Скупые звезды

— Как бы опять не помешал.

Словно по команде, все посмотрели на майора. Тот морщился, как будто хлебнул кислятины, по лицу командира блуждала гримаса нескрываемых сомнений. Наконец Гродзинский произнес:

— Хмырь понимал, что мы собираемся штурмовать деревню. Мог бы запретить, но не сделал этого. Надеюсь, мешать не станет.

Высшие не вмешались, так что операция развивалась строго по плану.

Отделение Корунда десантировалось у назначенного ориентира в полукилометре от северной околицы. Растянувшись цепью, ополченцы ускоренным шагом захлюпали ботинками по залитому водой полю, где злаки поднялись почти по колено. Несколько работавших на участке курариков, увидав вооруженных людей, над которыми висела воздушная машина, с воплями пошвыряли шанцевый инструмент и убежали в деревню.

Перепрыгивая оросительные канавки, отделение приблизилось к окраинным амбарам, не встретив сопротивления. Справа и слева подтягивались другие подразделения. По приказу взводного Эдик выставил охранение — Кристо и Антонио, послав остальных осматривать хозяйственные постройки. В итоге получасовых поисков обнаружили только парочку туземцев, занимавшихся любовью на мешках собранного урожая овощей, а также вооруженного костяным кинжалом аборигена, который спал, закопавшись в груду соломы. Пленных погнали подальше в поле, где от них будет меньше вреда, и продолжили движение.

Дома на окраине казались пустыми, только мелкий скот бродил в огороженных дворах. Замедлив движение, ополченцы осматривали каждое здание, но курариков внутри не было.

Все население столпилось на центральной площади. Визжали женщины и детвора, патриархи с посеревшей кожей и обвисшими хоботками отбивали земные поклоны. Деревенский староста затянул долгую речь о том, как счастливы жители лицезреть дорогих Ку-ути зиве-зии, при этом витиевато заверял, что плохих курариков здесь нет и никто не умышляет ничего дурного против горячо любимых безносых.

Цену таким словам люди уже поняли, поэтому насторожились, ожидая внезапного нападения.

Майор попытался выяснить насчет чужих Баоши-буунит-ван-коо-шипши, расспрашивал про железные огненные палки. В ответ абориген клялся благополучием своей семьи, привидениями предков и собственной честью, что никаких чужих существ в деревне нет, а про винтовки его односельчане отродясь не слыхивали.

Убедившись, что толку не добиться, Гродзинский приказал методично, избу за избой, прочесать все поселение. Когда бойцы направились к ближайшим строениям, из окон по ним ударили длинными очередями.

Несколько человек упали, сраженные пулями, другие, в том числе Корунд, поспешили залечь и открыли ответный огонь. Толпа на площади, пронзительно заголосив, бросилась врассыпную, заслоняя прицельные сектора. С висевших над деревней машин заработали плазмострелы, уничтожавшие стрелков-аборигенов вместе со строениями, в которых те засели.

Едва начался кавардак, доморощенные подразделения мгновенно потеряли управляемость. Все беспорядочно палили по целям, которые удалось разглядеть. Эдик не слышал приказов взводного и сам не пытался командовать отделением. Первым делом он сгоряча выпустил всю обойму по окну, из которого стреляли по меньшей мере два ствола. Перезарядив винтовку. Корунд обнаружил, что огонь из этого дома прекратился и один курарик висит башкой вниз, перевалившись через подоконник. Изредка поглядывая на подавленную цель, Эдик стал поливать гиперзвуковым металлом аборигенов, стрелявших из винтовок и луков с крыши сарая, который возвышался над окружающими домами.

Внезапно из сарая метнулась в небо огненная струя, зацепившая воздушную машину. Микроаэробус взорвался, и горящие обломки рухнули возле реки. Сразу два аэромобиля ударили плазмой, уничтожив строение, откуда противник применил неизвестное оружие.

Майор Гродзинский выкрикнул приказ, махая рукой в сторону дымящихся развалин. Вместе с ним перебежками двинулись еще несколько ополченцев.

