Страница 61 из 79
…А живем мы, он Сантий, я и караульные солдаты, в самом пустынном крае, а жилья и строения никакого нет, кроме одной холодной юрты, да и та ветхая, а находимся с ним Сантием во всеконечной нужде: печки у нас нет и в зимнее холодное время еле-еле остаемся живы от жестокого холода; хлебов негде испечь, а без печеного хлеба претерпеваем великий голод; и кормим мы Сантия и сами едим болтушку, разводим муку на воде, отчего все солдаты больны. А колодник Сантий весьма дряхл и всегда в болезни находится, так что с места не встает и ходить не может.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА. Санти Франц Матвеевич (1683–1758) — граф, уроженец Пьемонта. Состоял на службе у графа Гессен-Гомбургского, откуда был приглашен Петром I в качестве товарища герольдмейстера для сочинения гербов, в частности русских городов. В феврале 1725 г. назначен обер-церемониймейстером. В 1727 г. за участие в заговоре в пользу Анны Петровны сослан в Сибирь. Возвращен из ссылки Елизаветой Петровной в 1742 г.
Завещание понадобилось много раньше, чем могла предполагать императрица. Слишком рано — как показалось многим из очевидцев. В январе 1725 года не стало Петра I, 6 мая 1727 года — Екатерины I. Дорога к единоличному управлению Российской империей была для Меншикова открыта.
Елизавета? Оставалось всего лишь поторопиться с браком. Карл Август епископ Любский уже находился в Петербурге, с ним цесаревну ждала дорога все в те же прибалтийские земли. Правда, 1 июня, накануне венца, жениха, унесла «простудная горячка». Другим вариантом «светлейший» заняться не успел — 7 сентября он был арестован по обвинению… Впрочем, обвинение удалось сочинить спустя несколько месяцев. Главное — меншиковское правление не состоялось, несметное состояние «светлейшего» нетерпеливо и жадно расхватывали члены царской семьи.
И небольшая подробность. Палаты в многочисленных московских и петербургских меншиковских дворцах были увешаны портретами — Петр I, Екатерина I, царевич Алексей и его супруга София Шарлота, герцог Курляндский и вдовствующая герцогиня Курляндская Анна Иоанновна, дочери старшего брата Петра Иоанна Алексеевича, французский и прусский короли, турецкий султан и — ни одного изображения Анны и Елизаветы Петровны. В розыгрыше Меншикова места для них не существовало.
Ехать из Раненбурга водою до Казани, и до Соли Камской, а оттуда до Тобольска; сдать Меншикова с семейством губернатору, а ему отправить их с добрым офицером и солдатами в Березов. Как в дороге, так и в Березове иметь крепкое смотрение, чтоб ни он никуда и ни к нему никаких писем и никакой пересылки ни с кем не имел.
Теперь все зависело от капризов не знавшего отказа своим желаниям мальчишки. В двенадцать лет свобода от вчерашних воспитателей уже сама была сознанием власти, а общность игр — основанием для привязанностей и царских милостей. Цесаревна скачет вместе с мальчишкой-императором на лошадях, превосходно охотится и до упаду танцует. Брак с племянником (какое значение могли иметь в перспективе престола шесть лет разницы в возрасте!) позволял решить конфликт между старшими и младшими потомками Петра. И не Елизавете ему противиться: Царское село и Александрова слобода — слишком жалкое доставшееся от матери наследство, чтобы ограничить ими свои прихоти и жизнь.
Но около императора тесной стеной выстраиваются Долгорукие. Фавор Ивана Алексеевича, которого Петр II даже ночью не отпускает из своей спальни, должен быть закреплен браком его сестры. Екатерина Алексеевна получает громкий и заново придуманный титул «государыни-невесты». Брат может ее ненавидеть — семейных уз никто из Долгоруких не предаст. Елизавете остается поторопиться.
Значит, несмотря ни на что, Александрова слобода — Петр и слышать не хотел о возвращении в Петербург, жалкая видимость собственного двора из ближайших родственников и полунищих дворянчиков, штат, который едва-едва удавалось прокормить, и постоянный ненавистно-напряженный досмотр Долгоруких: лишь бы ничего не упустить, никакой провинности цесаревны не забыть, каждый шаг переиначить в глазах императора и большого двора.
Все благонамеренные люди радуются уменьшению царского фаворитизма принцессы Елизаветы, которая четыре дня тому назад отправилась пешком за десять или двенадцать миль на богомолье в сопровождении одной дамы и Бутурлина.
По сему отправили к нему (действовавшему на Украине против татар Голицыну. — Н. М.) три полка под начальством генерал-майора Бутурлина, которого выбрали не потому, что считали его способным, а для того, чтобы удалить его от принцессы Елизаветы, которой он был фаворитом и камергером.
Человек, который пороха не выдумает, но которого господь бог в гневе своем сделал генерал-майором.
Всемилостивейшая государыня цесаревна, вашего императорского высочества обичайная ко всем милость, паче же та предовольно мною следованная, приводит в дерзновение меня неподлежащим чрез сие представить себя пред ваше императорское высочество во всемилостивейшее предприятие, которым столько премного награжден бывал, что в жизни моей не достанет всерабственно отслужить, и тая самая усердность привлекает меня завсегда предстоять пред вашим императорским высочеством в раболепнейших замыканиях, еже и чиню от соискательной моей вседолжной верности, когда явлюсь угоден быть под высочайшим повелением по делам имеющим здесь домовым. Ваше императорское высочество, то всемилостивно мною взыскательным прошу приказывать, то не токмо с охотным желанием, но и крайнею ревностною прилежностью во всеповиновении моей простираться рабски долженствую; понеже как известился от управителя вашего императорского высочества, не без нуждных дел находится, кои все и себя самово подвергаю во всемилостивейшее высочайшее призрение.
Отпускается к поставцу ее высочества и служителям, окроме банкетов и приказов, водка, вино, пиво.
Духовник Федор Яковлев
Фрелина Анна Карловна [Скавронская, двоюродная сестра Елизаветы Петровны, будущая жена М.И. Воронцова]
Фрелины Симоновы [Гендриковы, двоюродные сестры Елизаветы Петровны]
Села Царского священник
Камор-юнкер Александр Шувалов
Дьякон Иван Лаврентьев
Г-н Воронцов [Михаил Илларионович, будущий канцлер]
Г-н Возжинский
Пимен Лялин, Петр Гагин — камер-фурьеры
Камер-паж Шубин
Василий Чулков, Игнатий Полтавцев — камор-динеры
Певчему Алексею Григорьеву [Разумовскому] чрез день и два дни водки и вина по крушке, пива по 4, по 6 и 7 кружек на каждый день
Авдотья Павлова, Устинья Никитина, Анна Самарина, Акулина Чулкова, Катерина Яблонская, Агафья Яковлева, Авдотья Селихова — камор-юнгферы
Елизавета Ивановна
Лекарь Ведре мадамы
Кристина Крестьянова
Мадама что при фрелинах
Мадама что шьет золотом кормилица Василиса Степанова кофишенки: Василий Страшников, Карл Сиверс музыканты: Штройс, Иван Матвеев кухмистер Яган Фукс футер-маршал Ратков лейб-кучер Скорняков бандурист Григорий Михайлов валторнисты 2 человека певчие: Иван Петров, Кирила Степанов, Петр Еремеев, Петр Лазорев, Федос Мосеев, Иван Федоров капрал Купреянов что у строения кузнец Яган Карла
Татьяна Тютчева
Яков Дмитриев мадам Пангорша