Страница 7 из 183
— Что вы делали в октябре шестьдесят второго? — Следователь перевел взгляд на сотрудника, сидевшего за машинкой. — Рассказывайте помедленней! Не торопитесь!
— Как и многие, кто рассчитывал, что в октябре наконец-то Штаты раздавят Кастро, сидел и ждал начала… Двести пятьдесят тысяч лучших солдат армии США находились, как и мы, под ружьем и были размещены во Флориде, на юге озера Окичоби. Все кубинцы Майами ликовали, и я думал, что скоро увижу своих… Но янки — президент и его правительство — наложили в штаны перед силой русских… Договорились с ними. А нас — после стадиона — объединили в организацию “Ветераны залива Кочинос” и вскоре стали пихать туда, где было жарко. Многие пошли служить солдатами в форт Джексон, форт Кнокс, форт Беннинг, в американскую армию, другие стали военными советниками по вопросам Латинской Америки. Доминиканская Республика, Боливия, Колумбия, Лаос, Камбоджа, Вьетнам… Я на это не пошел… И было очень плохо — пришлось наняться портье в отель “Гранада” на Меридиан-авеню в Майами. Там примерно через год я снова встретил “полковника Фрэнка”. Он был “в стельку”, жаловался на судьбу, утверждал, что его ждут какие-то большие неприятности. Потом исчез — говорили, умер от разрыва сердца. Но тогда сжалился, помог мне поступить в специальную школу.
— Что за школа, где находится?
— Он же из ЦРУ, а школа находилась там же, во Флориде, в усадьбе, которая прилегает к Национальному парку Эверглейдс со стороны озера Окичоби.
— Так! О школе потом. Я дам бумагу и ручку — напишите. Сейчас расскажите, что вы делали после школы.
— Я отлично ее закончил. Хвалили. За это хотели поначалу направить для работы в Англию. Но в последний момент послали в “Альфу”.[7] Там шла драчка. Я должен был держать ЦРУ в курсе дела. Денег в кассе организации не было, и тогда там решили ограбить один подпольный игорный дом. Он действовал в том же районе Корал-Гейблс, в двух шагах от штаба “Альфы”. Все было о’кей, но кто-то из наших проболтался или предал… Кому-то приходилось садиться, и жребий пал на меня. Через полтора года досрочно освободили.
— На Кубе сколько раз бывали? — прервал следователь, видя, что Фернандес несколько отклонился от основного разговора.
— Было дело…
— Расскажите об этом.
— В конце августа 1969 года ко мне — я жил в Майами в отеле “Корал-Гейблс” — зашел Тико Эррера, мой знакомый, с которым мы часто играли на скачках и во Фронтоне.[8] Эррера не был членом “Альфы”, он действовал от ЦРУ самостоятельно. Про него говорили, что четыре раза ходил на остров. У меня в номере потолковали о том о сем, и он пригласил пообедать в “Бискайн”. Там к нам подсел один босс. Тико перед ним держался как мышь. А тот даже не подумал и представиться. Тико все расхваливал меня и твердил, что я могу справиться с любым делом. Через три дня Тико заехал за мной и велел собирать вещи. “Ни о чем не беспокойся. Везде, и в “Альфе”, все улажено, чико[9]”, — сказал он и переселил меня в Помпано-Бич. Там мне пришлось прочесть все кубинские газеты за последние полгода, назубок выучить план района Мирамар города Гаваны и до одури насмотреться разных профессиональных и любительских фильмов про жизнь на Кубе. Да плюс еще каждый день тренировали в подводном плавании с маской и трубкой, обучили охоте на рыб, набили знаниями по ихтиологии. Вот, например, я знал в мельчайших деталях, как на Кубе, у острова Пинос, проходило седьмое лично-командное первенство мира по подводной охоте. Так было. А в первый день сентября мы вышли в море с Тико и тем самым малоразговорчивым боссом. Фамилии и имени его я так и не узнал. Тико обращался к нему только почтительно: “Сеньор”. Капитану катера и двум матросам — незнакомым мне кубинцам — не приходилось говорить, что делать, и они тоже молчали…
— Потом… — Следователь поднял руку над столом и попытался поймать летевшего мимо комара. — Потом, когда получите бумагу, опишете его внешность. Так… И что же было в море?
— В открытом море с кормы забросили лески с пустыми крючками — создавали видимость, что на катере любители-рыболовы. А в каюте мне сообщили задание. Суть его заключалась в том, чтобы я тайно высадился на кубинском берегу в Варадеро, добрался до Гаваны, там встретился с действующим агентом — мексиканским дипломатом. Мне предстояло получить у него секретные, особой важности документы и опять же через “голубую” границу возвратиться с ними на катер…
— Фамилия мексиканского дипломата? — Следователь жестом предложил Рамиро взять сигару.
