Миромагия

А в следующее мгновение Наташенька вдруг поняла, что сидит за своим рабочим столом и пьет кофе. Несколько коротких мгновений перед ее глазами таяла темнота, а в голове затихали обрывки какого-то разговора… Болел локоть, будто она только что ударилась им о косяк… закрытой двери к директору… Наташенька внимательно осмотрела себя со всех сторон, вынула зеркальце и обнаружила, что слегка прикусила уголок губы. Что же это такое происходит?..

Тут отворилась дверь, вышел директор, а за ним и Вальдемар. Чревовещатель очень уж по панибратски приобнял господина Виноградова за талию.

— …и вот этот человек станет утверждать, что его маслины самые вкусные в мире? — спрашивал Вальдемар. — он думает, что больше ни в одном городе, ни в одном магазине нельзя купить свежих маслин?

Господин Виноградов не отвечал. Он выглядел сонливым, вялым, но при этом чрезвычайно довольным. По лбу господина Виноградова стекали крупные капли пота.

— Наташенька, — трагически пробормотал он. — Помоги нашему гостю найти выход.

И, не дожидаясь, господин Виноградов освободился от дружеских объятий чревовещателя и скрылся за дверью кабинета.

— Не забудьте про расписание! — крикнул ему вслед Вальдемар, — только после приема пищи, но не позже одиннадцати ночи!

Из-за двери что-то невнятно ответили. Вальдемар лучезарно улыбнулся Наташеньке.

— Позвольте спросить, — начал он, — каким образом столь очаровательная особа оказалась в таком удачном месте и в такое удачное время?

Наташенька подумала и улыбнулась. Ведь у странного незнакомца где-то была припрятана эссенция любви…

Примерно в это же самое время экзорцист Семен находился на окраине города, там, где пару лет назад, словно грибы после дождя выросли сотни дачных домиков. У Семена болели ладони — он изгонял беса.

В этот раз бес решил вселиться в девяностолетнюю бабушку.

У Семена было свое мнение на счет бабушек (точно такое же мнение у него было на счет малолетних наркоманов и тех, кто в детстве лупил Семена в туалете школы), но отказаться от приличного гонорара Семен не решался. А денег вызвались заплатить немало.

— Изыди! — сказал Семен торжественно. Он все еще надеялся, что бес образумится и сам покинет престарелое тело. В ход уже пошла святая вода, а перед этим нательный крестик и две молитвы — а имени беса Семен так и не узнал.

В дверном проеме толпились родственники бабушки — ее богатый внук Георгий, не очень богатый сын Владимир Николаевич, и уж совсем небогатый муж Карепанов Артем Викторович. Где-то за их спинами, в глубине дома, подвывали от горя и печали представительницы женской половины рода.

Семен кусал губы. Привязанная к кровати за кисти рук и ступни ног бабушка издавала неприличные звуки. К тому же она была вся мокрая от святой воды — а это могло навредить ей больше, чем вселившийся бес. От бабушки валил густой пар.

— Что в имени тебе моем? — спросил Семен, подходя ближе.

Бабушка вздрогнула всем телом и попыталась взлететь над кроватью. Глаза ее светились красным. Семен сделал пару осторожных шагов, остановился на расстоянии вытянутой руки и в третий раз за вечер попытался положить ладонь на горячий старческий лоб. Первые два раза бабушка ухитрялась извернуться и цапнуть Семена протезными зубами.

— Я повторяю — изыди! — произнес Семен и прислонил ладонь к бабушкиному лбу.

Что-то зашипело. В комнате отчетливо запахло жареным мясом. Родственники испуганно попятились. Вой из недр дома стал еще громче.

— Ну-ка, ну-ка… — пробормотал Семен и закрыл глаза.

Вообще-то, он не был дипломированным экзорцистом. То есть, он не учился в семинариях, не заканчивал курсов по экзорцизму, не поступал в университеты (если вообще существуют университеты с подобной направленности). Просто у Семена был дар. Он мог видеть бесов в людях. И мог приказать им убраться. И, что самое интересное, бесы его слушались.

