Геологическая поэма

Такие открытые всем ветрам водоразделы всегда вызывали у Валентина двойственное чувство. Они нравились ему тем, что давали передышку после трудной части маршрута, перегруженной обнажениями, крутыми спусками и подъемами, утомительными зарослями и остервенелым гнусом; идти по ним было одно удовольствие. Но от них, полубезжизненных, обнаженных и тем напоминающих пенеплен, веяло вековечной безнадежностью неизменного, остановившегося в своем развитии или даже вырождающегося.

Однако праздные размышления в маршруте недопустимы — это не он, а Ася заметила тур, стоящий на взлобке, немного в стороне от осевой части хребта, по которому они шли. Когда-то, годы или десятилетия назад, его соорудили из камней кто-то из геодезистов, топографов, а может, и свой брат из геологии. Почему-то он заинтересовал студентку, и она решительно направилась к нему. Чуть помешкав, Валентин двинулся следом.

— Тур, — как о чем-то весьма редком, сообщила Ася, когда он подошел.

Валентин утвердительно кивнул — что еще оставалось ему? Асю же меж тем осенила идея: она проворно скинула рюкзак и принялась разбирать камни, говоря:

— Такие же туры делают альпинисты… И оставляют в нем записку… А другие, которые приходят потом, ее забирают и оставляют новую, свою…

— Памирские легенды Романа? Она почему-то обиделась.

— Нет, я сама читала!.. Мы тоже оставим… Ага, вот она! Валентин с невольной живостью шагнул вперед, наклонился и увидел в глубине полуразобранного тура консервную банку. Немножно тронутая ржавчиной, она стояла вверх дном, и почти по центру ее зияла круглая дыра.

— Теплая… — удивленно проговорила Ася, извлекая банку. — И записка… А почему она сгорела?

Действительно, от вложенной записки сохранились одни обгорелые клочья, а края отверстия в дне банки выглядели явно оплавленными.

— М-да, все ясно, — Валентин потянул носом, и ему показалось, что в воздухе все еще стоит слабый запах озона.

— Что, молния? — загорелась Ася.

— Молния… — Он медленно озирался. — Вот куда они долбили давеча…

Студентка недоверчиво вскинула ресницы.

— В банку?

— Нет, зачем же… В банку это так, попутно. Они били сюда, в этот водораздел…

Валентин задумчиво провел растопыренной пятерней по все еще мокрым волосам. Послышался легкий треск, и одновременно он ощутил короткий неприятный укол в средний палец. Рука отдернулась сама собой. Ася молча смотрела на него удивленно-вопрошающими глазами. Он чуть подумал, с некоторым сомнением осмотрел резиновые подошвы своих сапог, потом вынул нож и осторожно поднял его над головой острием вверх. На этот раз шарахнуло посерьезней — Валентин чуть не разжал пальцы.

— Ты что? — испуганно проговорила студентка. — Ведь убьет же…

— Воздух наэлектризован, — не совсем впопад отвечал он, быстро раскрывая полевую сумку.

Топопланшет. Он разложил его на плоском камне и тщательно сориентировал по элементам рельефа. Затем достал из нагрудного кармана компас, приложил к карте, ввел поправку на магнитное склонение, и тогда стало ясно: на стрелку компаса воздействует местная аномалия. Между тем севером, куда указывала сориентированная по местности карта, и севером, указанным компасной стрелкой, имелось бросающееся в глаза несоответствие. Оно устанавливалось даже столь нехитрым способом, каким воспользовался Валентин.

— Аномалия… — Валентин глядел на распотрошенный тур. Представилось, как на какую-то миллионную долю секунды по этим вот камням растекается трепетная лилово-фиолетовая материя молнии, как затем она вползает внутрь тура, привлеченная металлом консервной банки, и, разочарованно пройдя сквозь нее, устремляется в землю — к лежащей где-то на глубине мощной массе магнитных пород.

— Аномалия, — повторил он.

— Железные руды? — после некоторой паузы спросила Ася.

— Необязательно. Породы, богатые магнитными минералами. А в них может быть все, что хочешь… Да, придется потом капитально покопаться в этом райончике. Представляешь… — Он таинственно-значительно понизил голос. — Месторождение, рудник, рядом — поселок городского типа. Я предложу назвать его Асино.

