Дело Зорге

— Раз ты захотел — обязательно добьешься.

Зорге остановил автомобиль перед главным подъездом и распорядился, чтобы подняли наверх багаж.

К Зорге и Биргит кинулись портье и стая улыбающихся горничных, готовых выполнить любые пожелания гостей. Рихард и его дама с достоинством отвечали на бесчисленные поклоны и некоторое время терпеливо наблюдали, как в их честь втягивали в себя воздух, да так громко, что это напоминало шипение небольшого локомотива.

Когда с Зорге снимали обувь, подъехал черный лимузин, который следовал за ними всю дорогу. Биргит возмущенно повернулась спиной к двум японцам, которые вышли из него. Зорге же нарочито любезно приветствовал филеров и пожелал им чудесного отдыха.

Зорге и Биргит, сопровождаемые самим владельцем гостиницы, сняв обувь, поднялись по гладким ступеням лестницы и после довольно продолжительного путешествия по бесконечным коридорам добрались наконец до своего номера. Самым красивым в этом помещении был вид на озеро и горы, склоны которых уже до половины были покрыты снегом. В комнате не было никакой мебели. На стенах — ни единого крючка, на который можно было бы повесить платье. Все нужно было класть прямо на пол, покрытый чистыми до блеска циновками из рисовой соломы. Кроватей не было. Постояльцы спали на толстых ватных одеялах, сложенных сейчас в одном из углов друг на друга. Их расстилали на полу, когда наступало время ложиться спать.

Хозяин вежливо осведомился у гостей насчет ужина. В японском отеле еду подавали постояльцам в номер — блюда заказывались заранее. Общего зала, где гости собирались бы на трапезу, не было.

Как только хозяин удалился, появились горничные, обслуживающие номер, чтобы помочь постояльцам разоблачиться. Это входило в обычный сервис и не требовало дополнительной оплаты.

— За нами наблюдают, — засмеялась Биргит, когда ее освобождали от платья, — взгляни-ка на стены.

Зорге равнодушно проследил за ее взглядом: противоположная стена комнаты из тонкой, толщиной в миллиметр, пергаментной бумаги была почти прозрачной.

— Ты знаешь, здесь еще есть люди, которые не хотят верить, что у нас белая кожа на всем теле. Вот некоторые недоверчивые дамы и хотят в этом убедиться.

— Но почему только дамы, Рихард? А разве нет таких мужчин, например, среди наших «друзей» из Токио?

Зорге показал большим пальцем руки за спину:

— Нет, малышка, наши соглядатаи поселились на другой стороне. И их интересует не цвет нашей кожи, а наши разговоры. Поэтому первое, чем они занялись, так это монтажом подслушивающего устройства.

Горничные помогли Биргит и Зорге облачиться в кимоно. Каждая гостиница предоставляла своим постояльцам такую одежду. Темные, с теплой мягкой подкладкой зимние кимоно и светлые, легкие для лета. Было бы необычно, остановившись в японской гостинице, носить собственное платье. Владелец отеля не только предоставляет кров и питание, но и одевает своего гостя, обеспечивает его мылом, зубной щеткой и расческой.

Долг приличия требовал, чтобы вновь прибывший первым делом принял горячую ванну. Но не у себя в номере, а в большом бассейне, который размещался на первом этаже. О теплой воде позаботился не хозяин заведения, а боги этой страны вулканов, разбросавшие повсюду на ее территории горячие источники.

Многие из них были лечебными. В Ноборуяме они содержали серу и помогали избавиться от ревматизма. Отель был построен прямо над источниками и извлекал, таким образом, большую выгоду, используя этот дар природы.

Горничные подали каждому из новых постояльцев маленькое полотенце и мыло и пошли вперед, показывая дорогу в фуро, который в этой гостинице представлял собой не обычную баню размером в небольшую комнату, стены которой обшиты деревянными досками, а обширный зал с бассейном значительных размеров.

