Страница 77 из 145
— Когда это было?
Толя посмотрел на Валентина, словно удивившись, что его перебили. Помолчал, потом уже спокойней проговорил:
— Когда? Погоди, действительно, когда же? Позавчера? Нет, это их увезли позавчера… Какой у нас сегодня день? Ага, значит, это случилось запозавчера. Черт, все в голове перепуталось. Вообще, все мы тут ходим как чокнутые… Да, точно, три дня назад, утром…
Валентин выслушал, скорбно покачивая головой, со вздохом сказал Роману:
— Да, сейчас тут не до нас.
— А в чем дело? — вскинулся Толя. — Надо помочь? — Керны? Что еще?
Роман скромно кашлянул:
— Нам бы крышу над головой…
— Из Москвы парень. Роман, геолог, — пояснил Валентин.
Роман кивнул, сдержанно бухнул сапогами — надо полагать, представился.
— О чем разговор! — вскричал Толя, дергая головой, словно пытался проглотить застрявший в горле комок. — Сколько вас — двое?
— Трое, — озираясь, сказал Валентин. — Гриша, где Гриша?
— Ну, все равно. В гостинице негде — там комиссия. Идите в общежитие. Кто спросит — сошлитесь на меня…
— Лошадей еще надо куда-то поставить…
— На хоздвор! Все, я побежал! — рванулся Толя и уже на ходу прокричал — Вечером увидимся. Я зайду!..
Роман проводил его взглядом.
— Гигант!.. Он всегда такой?
— Какой?
— В критическом режиме.
— Отличный парень, — невпопад отвечал Валентин. — Сейчас, по-моему, начальником участка… Что, двинем в общежитие?
— А ты знаешь, где оно?
— Найдем, — Валентин зашагал к выходу. — Всего-то десятка три домов.
У крыльца мыкался хмурый Гриша. — Тут столовая есть… — начал он.
— О, то, что доктор прописал! — оживился Роман. — А то у меня желудок исполняет танец живота.
— Я спрашивал, — уныло бубнил Гриша. — Сказали, закрыто, рано еще, мол…
— Идешь ты пляшешь! — огорченно сплюнул Роман. — Ладно, где тут общежитие? Там что-нибудь сгоношим из своих харчей.
Общежитие оказалось обычным, ничем не примечательным домом, расположенным чуть в стороне от остальных. Внутри этот дом был разгорожен таким образом, что получились три отдельные комнаты разного размера и кухня, где наличествовали печь, стол, две скамьи и бак с водой.
Войдя, Роман первым делом щелкнул выключателем — под потолком вспыхнула пыльная лампочка.
— Отель! Который тут наш номер? — Он заглянул поочередно во все три двери, приговаривая — Так, тут чьи-то вещички… А здесь спит какой-то дядя, не будем его тревожить — у него плечи намного шире наших… Ага, вот тут, кажется, свободно, можно приземляться.
Заглянув вслед за Романом, Валентин увидел неопрятную комнату, в которой стояли четыре койки — на одну было небрежно наброшено лиловое одеяло, три остальные без ничего, только голые металлические сетки.
— Застолбил! — Роман швырнул на ближайшую койку свой спальный мешок. — Пойду расшурую печку, во дворе я видел неслабенькую поленницу дров.
Вошел Гриша, со стуком опустил на пол вьючную суму с посудой и продуктами. Озабоченно огляделся.
— Седла, поди, здесь сложим? А то на хоздворе-то подменить могут.
Валентин кивнул и принялся разбирать вьюк, размышляя, что бы такое соорудить на ужин, который получался заодно как бы и обедом тоже.
14
Гриша почему-то запаздывал, и Роман, чертыхнувшись, предложил сесть за стол без него.
— Наверно, завернул куда-нибудь в гости и угощается в полный рост. Не оставлять ему ничего, чтоб знал! — свирепо закончил он.
— Да может, и зашел куда, — согласился Валентин. — Но у кого-то, не помню, из сибирских народов есть обычай оставлять как раз тем, кто пошел в гости, а вот тому, кто спит, — нет.
— Да? Это почему же так?
— Считалось, что в гостях могут и не накормить, а спящий, если он голодный, обязательно увидит во сне разные вкусные вещи и тем будет сыт.
— Полный завал! — расхохотался Роман. — Нет, но какова логика, а? Слушай, в этом есть что-то трогательное, не находишь?
— Что именно?
