Страница 76 из 101
Поначалу дорога была хорошей, но по мере подъема сделалась трудной, запетляла. Наконец я вышел на террасу, на которой стояла большая старая церковь. На заднем плане столпились дома без признаков жизни. Через восемь столетий жители спустились в долину и начали продавать туристам почтовые открытки, кинопленки и керамику. Для меня это стало первым намеком на тенденцию, ставшую нынче распространенным явлением для юга Италии: переселение с гор в долину.
Церковь была заперта. Я забарабанил в дверь палкой, в дверях появился старик. Он вежливо пригласил меня войти. Я оказался в большом соборе XI века. Заметил нарядную кафедру работы Космати — характерная черта многих больших церквей юга Италии. Эту церковь епископ Пестума девять веков назад сделал своим главным собором. Наверное, вы догадываетесь, что я там искал. И я нашел это немедленно. В стеклянной витрине над алтарем сидела Мадонна с гранатом. Это — окрашенная деревянная скульптура. Она была так высоко, что я не мог как следует ее рассмотреть. Старик вышел и вернулся со стремянкой. Я поднялся по ступенькам… в моем мозгу всплывали языческие воспоминания… и вот я очутился лицом к лицу с Мадонной.
Скульптура около четырех футов в высоту. Это — сидячая деревянная скульптура, окрашенная и позолоченная. Я увидел молодую женщину с детским ртом и большим глазами. Лицо обрамляли темные локоны. На сложенном на голове покрывале покоится большая позолоченная корона с золотой звездой. У младенца Христа такая же корона, только поменьше. Он стоит на левом колене Мадонны, опираясь правой рукой на ее плечо. Мадонна держит в правой руке короткую палку, с насаженным на нее гранатом. Корка фрукта снята, внутри видны красные зерна. На основании трона выбиты на латыни слова: «Да здравствует царица Неба; да здравствует царица ангелов».
Я решил, что это — работа XVII века, и очень удивился, обнаружив на основании дату — 1918. Когда я сказал об этом церковному служителю, он ответил, что помнит, как один талантливый скульптор из Салерно пятьдесят лет назад скопировал ее с картины, на которой была изображена старая статуя, со временем сгнившая. Я догадался, что Мадонну с гранатом время от времени копируют, чтобы она оставалась символом аргивской Геры. Возможно, эта статуя — единственное напоминание об утерянной работе Поликлета. Все, что мы знаем о ней, — это подробное описание Павсания. Он видел статую в Аргосе между 140 и 160 годами новой эры. Она была одной из самых знаменитых храмовых скульптур греческого мира, и ее выбили на нескольких монетах римского периода.
Оглянувшись по сторонам, я увидел, что позолоченный потолок декорирован панелями с изображением Мадонны в золотой короне, с Младенцем на колене и с древним символом в правой руке. На обратном пути, спускаясь с холма, я увидел придорожный алтарь. Там тоже было изображение Мадонны, на этот раз выполненное из цветных керамических плиток. И снова она держала гранат. Ктото недавно проходил здесь и поставил розу в маленький сосуд с водой.
Жаль, что не застал никого из священников, потому что у меня скопилось немало вопросов. Однако внизу, в Пестуме встретил человека, который сказал, что в мае и августе на холм поднимаются процессии с подношениями для старой церкви, среди них цветы и лодочки для кадильниц. Их приносила в Аргосе Гера за несколько столетий до Христа.
Открытие в Пестуме святилища аргивской Геры, преобразованного в христианскую церковь, заслуживает, как мне кажется, внимания ученых. Я забыл об усталости и был доволен, что поднялся по горной тропинке в Капаччо.
Я поехал в южном направлении по горным дорогам, спустился к маленькому морскому городу Агрополи. Он стоит на мысу, вдающемуся в залив Салерно. Нашел скромный ресторан, позади которого был сад или двор с рядом увитых виноградом кабин. Мне принесли рисовые крокеты с ветчиной и сыр из молока буйволицы — восхитительная разновидность моццареллы. Семья владельца ресторана завтракала напротив, в такой же кабине с выходом на кухню. Время от времени они посылали ко мне эмиссара, чтобы узнать, не надо ли мне чего-то еще. В один из этих любезных визитов сын хозяина принес ведро с моллюсками, которые только что были выловлены в море, и предложили приготовить кростини-ди-маре. Он пояснил, что моллюсков готовят в белом вине и укладывают на кусочки хлеба, обжаренного в оливковом масле. Я вежливо, но твердо отказался.
