Страница 55 из 71
— Я обещаю вам это, дорогой. Хотя бы потому, что сейчас вы меня правильно поняли. Позвоните мне завтра, и мы проведем вместе целый день.
— Надеюсь, этот день будет очень долгим.
— Во всяком случае, он продлится до следующего Дня, — пообещала Биргит и оглянулась: не следит ли кто за ней?
С минуту они постояли молча, затем он подозвал свободное такси. Танака, конечно, хотел бы проводить ее до дому, но она решительно запротестовала.
— Нет-нет, дорогой! Вам надо остаться. Все эти любопытные женщины, — она кивнула в сторону зала, — захотят узнать, с кем вы сегодня были.
220
— И я им с гордостью отвечу, — прошептал ей на ухо Танака, — кем вы скоро будете, моя дорогая!
Она была слишком возбуждена и не поняла смысла его последних слов. Биргит лишь приветливо махнула и велела шоферу ехать. За воротами сада она назвала шоферу адрес дома, расположенного у моста Хидейохи. Там она расплатилась с шофером и пешком пошла через мост.
У второго столба с правой стороны сидел нищий и держал на коленях старую шляпу. По описанию Зорге она его сразу узнала. Увидев девушку, нищий вздрогнул, но убедившись, что за ними никто не наблюдает, с безразличным видом отвернулся в сторону.
Десятииеновую бумажку с заклеенной в нее запиской Биргит держала наготове и, когда проходила мимо нищего, небрежно бросила ее в шляпу. Все выглядело так естественно, что две женщины, проходившие рядом, не обратили на это никакого внимания.
Перейдя на другую сторону реки, она опять взяла такси и поехала в Иокогаму. Биргит не заметила, что машина, следовавшая за ней, быстро развернулась и, не обращая внимания на красный сигнал светофора, помчалась в обратном направлении.
***
В то время, когда Рихард Зорге входил в комнату танцовщицы Фуйико Нахара, а Биргит Лундквист поднималась по лестнице к Бранковичу, перед домом Танаки, скрипнув тормозами, резко остановилась машина полковника Одзаки.
— Достопочтенный Танака-сан ушел в отель Киусу, — извиняясь за своего хозяина, ответил выбежавший слуга.
— Беги в отель и скажи, — приказал полковник, — что его просят срочно вернуться домой. Передай: очень важное дело!
Властный тон офицера не допускал никаких возражений, и слуга, шлепая сандалиями по асфальту, побежал в отель.
Вскоре из темноты парка появился Танака.
— Надеюсь, господин полковник, — после приветствия начал Танака, — повод, заставивший вас приехать в столь поздний час, не очень серьезен?
— Очень серьезен! — коротко бросил Одзаки. — Иначе зачем бы я приехал к вам так поздно.
Хотя не совсем вежливое начало разговора ему не
221
понравилось, Танака пригласил гостя пройти в дом. Од-заки был настолько возбужден, что даже забыл снять обувь. Не обращая внимания на неодобрительные взгляды хозяина дома, Одзаки в тяжелых военных сапогах шагал по дорогим коврам.
— Меня только что информировали, Танака-сан, — без обиняков начал полковник, когда они вошли в гостиную, — что Биргит Лундквист опять была у вас сегодня вечером, точнее, с восьми часов пяти минут до восьми часов тридцати семи минут!
Танака едва сдержал свое возмущение.
— Вы информированы, господин полковник, совершенно точно. Но не кажется ли вам, что, вмешиваясь в мою личную жизнь, вы слишком…
Одзаки бесцеремонно прервал его.
— Я очень сожалею, Танака-сан, но речь идет о деле, важность которого вынуждает меня не обращать внимания на это. — Он бросил фуражку на стол и холодно посмотрел на хозяина дома. — К сожалению, я должен вам открыть, Танака-сан, что эта девушка подозревается — и у нас есть серьезнейшие причины для этого — в том, что она является агентом вражеского государства! Биргит Лундквист, поддерживающая с вами связь, преследует определенные цели!..
Пораженный Танака в ужасе отпрянул назад.