Зорге и Биргит сперва должны были приглядеться в облаке пара, заполнившем помещение, прежде чем двинуться дальше, к собственно бассейну, который выглядел как настоящее горное озерцо. Неправильной формы водоем был заключен в берега из обтесанных обломков скал, а его дно выложено галькой. В бассейне сидели, плескались и плавали десятка два постояльцев — мужчины, женщины, дети — вместе пожилые и молодые, — в чем мать родила. Такая непосредственность была в традициях японского общества; иностранные гости следовали этому обычаю и, надо сказать, не без удовольствия.

Рихард Зорге и его спутница, прожившие в Японии несколько лет, уже привыкли к голым людям в фуро и поэтому вели себя с естественной простотой, как настоящие японцы. Они сдали свои кимоно банщице и попросили принести деревянные шайки с горячей водой. Каждый гость должен был намылиться и, лишь тщательно смыв мыльную пену, мог войти в большой бассейн. Гостям, конечно, помогали банщицы, которые каждую минуту готовы были прийти на помощь — потереть спину или обдать горячей водой из шайки.

— Какое падение добрых нравов, — заметил с сожалением Зорге, увидя, как к ним заспешил банщик, — раньше для этих целей использовали только красивых молодых девушек.

Банщик, мужчина в возрасте, видимо, здесь главный, услышав это, извинился:

— С тех пор как белые господа оказали честь и регулярно посещают наше скромное заведение, мы, к сожалению, вынуждены были изменить обычный порядок.

Молодая банщица, которая помогала Биргит, хихикая, склонилась к уху своей клиентки:

— Да, нам неприятно было обслуживать белых господ, на самом деле очень-очень неприятно.

Она буквально лопалась от смеха.

Находившиеся в фуро не обратили на пришедших никакого внимания, а если и обратили, то сделали это совершенно незаметно. Даже филеры, следившие по приказу Одзаки за Зорге и Биргит и последовавшие за ними в фуро, вели себя как подобает в этом заведении — не пялили глаза непрерывно на своих подопечных, что они делали в других местах. Лишь время от времени они украдкой бросали взгляды в сторону Рихарда и его спутницы.

— Обычно я до смерти не могу терпеть, — сказал Зорге, когда они вошли в этот искусственный пруд, заполненный теплой водой, — когда орущие дети путаются под ногами. Но сегодня шум, который они издают, даже нравится мне.

Он поймал летящий белый шарик, но бросил его не кричащим детям, а двум красивым девушкам, прыгавшим в одежде Евы вокруг стола для пинг-понга. Обе японочки улыбнулись ему, а затем затеяли спор с детьми, которые требовали вернуть их мячик.

Глаза Биргит постепенно привыкли к заполненному испарениями помещению, и она рассмотрела, что в бассейне находится несколько европейцев. Их взоры, обращенные к Биргит, были, конечно, не такими скромными, как у японцев. Они бесстыдно рассматривали тело девушки. И в самом деле, контраст между нею и, в большинстве случаев, нескладно скроенными японками резко бросался в глаза, тем более что Биргит двигалась с присущим ей природным изяществом, о котором сама даже не подозревала.

Под взглядами, ласкавшими ее тело, Биргит потеряла присущую ей непосредственность и повернулась, как бы взывая о помощи, к своему спутнику.

— Отвратительно, как этот белокожий уставился на меня. Нужно же быть таким бесстыдным.

Зорге рассмеялся.

— Малышка, воспринимай похабные взгляды, которые бросают исподлобья твои собратья по расе, как комплименты.

— Рихард, подойди, пожалуйста, ко мне. Вот там парень с обросшей грудью как раз пожирает меня глазами.

Вместо того чтобы подойти, Зорге схватил свою прекрасную возлюбленную и придвинул ее к себе.

— Этот богато обросший волосом господин, моя малышка, и есть нужный нам человек — достопочтенный мистер Малкольм из «Гамильтон лайн», как он себя называет. Кто знает, может быть, благодаря ему мы попадем на Гавайи. Так что подави, хотя бы немного, свое отвращение к нему.

— Постараюсь!

Биргит пробежала последние метры до бассейна, перепрыгнула через круглый обломок скалы и скользнула в теплую иоду. Ее тело скрылось от липких взглядов европейцев: вода была непрозрачной, мутноватой, так как содержала много серы и была насыщена газом.