Страница 7 из 33
Имоджин представила, как объекты её нечеловеческой доброты в ужасе разбегаются по углам.
– Доктор, а может, вы что-нибудь придумаете? У вас всё-таки опыт.
– Вообще-то, добрые поступки не по моей части, – обаятельно улыбнулся профессор. – Но если вы настаиваете, могу предложить вам роль суррогатной партнерши.
Дальнейший рассказ светила поверг её в состояние культурного шока. Оказалось, что избавление от сексуальных расстройств – невероятно интригующий процесс. Особенно занятно выглядит лечение женской аноргазмии и мужской импотенции. В первом случае в ход сначала идут безобидные с точки зрения нравственности гормональные препараты, затем доктор и пациентка совместными усилиями пытаются нащупать оргазменные пятна с помощью подручных средств из секс-шопа. На этом зона ответственности доктора заканчивается – сексологу запрещено прикасаться к гениталиям пациентки. И тогда на помощь приходит суррогатный партнер.
– Что-то вроде мясного вибратора? – уточнила Имоджин.
– Ну зачем так грубо? Суррогатное партнерство – это тяжелый труд, сопряженный с серьёзным психологическим напряжением. В США и некоторых других странах этому учат на специальных курсах, и даже дипломы выдают. У нас права и обязанности таких «партнеров» не определены врачебным кодексом, поэтому сексологи часто используют в таком качестве своих бывших пациентов. А знаете ли вы, что импотенция и преждевременное семяизвержение – основная причина самоубийств молодых мужчин в цивилизованном мире?
Доктор явно бил на жалость.
– Многие просто не знают, что эти проблемы лечатся. И не только медикаментозно. Неоценимую помощь могут оказать суррогатные партнерши. В США, например, ими охотно становятся студентки, изучающие психологию, – это же отличная практика для молодого специалиста! А у нас – сами понимаете, предрассудки, косность мышления. Ну, пока, и не у всех…
Имоджин почувствовала себя косной, наполненной предрассудками, и подумала, что недостаточно современна. Тем более – нет нужного диплома.
– А почему бы вам не обратиться к профессионалкам – вон их сколько по обочинам стоит.
– Что вы! Проститутки тут не годятся. Вы только представьте, насколько это тяжелый, неблагодарный труд. Да и деньги не большие – долларов пятьдесят за сеанс. К тому же дамы с обочины, как правило, излишней рефлексией не страдают. Такая запросто может ляпнуть что-нибудь вроде «ну давай уже, лох педальный». И всё, у пациента – суицидальный синдром. Нет, тут нужны тонко чувствующие, душевные натуры.
И профессор выразительно посмотрел на Имоджин.
– Решать, конечно, вам. Разумеется, можно отказаться. Соглашаются вообще не многие. Завтра в три часа ко мне придёт Эмиль. Ему двадцать пять, он ваш ровесник. Красавец. Защищает диссертацию. Вырос без отца, мать-алкоголичка. Всю жизнь парню изуродовала и ещё деньги из него тянет.
– А вдруг он в меня влюбится?
– Ни в коем случае! Он потом даже смотреть на вас не захочет! Кому приятно общаться с женщиной, которая знает, что вы были импотентом.
Аргумент звучал убедительно. Чувствуя себя помесью Чипа, Дейла, и матери Терезы, Имоджин пообещала, что придёт.
– Только не одевайтесь, как на подиум, это может отпугнуть! – предупредил профессор. – Сейчас вы выглядите вполне, но мне кажется, надо немного поскромнее.
На ней был недорогой джинсовый костюм, и она поинтересовалась, как должна выглядеть суррогатная партнерша, чтобы пациент, увидев её, не полез в петлю.
– Какой-нибудь льняной костюмчик цвета топленых сливок, или что-то подобное. Подберите, если есть, – конечно, специально покупать не надо.
И профессор принялся наставлять по части белья.
– Все эти мифы о сексуальном белье – полная чушь. Кружева и гипюры – это, конечно, эстетично, но возбуждает далеко не всех. Беспроигрышный вариант – классические белые трусики, точь-в-точь такие, какие он видел на однокласснице, когда заглядывал ей под юбку. Сексуальность, милая моя, складывается в подростковом возрасте.
