Страница 34 из 78
Падаю на кровать и начинаю рыдать с еще ббльшим упоением. В тот момент я действительно чувствовала себя такой одинокой, такой непонятой! Через мгновение чувствую – он осторожно присаживается рядом и начинает дрожащей рукой гладить меня по волосам.
– Господи, какой же я дурак… – говорит он потрясенно, – я просто слепой… Ты права, абсолютно права, я просто никогда не ставил себя на твое место… У меня здесь все: работа, дом, семья, друзья… А у тебя в Агре нет вообще никого, кроме меня… Абсолютно никого… Ты приехала только ради меня, а я тебя так мучаю… – Обнял меня, чувствую – стыдно ему до ужаса за свою недогадливость. – Прости меня, родная моя девочка, я самый тупой идиот из всех в целом мире… Пожалуйста, извини меня! – И начинает тоже плакать.
– Нет, это ты меня прости, – рыдаю я, – вечно я выпендриваюсь, ставлю тебе какие-то условия…
– Нет, нет, не говори так, я сам во всем виноват…
В общем, от души наревелись друг у друга в объятиях, двое чокнутых…
– Скажи мне, кто конкретно над тобой смеется? – спрашивает он вдруг меня. – Ну, когда ты говоришь на хинди…
– Ага, может, тебе еще перечислить имена, фамилии и адреса, чтобы ты потом отправился с ними из-за меня скандалить? Нет уж…
– И все-таки, Джули, кто смеялся?
– Да ты думаешь, это единичные, частные случаи? – вздыхаю я и машу рукой. – Это явление постоянное… В каждом доме, практически каждый человек… Я конечно же понимаю, что они это не со зла, но…
– Но это раздражает, ясно, – продолжает он за меня. – Хорошо, я найду выход из этой ситуации.
– Какой, интересно знать? – любопытствую я.
А он тут и заявляет мне глупость несусветную:
– Я подыщу для нас с тобой отдельный дом, подальше от всякой родни, если они тебе так на нервы действуют.
Я расстроилась ужасно, чуть снова не разревелась.
– Ты что, – говорю, – спятил? Хочешь настроить против нас всю родню? Они же мигом поймут, что это все из-за меня… Зачем нам враги?
– Твое спокойствие для меня дороже всего, – отвечает он.
Я собираюсь с духом, делаю глубокий вдох…
– Послушай, – начинаю, – только ты не обижайся… Во-первых, я знаю, что отдельное жилье нам сейчас не по карману. К тому же еще сколько денег на свадьбу нужно… К чему тебе лишние траты? Во-вторых, не хочу я никакого другого дома!!! Мне так нравится то место, где мы с тобой собираемся жить…
И в самом деле, мне там нравилось – это я не только ради Санни сказала. Две комнаты на втором этаже, одна побольше, другая поменьше, маленькая кухонька, душевая с туалетом, балкон… Внизу – Гульназ с семьей, но вход к ним отдельный, что очень удобно: вроде и рядом, и не вместе. Я уже успела душой и сердцем привязаться к Гульназ (даже звала ее «баджи» – старшая сестра), к ее мужу Джаведу, к их сыну Увезу… Не говоря уж о том, что в первые дни своей семейной жизни я собиралась брать у сестры Санни уроки индийской кулинарии! Мне совершенно необходимо, чтобы Гульназ была рядом, иначе кто научит меня готовить такие привычные для любого индийца блюда, как дал, бриани и чапати?! И район там хороший, зеленый, нешумный, и такой двор замечательный! А какой скверик во дворе – я собиралась бегать там по вечерам, сгонять лишние килограммы… И соседей всех я уже знала, а на новом месте еще неизвестно, кто попадется… Да и с ребятней местной я подружилась!
В общем, я призвала на помощь все свое красноречие, чтобы убедить Санни оставить эту затею со сменой места жительства. Тем более я знала, что он делает это исключительно ради меня, а самому ему вряд ли хочется переезжать оттуда.
– Не беспокойся, – сказала я и в знак примирения чмокнула его в нос. – Скоро я буду говорить на хинди так, словно родилась в Индии! И никто не посмеет даже хихикнуть…
Я действительно очень быстро осваивала язык – не на профессиональном, а на бытовом уровне, запоминая, что и как говорят окружающие, и иногда уточняя у Санни значение тех или иных слов. Порой даже, слушая индийскую речь, я вставляла в разговор свои комментарии, и на меня смотрели в изумлении: а ты что, поняла, о чем мы? Я делала загадочное лицо – мол, знай наших! По крайней мере, теперь никто не осмелится обсуждать меня в моем же присутствии – будут бояться, что я пойму, о чем речь!