Передо мной предстал итальянец: он услышал, что в Ресторан пришел английский путешественник. Мужчина сказал, что прожил два года в Австралии. Ему хотелось попрактиковаться в английском. Говорил он быстро и свободно. Он сказал, что в настоящее время работает агентом по продаже земельных участков. Потом я узнал, что он, как почти все на юге Италии (в особенности, в Калабрии), мечтает о золотой волшебной стране с туристскими автобусами, курортами, отелями, кемпингами, дансингами и прибрежными бунгало. Вздохнув, он признался, что туризму в Пестуме пришел конец, никто не интересуется красотами Калабрии — горами и пляжами, сосредоточенными на территории, известной как Чиленто. Я сказал, что его мечта воплотится в реальность.
— Надеюсь, — сказал он, еще раз вздохнув. — Надеюсь!
Мне он показался хорошим малым.
Я поехал по Чиленто. Иногда мне открывалось море, в другой раз — голубые горы и леса. Глянув вниз с петляющей дороги, я увидел мыс Палинуро, названный в честь Палинура, кормчего Энея. Мыс омывает море, такое же голубое, как небо.
Наконец, окольными путями, я прибыл к руинам некогда большого города Велия. Мало людей их посещает, и остановиться по соседству негде. Руины, которые время от времени раскапывают, находятся в нескольких сотнях ярдов от моря, но старая гавань так заросла, что я не нашел от нее и следа. Велия начиналась как колония, до Рождества Христова, и, в отличие от большинства городов Великой Греции, была основана не эллинами, а эмигрантами из Фокеи в Малой Азии. Те же люди основали Марсель и несколько морских портов в Испании. Вполне возможно, что греческие керамические изделия и другие предметы, которые мы видим во французских музеях, нашли дорогу в Марсель через Велию за пятьсот лет до новой эры.
Как и все города этой античной приморской цивилизации, территория необычайно живописна. Волны лижут огромный песчаный пляж. Археологи раскопали часть городских стен, рыночную площадь и несколько улиц. Однако восстановить город невозможно: большая часть его лежит под горами, либо совсем исчезла. В свое время город был известен философам и математикам, среди них — Девкипп. Я где-то читал, что он был создателем атомистики.
Огромное количество античных писателей упоминают этот город либо под его прежним именем (Элея), либо как Велия. Врачи рекомендовали его в качестве оздоровительного места. Гораций наводил о нем справки как о возможной альтернативе Байе, а Требаций, друг Цицерона, имел там виллу и хорошо знал Велию. Он остался там жить, после того как проехался по морю вдоль этого побережья.
Среди нескольких современных писателей, посетивших Велию, был шотландец Рэмидж. С ним здесь случилась неприятность. На холме по-прежнему стоит та самая башня. Туда Рэмидж забрался в 1828 году, и во время обследования руин подвергся атаке тысяч блох. Он испытал такие муки, что, сбежав к морю, содрал одежду и бросился в волны.
Дорога на юг вывела к лесу возле местечка Лаурито. Папоротник вымахал в шесть футов высотой, солнце просвечивало сквозь листья буков. Я остановился: далеко впереди, в обрамлении ветвей буков сверкала голубая вода — залив Поликастро. Ко мне подошли две молодые женщины и, ласково улыбаясь, нежными голосами предложили мне маленькие плетеные корзинки, полные лесной земляники. С восхитительным бесстыдством, вкрадчиво, закатывая глаза, они спросили за каждую корзинку по две тысячи лир. Это было по крайней мере втрое больше, чем взяли бы в магазине. Грабеж был так очаровательно инсценирован, что поначалу я хотел согласиться, но потом сообразил, что сделался бы в их глазах посмешищем. Поэтому, улыбнувшись, я отклонил их предложение. Увидев, что я собираюсь уходить, они скинули цену, и я купил их корзинки. Придя в восторг, девушки засмеялись и пошли в лес. Папоротник был им по пояс, они обернулись и махали мне, пока я не скрылся.