— Ну тебя! — отмахнулась студентка, но сразу же заулыбалась против воли. — Нет здесь никакого месторождения. И к тому ж Асино уже где-то есть. Кажется, на Дальнем Востоке.

— В Западной Сибири, — Валентин сделался серьезен. — Да, месторождения может и не быть, но аномалия-то есть? И наше дело теперь — выяснить ее природу. А там видно будет.

— Значит, все-таки открытие? — глаза Аси снова засияли. — Уже лучше!

«Открытие» — Ася употребила слово, которого Валентин всегда избегал даже в глубине души. Но избегай не избегай, аномалия действительно была хоть небольшим, но открытием. Многие очень неплохие месторождения начинались с гораздо меньшего.

С водораздела они спускались в отличном настроении. Особенно студентка — она двигалась, можно сказать, окрыленными шагами.

Незаметно остались позади гольцовая зона, нагие верховья разветвленного, как нервные окончания, ручья, затем в среднем его течении началась долина — широкая, залесенная, но без тех чертоломов, на которые столь щедры таежные ключи и речушки. Звериные тропы здесь были отчетливы, ясны, и перекрестья их не казались боязливым хитросплетением, нагороженным пугаными существами. Целеустремленность этих тропинок была очевидна. Валентин нетерпеливо прибавил шагу.

Лес прервался внезапно — расступился, как занавес тяжелого бархата, и в окаймлении широких травянистых берегов предстало озеро, о котором еще весной рассказывал Валентину знакомый оленевод, «Хорошее место, — говорил старик эвенк. — Там зверь лечится. Ходи туда с добрым сердцем».

— Сцена Большого театра! — Ася просветленно засмеялась. — Музыка Чайковского. Сейчас мы с тобой исполним танец пожилых лебедей.

— Это кто же из нас пожилой? — Валентин остановился у кромки воды. — Вот и ванна, о которой я говорил.

— Очень даже не слабо! — оценила студентка. — Но ты говорил про теплую.

— И это будет! — Валентин, еще подходя, заметил метрах в двадцати от берега как бы легкое колеблющееся вздутие над поверхностью озера. — Сейчас проверим температуру воды.

Он разделся, вынул из рюкзака пустую пол-литровую бутылку и шагнул в озеро. Когда глубина дошла до пояса — поплыл. Близясь к примеченному вздутию, отметил, что вода быстро и ощутимо теплеет. Вот она стала не просто теплой, а нагретой. В ноздри вошел гейзерный запах земных недр — странный, тревожащий генную память запах архейского океана, рудных жил и первобытных вулканов. Восходящий ток воды, словно нечто живое и мягкое, несильно толкнул в живот — Валентин был над самым родником. Закрыв большим пальцем горлышко бутылки, он поглубже вдохнул и энергичным движением устремился вниз. Он погружался, стараясь не отклоняться от восходящего потока, который скоро сделался почти горячим. Тогда Валентин открыл бутылку — в мутно-зеленой мгле мимо глаз понеслась вереница пузырьков. Это был его долг — взять воду на гидрохимический анализ. «Ходи туда с добрым сердцем…» Валентин от всей души пожелал, чтобы взятая им проба не повлекла за собой строительства здесь когда-нибудь курортного комплекса…

— Что? Как? — прокричала Ася, когда он вынырнул. То, что красовалось на ней, вероятно, не было настоящим купальным костюмом, но Валентин, никогда не бывавший на курортных или даже просто городских пляжах, решил, что все в норме.

— Тут горячий источник! — отозвался он. — Можешь греть свои пожилые кости!

— Ура! — Ася с воодушевлением кинулась в воду. Она явно была готова плескаться черт знает сколько, но Валентин вовремя вспомнил, что с горячими источниками шутки плохи.

— Скучная вы личность, товарищ старший геолог! — вызывающе объявила студентка, вылезая на берег.

Валентин — он успел уже улечься, постелив на траву куртку-энцефалитку, — лишь посмотрел на нее, приоткрыв один глаз, и счел за лучшее отмолчаться. Действительно, глупо спорить, что-то доказывать, когда вот так ласкающе обвевает легкий ветерок, и солнце греет столь прият но, и в теле такая ленивая истома после этого купания в воде, термальной, минерализованной и, может быть, даже радиоактивной. «В следующий раз надо обязательно проверить радиометром», — мельком подумал он.