Иногда при изучении хинди возникали казусы. Вот как, например, можно спокойно отреагировать на то, что имя одного из моих любимых актеров, Салмана Кхана, переводится как «лосось»? Лосось Кхан – с ума сойти можно!.. А как прикажете, допустим, произнести обычную индийскую связку «hui» и не засмеяться при этом? А используется она между тем в самом ходовом предложении: «Приятно познакомиться!»
«Tumse milkar khushi hui», понимаешь…
Быт индийской семьи
Сегодня Гульназ снова расстаралась ради меня – приготовила, помимо плова с бараниной, еще и курочку с подливкой, которую я очень люблю. И мороженое на десерт! Я все еще для них – дорогая гостья, они по-прежнему пытаются произвести впечатление… А ведь однажды наступит время, когда я стану для них своей – просто родней… Не гостем, который «подобен Богу», а так – повседневностью…
Меня всегда поражает, что если перед почетными гостями индийцы в лепешку расшибаются, чтобы не упасть лицом в грязь, то для «своих» даже палец о палец не ударяют. Пример: я могу сидеть у кого-нибудь в гостях. Мне подадут шикарный ужин. А рядом будет находиться какой-нибудь знакомый, зашедший на огонек, – так вот, ему никто и не подумает хотя бы ради приличия предложить тоже поужинать. На худой конец спросят, не хочет ли он чаю… Это – нормальная для индийцев ситуация: ужином угощают лишь того, кто был приглашен заранее, а незваных гостей к столу не зовут. Первое время, помнится, мне кусок в горло не лез. Ну согласитесь, неловко как-то – разве я могу сидеть и уплетать за обе щеки, если напротив устроился какой-нибудь сосед, который с любопытством смотрит, что и как я ем (чуть ли не в рот заглядывает), и, наверное, голодные слюнки глотает…
Впрочем, Бог с ними. Это их «культура», которой они вечно так кичатся. По поводу и без повода орут, колотя себя пяткой в грудь:
– У нас такая культу-у-ура!!!
Древностью своих традиций и обычаев, не меняющихся веками и даже тысячелетиями, индийцы очень гордятся. Иногда, на мой взгляд, совершенно зря – гордиться там особо нечем… Вот, к примеру, ярко выраженный случай вовсе даже не культуры, а бескультурья. Я имею в виду, простите за столь неприглядную тему, отрыжку. Практически ежедневно приходится наблюдать, как индийцы после еды громко рыгают в обществе, никого не стесняясь. Сказать «извините» после этого им даже в голову не приходит – очевидно, это в порядке вещей: гость показал, что хорошо наелся, хозяйке приятно… Я, конечно, понимаю, острая пища и все такое, но ведь надо как-то себя контролировать. Нет, не все, разумеется, так делают (например, я ни разу не слышала, чтобы у Санни была отрыжка, тьфу-тьфу-тьфу), но очень и очень многие. Я бы сказала, абсолютное большинство, даже женщины и дети. Господи, надеюсь, я никогда такой не стану! А если мои будущие дети вдруг начнут рыгать за столом, буду нещадно лупить их прямо по губам!
А вот в чем индийцы схожи с нашими соотечественниками – так это в привычке по-соседски одалживаться. Ни в какой другой стране мира, мне кажется, такое невозможно. Многие русские, живущие за границей, сетуют на равнодушие и черствость иностранцев – мол, каждому есть дело только до самого себя, и о том, чтобы, допустим, попросить у соседа щепотку соли, не может быть и речи, сразу же осудят – мол, как это неделикатно, как нетактично, ох уж эти некультурные русские… А в России и в Индии – запросто! Сколько раз при мне Гульназ всплескивала руками: «Ах, батюшки, молоко закончилось – как чай приготовить? Поздно уже, все магазины и лавочки закрыты…» И, подумав с полминуты, она решительным шагом выходила в ночь и стучалась в ближайшую дверь:
– Эй, Риджа (Анила, Зара и т. д.)! У тебя стакана молока не найдется?
И никогда еще не было такого, чтобы ей отказали или сказали, что у них, мол, у самих нет молока… Потому что все знают – в следующий раз, когда в самый неподходящий момент у них закончится мука или, допустим, сахар (всякое бывает), Гульназ тоже всегда с готовностью придет на помощь.