— Корунд, не отставай! — Голос ротного едва пробился сквозь грохот перестрелки. — …Справа… забор с хренью…

Видимо, надо было наступать чуть правее и штурмовать группу домов возле пруда, где суетилась домашняя птица. Кое-как собрав свое отделение, Эдик повел ребят в атаку. Когда они почти достигли пресловутого забора, со стороны домов и огородов полетели стрелы и пули. С неба посыпались плазменные капсулы, над объектом встала стена пламени, но майор упал, и вся его группа попятилась, предпочитая стрелять из-за укрытий.

— Вперед! — заорал Эдик. — Отомстим за командира!

Избыток адреналина прогнал страх, и Корунд шел навстречу выстрелам, увлекая бойцов. Без эмоций, как робот, он посылал пули в аборигенов, которые показывались в окнах, мелькали среди развалин, прятались в кустах. Он не считал пораженные мишени, но счет шел уже на десятки. Рывок его отделения увлек в атаку и соседние группы ополченцев.

Залпы воздушной поддержки расчищали дорогу наступающим. Грохочущее пламя взрывов прокатилось в сотне метров перед пехотной цепью. Когда рассеялся дым, взорам открылось обширное ноле разрушенных строений, среди которых метались немногие уцелевшие курарики. Очереди «Свингов» косили их пачками.

Внезапно вражеский огонь прекратился. Потрясенные безжалостным истреблением аборигены в панике покидали еще не уничтоженные строения и, побросав оружие, бежали куда глаза глядят. Наткнувшись на людей, они падали мордами в грязь, вымаливая снисхождение.

В наступившей тишине — треск пожаров не в счет — стали слышны приказы командиров: навести порядок в перемешавшихся подразделениях, согнать в одну толпу всех пленных, собрать трофеи, выставить посты, доложить о потерях. Бой кончился.

Гродзинский поймал три пули всем торсом. Майор сам наложил себе повязки, заживляющие препараты уже начали болезненный процесс затягивания ран, но крови вытекло много. Противоестественно бледный, он сидел на обрубке бревна, прислонившись к стене почти не пострадавшего дома, и выслушивал рапорты.

За неполный час боя погибли девять человек, полсотни получили ранения разной тяжести. По первым оценкам, рота перебила не меньше двухсот аборигенов, на поле боя удалось собрать несколько десятков винтовок и дюжину пулеметов. Много трупов и оружия должны были остаться по разрушенным избам, в которые пока не заглядывали.

Когда командиры отчитались, Гродзинский распорядился:

— Командование ротой принимает капитан Брукс. Остатки взвода сдайте Корунду — из мальчишки получится отличный солдат… Сидней, дай людям немного отдохнуть и гони аборигенов подальше в степь. Атаковать, не ждать ударов врага… Надо занять позицию на холмах, что к югу отсюда… Деревню сжечь.

Он потерял сознание, и ополченцы отнесли командира в машину. Когда улетели аэробусы, забитые тяжелоранеными, Брукс собрал командиров взводов и отделений. Заметно нервничая, танкист распределил задачи поредевшим подразделениям, потом сказал:

— Расположимся за деревней, чтобы не дышать гарью. На отдых и ужин даю час. Майор прав — мы должны отодвинуть линию обороны подальше от города.

— Надо бы найти, из чего они наш аэро сбили, — напомнил Эдик.

— Верно мыслишь, — Ротный кивнул. — Вот ты и займись.

Наказуемая инициатива отодвинула ужин в неопределенную перспективу. Мысленно вздыхая и чертыхаясь. Корунд приказал командирам отделений вывести остатки взвода в назначенный сектор, а сам отправился за трофеями в компании Кристо, Антонио и слегка поцарапанного стрелой Генриха.

Сарай, в котором прятались враги с тяжелым оружием, был развален, что называется, до основания. Две капсулы свернутой плазмы выжгли весь воздух внутри, уничтожили большую часть конструкций, а сверху упали изувеченные взрывами обломки крыши. Живых там остаться не могло.

Им повезло — Кристо довольно быстро заметил толстый металлический ствол с фигурными насадками, выглядывавший из-под груды обгорелых досок. Разобрать завал вручную не представлялось возможным. Пришлось подогнать машину, цеплять тросом самые большие куски деревянных щитов и оттаскивать малым ходом. Когда площадка расчистилась, оказалось, что ни одного мертвого курарика здесь нет. Зато был поджаренный и заляпанный засохшей зеленоватой кровью труп совсем другого существа.