Мальчишки из Икалто

Ребята слушали, изредка переводя взгляд с израненного товарища на сложенное возле него оружие.

— Миха?.. Скажи, пожалуйста, а при чём тут Миха?

— Миха действительно ни при чём. Хотя он был при лошадке и при тележке.

Мальчишки переглянулись, а Вано Бердзенишвили подвинулся поближе к Снайперу и потрогал рукой его лоб.

— Ты вон у своих дружков измерь температуру! — огрызнулся Снайпер, отводя его руку.

Вано пожал плечами.

— Вроде всё в порядке.

Гоги и Сандро молчали.

Наконец Сандро перевёл взгляд со щита на Снайпера и заговорил потвёрже:

— То, что я скажу, я скажу не для того, чтобы ты выдал нам свою тайну. Мы не знали о твоей находке и Михи Безарашвили не видали. Мы просто пришли сообщить, что все наши ребята просили классного руководителя и директора восстановить тебя в школе и дали за тебя обещание. Так что с завтрашнего дня ты можешь ходить на уроки.

Снайпер всё ещё наслаждался впечатлением от своих слов, но постепенно довольная и насмешливая улыбка сходила с его лица. Он притих, потом вдруг вскочил и, морщась, сел на тахте.

— Чего врёте, болтуны? Нашли дурачка! Вы это Залико расскажите, а меня нечего утешать. Как-нибудь проживу… С вас хватит и той ямки, что вы выкопали под Преображенской церковью. А настоящий подземный ход обнаружил я. Я, а не вы, и я не скажу вам, где он. Я много ещё чего обнаружил, но не для вас, нет!.. Я могу вашу подземную водичку так перекрыть за две версты, что туда и двух капель не дотечёт. Я могу всё, что вами сделано, пустить по ветру. Я могу… хотя с вами не стоит даже разговаривать! Вы предали человека и забыли про него… И вы ещё думаете, что я поверю вашей болтовне? — Снайпер опять лёг на спину и уставился в потолок блестящими от слёз глазами.

А Сандро, Гоги и Вано стояли над ним и ломали головы: где и что такого необычайного мог обнаружить Лукич и как это может отразиться на их находках в старом подземелье.

— Мы не врём, Снайпер! Тебя в самом деле восстановили, — сказал Сандро.

— Ты опять в списках. Я сам видел в классном журнале, — заискивающе подтвердил Ефремыч.

— Почему ты нам не веришь?

Снайпер приподнялся и недоверчиво оглядел лица дружков.

— Остальные ребята знают об этом?

— Вся школа знает. Гиви сказал, что ты можешь прийти завтра и прямо сесть за свою парту.

— А если я криво сяду?.. На этот раз Гоги обиделся.

— Он опять за своё!

— Ты вправду Фома неверующий! — повысил голос Сандро. — Говорят тебе, восстановили!

— А ты поклянись Леной.

— Причём тут Лена? — Сандро вспыхнул и, увидев насмешливую ухмылку Снайпера, шагнул к нему. — Скажи спасибо, что ты лежишь с больной ногой, не то ни твой щит, ни кольчуга не спасли бы тебя! Чего ты разложил всё это оружие и развалился, как умирающий хевсур.[15] Тоже мне гусь! Пошли, ребята! — Сандро повернулся и пошёл к дверям.

— Сандро! Погоди, Сандро, я пошутил! — крикнул Снайпер. — Вот человек! Да пошутил же я!

Гоги и Вано нагнали звеньевого на лестнице и схватили его за руки.

— Ну что ты, в самом деле, как ошпаренный! Нельзя человеку пошутить, что ли?

— Пустите меня! Если ему шутить охота, пусть едет в город и поступает в клоуны!

— Ну, теперь этот заупрямился… Мальчишки чуть не силой вернули назад рассерженного звеньевого.

— Ты, как подожжённый динамит, того и гляди, взорвёшься! Я, можно сказать, на радостях пошутил немного — как-никак в школе восстановили, а ты в бутылку полез! Ну ладно, садитесь и слушайте… Только в воскресенье поможете нарубить хворосту.

— Ты давай, Снайпер! А за нами дело не станет. Если хочешь, весь двор тебе хворостом завалим. — Гоги пододвинул стул поближе и сел.

