки. Было очевидно, что как только немцы подтянут артиллерию, то уничтожат с высот наши войска так, что наши войска не смогут нанести немцам никаких ответных потерь.

13 ноября Кулику удается связаться с Москвой и передать в Генштаб обстановку. Кулик предлагает, пока не поздно, эвакуировать Керчь. Москва и не подтвердила Кулику оборону Керчи, и не разрешила эвакуацию.

Связь с Москвой пропала на несколько дней. Что должен был делать Кулик? Будь он карьеристом, а не солдатом, он бы ждал. А вдруг приказ на эвакуацию уже дан, но Москва не может довести его до Керчи? Ведь тогда Кулик своим ожиданием явился бы виновником бессмысленной смерти тысяч человек и дорогостоящей техники. И не только это. Уничтожив или заблокировав 51-ю армию в Керчи, немцы не имели практически никаких советских войск перед собой в Тамани. И Кулик, вопреки ранее полученному приказу Сталина, эвакуирует Керчь, спасая людей и, кстати, около 2 тыс. стволов артиллерии. Начинает организовывать оборону Таманского полуострова. 16 ноября Шапошников передает наконец Кулику приказ Сталина: «Керчь держать до конца». Но Керчь уже сдана. Вернуть Керчь нечем и невозможно…

А в это время на его правом фланге 1-я танковая армия Клейста, прорвав Южный фронт выходит к Ростову. Кулик бросается в Ростов, в 56-ю армию. Командующий 56-й генерал Ремезов, которому не улыбается гибель Маршала Советского Союза в полосе его армии, жалуется в Генштаб Шапошникову: Немцы взяли Ростов, Кулик организовывает войска 56-й армии для его освобождения, но освободили Ростов без него.

Его отозвали в Москву. Государственный Комитет Обороны принял решение:

«3. Попытка т. Кулика оправдать самовольную сдачу Керчи необходимостью спасти находившиеся на Керченском полуострове вооружение и технику только подтверждают, что т. Кулик не ставил задачи обороны Керчи во что бы то ни стало, а сознательно шел на нарушение приказа Ставки и своим паникерским поведением облегчил врагу временный захват Керчи и Керченского полуострова.

…На основании всего сказанного, Государственный Комитет Обороны постановляет привлечь к суду маршала Кулика и передать его дело на рассмотрение прокурора СССР. Состав суда определить особо».