Ответить Роман не успел — на крыльце вдруг послышался топот, и, энергично рванув дверь, вошел мужчина хорошего роста, плечистый, физиономия крепкая, ядреная, напоминающая туго сжатый кулак. Глаза дерзко-веселые. Черный ватник распахнут, голенища кирзовых сапог лихо отвернуты. Еще не переступив порог, он настороженно махнул взглядом по сидящим за столом и, прищурясь, гаркнул:
— Ага, пополнение? Здорово, мужики, здорово! Значит, с закуской живете? Ладно, водяра наша, закусь — ваша!
С этими словами он вынул из кармана брюк бутылку водки и широким жестом выставил на стол.
— А где Кузя? — продолжал он, не дожидаясь ответа.
— Там кто-то спит, — Роман указал кивком подбородка. — Может, это Кузя и есть?
— Он, сучий потрох, он! — захохотал мужчина и толкнул дверь. — Эй, друг, кирять будешь?
В ответ донеслось торопливое невнятное бормотанье.
— Будет! — мужчина снял ватник и уверенно, плотно уселся за стол. — Столовка еще закрыта. Да и жрать там, честно говоря… Каша манная, жизнь обманная! — Тут он бегло выругался и ударом ладони распечатал бутылку.
Появился Кузя, сонно помаргивающий, помятый. Сказав давеча, что, мол, у спящего «плечи шире наших», Роман допустил сильное преувеличение — Кузя оказался человек худой и узкий, про каких в народе говорят: «Две лучины сложены…»
— Видали такого? — захохотал мужчина. — Босиком и ножик за голяшкой! Что, опять взрывника не было?
— Не пришел, зараза, — сипло отвечал Кузя, — Мерзлота, падла, а ее без аммонита хрен возьмешь. Завтра к прорабу пойду.
Мужчина, подмигнув, кивнул на него.
— Во работничек — ни украсть, ни покараулить, а как вмазать, так первый человек!
— Вовчик, гад буду! — Кузя честно выкатил глаза, хлопнул себя по груди. — Ты ж меня знаешь: по утрянке ни капли! Вот после работы — завсегда пожалуйста!..
— Ладно, кончай базарить! — добродушно прикрикнул Вовчик и, обернувшись, взял с подоконника пару кружек. Брезгливо заглянул в них, но, видимо, мысленно махнув рукой, набулькал туда водку. Через стол потянулся бутылкой к Валентину.
— Пас! — лаконично отказался тот. Вовчик не настаивал.
— Ну-ну, пусть нам будет хуже, — сказал он и принялся наливать Роману.
Кузя хихикнул:
— Не у тещи — упрашивать не будут!
— За что пьем? — Вовчик поднял кружку. — За знакомство, что ли? Поехали!
Выпили. Роман — посмеиваясь, с крайне несерьезным выражением лица. Кузя — поспешно, как бы боясь, что могут отобрать. А Вовчик, тот просто плеснул мимоходом в рот, точно забросил семечко подсолнуха.
— После первой не закусываю, — ни к кому не обращаясь, сказал Кузя.
— А тебя никто не просит, — Вовчик подхватил на ложку кусок подогретой тушенки. — Вы откуда, мужики?
— Из съемочной партии. Недалеко отсюда, — сказал Валентин.
— Ну-ну, — буркнул Вовчик, снова зачерпнул ложкой. — Во житуха, а? Кругом тайга, а свежей мясы и на погляд нету!.. А я физически работаю!..
— Вкалываем, — уточнил Кузя.
— Мне пожрать надо! — раздражаясь, продолжал Вовчик. — Ни хрена тебе заботы о рабочем человеке. Махамальное отношение! Зачем я сюда ехал — заработать? Вот и не мешай мне. Помоги. Организуй дешевое питание, как положено. Жрабельная вещь есть в тайге? Навалом! Дармовой зверь бегает, рыбы, говорят, невпроворот. Организуй отстрел, отлов. Кто запрещает роскошно жить и смачно материться?.. Нет, нельзя! Кому нельзя — рабочему человеку нельзя? — Вовчик засопел, налился темной кровью. — Рабочему человеку все можно! Потому как я хозяин! А иначе на кой хрен оно бегает да плавает? Зачем оно вообще, если его жрать нельзя?.. Эх, ру-ко-вод-ство! Руками водить… А стрелять по этим штукам, — Вовчик с отвращением ткнул пальцем в консервную банку, — да брать на личный забор колбасу, масло, молоко сгущенное — это ж ты на одну только жратву и будешь работать!.. Столовая, ёхамор! Щи — хоть нос полощи!..
— Борщ из двадцати пяти калош — десять крошено, остальное так заброшено! — хихикнул Кузя.