— Значит, так, — начал Снайпер. — Рано утром пошёл я в лес. Только вышел за село, тут меня старик Вардуашвили нагоняет: ну, думаю, сглазит он меня, как пить дать… Хотел я прямо идти, но, как увидел, что и он туда прёт, раздумал. Повернул направо. Пошёл к ущелью Турдо, но он таки меня сглазил: смотрю — на повороте дороги телега стоит и Миха Безарашвили в колесе ковыряется. Увидел меня — и как коршун!.. Бегали мы, бегали, добежали аж до монастыря Шио и давай вокруг кружить. В лес бежать боязно, застрянешь в зарослях, что твой волк. Я взял да и шмыгнул в монастырь. А Миха, видно, устал, не полез за мной, сел у входа — караулит. Ну, думаю, этот индюк тут меня до утра продержит, измором возьмёт. И полез я к окну, что на задней стене. Смотрю, там камень один выпал из стены, я пролез в щель и недолго думая прыгнул вниз, прямо в заросли ежевики, чтобы помягче было. Прыгнул и вдруг как провалюсь куда-то!.. — Снайпер оглядел слушателей расширившимися от ужаса воспоминания глазами. — Провалился я, братцы, чёрт знает куда! Вот и ногу там ободрал. Вот поглядите…

— Ты дальше, дальше рассказывай! — Гоги глотнул слюну. — А ногу твою потом посмотрим.

— Провалился я куда-то, так и не понял: то ли сам проломил, то ли была там дыра, но мягко как-то упал… Ну, думаю, помер. Тут, чую, бока у меня горят и нога болит, а из носу кровь течёт. Лежу, не шевелюсь, чтобы кровь остановить. Не помню, сколько пролежал, но, когда встал, кровь уже не шла. Достал я папиросу…

— А ты что, куришь опять? — прервал его Сандро.

— Погоди, Бучукуртели! Я, можно сказать, помирать собрался, а ты папиросу запрещаешь выкурить.

— Может быть, ты забыл наше обязательство?

— Это ты забыл, что я не состоял тогда в вашей «конторе».

— Ладно, давай дальше!

— Если ты каждую минуту будешь затыкать мне рот, я ничего не расскажу.

— Погоди, Сандро! Пусть рассказывает.

— Лежу я и думаю: не хватает могильной плиты сверху и причитаний Михи Безарашвили, и буду я настоящий покойник…

— Нет, погоди, ты говорил, что полез за папиросами.

— Да, верно, достал я папироску и закурил. При свете спички вижу — из ямы моей во все стороны щели ведут, в рост человека. Что за чёрт, думаю! Куда это я угодил? Глянул вверх — темно, слева — темно, справа — темно. Пошёл в ту сторону, где суше. Иду, подвигаюсь помаленьку и вдруг… Ба! Что такое?..

— Ну и что?

— Что ты увидел?! — подскочили слушатели.

— Ничего.

— То есть как — ничего?

— Да так… Скелет рассыпавшийся лежит, а рядом вот этот щит и меч.

— И это, по-твоему, ничего?!

— По сравнению с тем, что было дальше, — ерунда.

— Что же там было такое?

— Говори, Лукич! Прямо всю душу вымотал.

— Да разве вы дадите хоть слово сказать!

— Ну выкладывай. Будет тебе!

— Пока я бегал от Михи, секач свой где-то обронил, а тут оружия — завались! Взял я эту кольчугу, вытряхнул из неё всё и натянул на себя. Шлем тоже рядом валялся неподалёку. А щит оказался слишком тяжёлым. Я его вскинул на плечо, взял в руки меч, нагрузился, как ишак, и тут только сообразил, что далеко так не пойдёшь. Темень кругом, хоть глаз выколи. Руки теперь у меня заняты, спичек зажечь нечем… Бросил я щит и пошёл дальше. Вижу, ещё скелет, но без кольчуги, одни кости.

— А не страшно было?

— Чего бояться-то — я вооружён до зубов!

— Ну, а дальше?

— Дальше — смотрю, далеко впереди что-то поблёскивает.

— Ну?

— Иду, иду, и вдруг… Ребята! — Снайпер вдруг привстал и почти простонал. — Ребята, из монастыря в академию ведёт туннель, точно говорю! И родник оттуда течёт. Я сам видел огромный каменный бассейн. Оттуда по глиняным трубам вытекает вода. А пещер там полно! И все гладкие, как комнаты, проходами соединены, как в доме настоящем. На одном только проходе дверь дубовая висит и заложена изнутри на засов… Я не смог все комнаты обойти. А ущелье Турдо оттуда как на ладони. Комнат сколько угодно, целое село можно уместить… Оружия? Бери — не хочу! Много чего там интересного. Я бы и сам пошарил да побоялся до ночи оставаться… Но к академии оттуда наверняка ход ведёт. Это точно! Я не нашёл его, но голову даю на отрез — есть ход!

— Как же ты назад выбрался?

— Той же дорогой. Как свалился туда, так и вылез. Мечом этим лесенку вырубил по стенкам ямы и выкарабкался, даже оружие с собой прихватил.

15

Хевсуры — грузины-горцы; отличаются особой воинственностью.