— Советник посольства Умберто Карильо.
— Так! Продолжайте!
— Да… Значит… Перед самым рассветом… — Рамиро покрутил взятую сигару и положил ее обратно. — Капитан катера увеличил скорость. Мы стали быстро приближаться к берегу. Примерно милях в пяти на воду сбросили легкую двухместную лодочку с мощным двигателем. Он не производил характерного для бензинового мотора треска, а только ровно гудел на низких тонах. Я уже был в полном снаряжении охотника: маска, трубка, ласты, подводное ружье, закрепленное линем к поплавку, с которого свисал кукан для рыбы. Меня усадили на сиденье. За руль лодки сел капитан катера — кубинец. Имени его не знаю. На все мои вопросы — странный какой-то, мы же остались одни — он лишь пожимал плечами и тыкал пальцем в сторону берега. Не глухонемой же он был. Когда заглушил двигатель, сразу сказал: “Отсюда мили полторы, не больше. Хоть ты и не боишься акул и у тебя есть порошок — гляди в оба! С этими тварями шутки плохи… Удачи тебе…” И этот туда же — “удачи”…
Рамиро, ни слова не сказав в ответ, кивнул капитану, натянул маску и, сунув в рот загубник, свалился за борт.
Море приняло его, обдав приятной свежестью. На несколько секунд загудел мотор, и тут же его звук смолк, растаяв в абсолютной тишине. Внизу была непроницаемая чернота бездны, полной неизвестности, а значит, и опасности. Рамиро содрогнулся. Поспешно раздавил капсулу в мешочке, висевшем у пояса. Мелькнула мысль: “А, все равно! Куда иначе деваться! Если нападут, так пусть лучше конец, чем искалечат”.
Напряженно всматриваясь в темноту пучины, он обнаружил, что она живет: там двигались тени, что-то поблескивало, светилось, даже, казалось, звучало. Но кто в этом мире друг, а кто враг?
Метрах в пятистах от берега Рамиро взял левее, ориентируясь на хорошо видную с моря — уже занималась заря — башню дома Дюпона.[10] Вскоре под собой Рамиро увидел светлое песчаное дно. Мимо проплыли двое в ластах и с ружьями. Ближе к берегу охотников оказалось больше. Теперь следовало смешаться с ними. Рамиро пристроился к одной из групп и сразу же подбил небольшого луира. Насаживая рыбу на кукан, он ловко снял ножом с поплавка ярко-красную пленку. Теперь поплавок стал цвета спелого лимона. По инструкции это требовалось на случай возможного наблюдения за ним с берега. Он поплавал еще часа два, нашел гнездо лангустов, подстрелил приличного морского окуня, а когда на пляже появились люди, решительно направился к берегу.
Левее дома Дюпона, если глядеть на него с моря, среди острых коралловых обнажений приткнулся песчаный пляжик, обнесенный каменной террасой со ступеньками, ведущими в воду. Рамиро хорошо знал ее по многочисленным фотографиям. В правом углу, у верхней ступеньки, как и было условлено, лежали одежда и сумка. В брюках должны были находиться деньги и ключ от коттеджа. Удостоверение личности на имя Луиса Гарсии, сотрудника Гаванского института океанологии Академии наук, было запрятано у него в непромокаемом пакете.
Он обсох, огляделся. Пляж заполнялся медленно — был “диким”, не приспособленным для отдыхающих. Рядом устроились две пары с детьми. Рамиро услышал славянскую речь и подумал: “Посмотрим, какие они, эти русские?” Утратил интерес к соседям, когда по словам “Прага”, “Братислава”, “Брно”, определил, что перед ним чехи. Неподалеку, метрах в пятнадцати, расположились три молодых кубинца. По внешнему виду трудно было определить, что они собой представляют и чем занимаются. В Майами он принял бы их за официантов, возможно, продавцов второразрядного магазина. То, что они были чересчур веселы, невольно настораживало.
7
“Альфа-66” — активная контрреволюционная организация, которую возглавлял Андрее Насарио Сархен — один из главарей кубинских гусанос, обосновавшихся в США, организатор целого ряда враждебных акций против Кубы.
8
Место, где профессионалы играют в хайалан, народную игру басков в мяч.
9
Чико (исп.) — мальчик, парень. На Кубе употребляется как дружеское обращение.
10
Американский миллиардер Дюпон раньше владел кубинским полуостровом Икакос, где имел виллу и свой аэродром. В настоящее время особняк занят музеем.