Впервые Семен разглядел беса в собственном отчиме — в семь лет. Отчим и без беса-то сильно смахивал на одержимого: много пил, ловил чертиков в пустой кухне и путал дверь туалета с дверью шкафа — но с появлением беса стал просто невыносим. И тогда однажды ночью Семен пробрался в спальню к родителям, положил отчиму ладонь на горячий лоб и приказал бесу убраться куда подальше. И тот убрался. Правда, отчим от этого лучше не стал.

В общем, будучи подростком, Семен прочитал десятки книг об экзорцизме, посмотрел множество фильмов, и пришел к выводу, что этот его дар — весьма полезная штука. Причем, под каким углом ни посмотри — всюду выгода. К восемнадцати годам Семен два раза попрактиковался на друзьях, один раз изгнал мелкого беса за деньги и успел даже заклеить симпатичную девушку, присутствовавшую на церемонии экзорцизма. Правда, их короткий роман не увенчался успехом, а Семен решил, что в амурных делах скорость — не главное…

— Конец света близок! — сказал бес из недр бабушки таким тоном, будто передавал прогноз погоды.

Родственники с ужасом попятились еще дальше. Семен робко улыбнулся. Ох, не любил он все эти разговоры. Ну, почему бы бесам просто не убираться восвояси — куда бы там ни было.

— Я бы дал вам месяц. — продолжил бес, — но, говорят, что осталось не больше двух недель. Привирают, конечно. У нас там, внизу сейчас будоражит всех. На самом деле пара дней — и все.

Семен решительно провел ладонью по горячему бабушкиному лбу.

— Изыди! — повторил он в третий раз. Обычно это помогало.

Бабушка тяжело вздохнула.

— Я зачем приходил-то, — произнес бес глухо, — передайте Маришке, что я ее все еще жду, не отвертится. Хорошо?

И, не дожидаясь ответа, бес провалился в тартарары. Лоб бабушки стремительно похолодел, дыхание сделалось ровным, с легкой хрипотцой, но уже совершенно не бесовский. Бабушка открыла глаза и внимательно посмотрела на экзорциста.

— Здрасте. — Пробормотал Семен. — С возвращением…

Господин Виноградов в задумчивости ходил по кабинету. Никак он не мог взять в толк, что же все-таки произошло.

Появление бродячего волшебника господин Виноградов помнил. Диалог с ним тоже (хоть и смутно). А дальше в голове заваривалась форменная каша. То есть, воспоминания отказывались быть воспоминаниями. Они больше походили на лоскуты рваной бумаги, на которых можно было урывками почитать о происходящем, но абсолютно ничего не понять. Это как пытаться вникнуть в налоговые декларации или разобрать почерк врача — непонятно, почти бессмысленно, но не оставляет ощущение, что где-то что-то упустил…

На столе стояла деревянная шкатулка, а возле нее блестели в свете лампы крохотные мензурки с грезами. О грезах господин Виноградов помнил. Грезы ему достались в подарок к покупке. Три пробные порции. И номер телефона, на случай, если захочется еще…

У господина Виноградова от волнения дрожали руки. Мензурки с грезами манили. Хотелось опробовать их прямо сейчас, немедленно, не дожидаясь окончания рабочего дня.

И еще шкатулка… Господин Виноградов смутно помнил причины, по которым не следовало открывать ценный подарок, но совершенно не помнил доводов, на которые он согласился. И ведь еще заплатил Вальдемару денег… а за что?

Господин Виноградов сел за стол и пододвинул шкатулку к себе. Внутри шкатулки что-то глухо перекатывалось. Подумав, господин Виноградов вызвал Наташеньку.

Наташенька выглядела задумчиво и в некоторой степени растерянно. Господин Виноградов бросил беглый взгляд на ее затуманенные глаза, на чуть взъерошенные волосы, на лишнюю расстегнутую пуговку белоснежной блузки, но мысли его были заняты другим.

— Наташенька! — Сказал господин Виноградов трагическим голосом (и потеребил, при этом, подбородок), — Видишь шкатулку?

— Вижу. — прошелестела Наташенька.

— И что думаешь по этому поводу?

— Прекрасный подарок. — Снова прошелестела Наташенька. — Интересный. Забавный. Идеально подходит для ситуации. Ваш сын будет очень доволен.

— Ты уверена?