Следующий вопрос её удивил. Профессор поинтересовался, есть ли у неё дома книги.
– Да, около тысячи томов. Но не читать же мы туда едем.
– Не годится. Эмиль может почувствовать себя неуверенно.
Оказалось, что для суррогатной партнерши особенно важно не произвести впечатления слишком умной, а значит, требовательной женщины. Наличие библиотеки было признано отрицательным фактором. В результате Имоджин получила бумажку с адресом «симпатичного семейного отеля» – бывшей гостиницы офицерского состава.
План-кинжал, разработанный профессором, был прост и незатейлив: ровно в три часа она заходит в кабинет – как бы забрать рецепт для мамы. Как бы случайно видит там Эмиля. И если он не вызывает у неё рвотного рефлекса, они отправляются в отель.
Итак, на следующий день она была в правильной юбке, подходящих трусах и без макияжа. Будущий пациент её удивил. Заподозрить хорошо воспитанного, почти двухметрового шатена в мужской несостоятельности было так же сложно, как её в коллекционировании спичечных этикеток. Экстерьер импотента резко снизил самоуничижительный пафос акции. Стало даже обидно, что этот красавец никогда в неё не влюбится.
То, что произошло в гостинице офицерского состава, можно было назвать как угодно – оплакиванием нефритового жезла, провалом клинических испытаний и даже банальной суходрочкой. Единственное, чем это нельзя было назвать, так это «добрым бескорыстным поступком» эгоистки Имоджин. Даже в таких неблагоприятных обстоятельствах она умудрилась получить удовольствие от так и не вылеченного ею партнера. Если не такое… так пусть будет… другое!
На этом историю можно было б и закончить, но Имоджин, вопреки предостережениям доктора, пригласила Эмиля в гости. Пациент не возражал.
В тот вечер она открыла новый, доселе неизвестный человечеству афродизиак – трёхкилограммовый том «Жития святого Геллерта». В момент, когда библиографическая редкость рухнула на партнеров вместе с книжной полкой, на свете стало одним импотентом меньше.
Глава 4
Она заранее вышла во двор. Должна была прийти Зоя Вячеславовна, мать Серёжи, Таниного одноклассника, и Арине не хотелось, чтобы гостья проходила в квартиру. Виделись они нечасто, только на родительских собраниях, и сейчас она недоумевала – что за срочный вопрос? Неужели свататься – в 13 лет?!
Они пришли раньше – оба, мама и сын. Вполне приятная женщина, и мальчик вроде симпатичный. Может, стоило их пригласить?
Разговор пошёл о начавшемся учебном годе, о расписании, о разных школьных делах. Затем коснулись увлечений, внеклассной жизни. И слишком подробно – различных бытовых вопросов. Это Арине не понравилось, она вспомнила, почему невзлюбила этих людей. Слишком они любопытные – и Зоя Вячеславовна, и её муж. Арине показалось, что они рассматривают её семью, всё, что произошло, с каким-то пошлым обывательским любопытством – как говорится, с жестоким любопытством, с которым люди среднего класса интересуются неприятностями тех, кто выше их по своему материальному положению.
Выяснилось, что Серёжа успешно выступает на «Конкурсе любознательных», его показывают по телевизору, и вообще, он – вундеркинд. Арина похвалила мальчика, пожелала всяческих успехов.
«Но что за вопрос? Неужели они пришли заранее посвататься?»
Зоя Вячеславовна стала подробно рассказывать о том, какой Серёжа занятый, и как много времени он уделяет подготовке к телевыступлениям. И даже как-то увязла на этой теме. Наконец, она разродилась:
– Конечно, общаться нужно, но понимаете, ему ведь столько заниматься…
И выжидающе посмотрела на Арину, которая никак не могла понять, что от неё хотят.
– Простите…
– Нет, я ничего не имею против, пускай общаются, но ведь мальчику необходимо готовиться…
– Ну и… Готовьтесь, занимайтесь!
– Понимаете… Таня… Нет, вы поймите правильно, она хорошая девочка… Но, как сказать… На первом месте, я считаю, должна быть учёба…