— Этого не может быть! Чистейшая ложь! Господин полковник, это подозрение… Я хотел сказать, эта ошибка настолько чудовищна, что я…
— Настолько чудовищна, что потрясла вас. Ваше потрясение, Танака-сан, вполне понятно. Видимо, вас следовало бы предупредить об этом раньше. Но пока мы не были в этом твердо убеждены, мы не хотели вас травмировать. Боюсь, что, поступив так, мы сделали ошибку. Однако это еще не самое страшное. Самое страшное впереди!
— Самое страшное? Что… что это значит?
— Даже не самое страшное, а страшнейшее! — жестко проговорил Одзаки, глядя хозяину дома в глаза. — Как у вас хранится пакет, Танака-сан, который вам в восемь часов пятнадцать минут под расписку передал курьер из главного морского штаба?
Доверенному премьер-министра это показалось слишком оскорбительным.
— И вы смеете, полковник, думать, — не сдержав гнева, вскричал Танака, — вы смеете думать, что госпожа
222
Лундкнист могла посягнуть на государственную тайну?! Дй «иигге ли вы, кем она будет в недалеком будущем?
Вероятнее всего, государственной преступницей, Та-Нйкй сан! Я абсолютно убежден, что она пришла к вам с шдиинсм похитить именно этот документ… Не могли бы иы показать мне его?
'Гамака окончательно потерял самообладание.
— Ваше требование, полковник — неслыханная наглость! Ваше недоверие оскорбляет не только меня, но и господина премьер-министра! — крикнул он. — Принц Йоси-томо будет крайне возмущен вашими действиями! Никто, ш том числе и вы, Одзаки, в этом доме не имеет права…
— Я имею право! — грубо прервал его полковник и, рывком вынув из кармана документ, поднес его к самым
глазам Танаки.
Тот сразу же согнулся в глубоком поклоне.
Полковник Одзаки был наделен императором чрезвычайными полномочиями, и каждый гражданин Страны восходящего солнца, какое бы высокое положение он ни занимал, обязан был беспрекословно повиноваться ему.
— Теперь будьте так любезны, покажите мне, пожалуйста, этот документ!
Сейчас, когда Танака возражать больше не смел, полковник снова стал вежливым и учтивым. Танака покорно достал из внутреннего кармана ключ, отодвинул в сторону картину и стал открывать сейф.
— Здесь… пожалуйста, Одзаки-сан, убедитесь, что Мше опасение совершенно напрасно.
Полковник подошел вплотную к сейфу и заглянул внутрь. Там на стопке разных бумаг действительно лежал конверт с эмблемой главного морского штаба.
— Разрешите, Танака-сан? — вежливо попросил Одзаки и взял конверт. Вынув оттуда бумажку, он убедился, Что в конверте лежит подлинный документ. — Должен извиниться перед вами, — с явным облегчением обратился ОН к человеку, которого только что глубоко оскорбил. — Действительно, Танака-сан, здесь все в порядке. Как только позволят дела, я приду к вам лично, чтобы принести извинения по поводу недоразумения. А сейчас, к сожалению, тороплюсь: меня ждут срочные дела в другом месте.
Танака, еще не оправившийся от столь неожиданного потрясения, лишь молча поклонился.
— Этот документ, — проговорил Одзаки, возвращая ему пакет, — очень важный, Танака-сан, и от сохранения
223
его содержания в тайне может зависеть судьба нашей страны.
— Я полностью сознаю это, господин полковник, — с подчеркнутым достоинством ответил секретарь премьер-министра.
Полковник Одзаки взял со стула фуражку и, попрощавшись с хозяином дома, поспешно вышел.
Танака положил пакет в сейф и уже хотел закрыть стальную дверь, как вдруг рука его остановилась и замерла.
Он поднял голову и втянул воздух. Робко взяв конверт, он вынул его из сейфа и поднес к лицу.
Запах знакомых духов объяснил ему все.
«„Мей-Линг"… Из Индокитая», — едва слышно прошептали безжизненные губы.
Пошатываясь, Танака добрался до кресла и ослабевшим голосом позвал Одзаки. Но тот уже садился в машину и не мог его слышать. Крик своего хозяина услышал один из слуг и, догнав только что тронувшийся автомобиль, остановил его.
Одзаки понял, что случилось что-то важное, и бросился в дом.
— Полковник Одзаки… Ваше подозрение… оправдалось!.. — Он смог лишь протянуть полковнику листок, а дать сколько-нибудь внятное объяснение у него не хватило сил.