Миромагия

— Первые капли мрака упали на землю. — неожиданно сказала Хватка. — Как дождь. Сначала несколько капель, которые никто толком не замечает, потом еще и еще, пока не хлынет ливень и не затопит все вокруг. А люди сначала и не поймут, что происходит. А в конце будет уже слишком поздно.

— У меня есть предложение. — сказал цербер. Они вышли из леса и остановились на перепутье. — Давай, ты больше не будешь нагнетать и без того неприятную обстановку.

— Речь ведь идет о конце света, да, мой дорогой? — улыбнулась из-под зонтика Хватка.

— Совершенно верно.

— Так куда уж неприятнее?

— Ты не представляешь! — сказал Семен, глядя в испуганные глаза Наташеньки.

Вообще-то, сейчас она могла представить что угодно и даже чуточку больше. Она была бы рада представить теплую постель, чашку горячего кофе, сигарету и бормочущий в углу телевизор (передача безразлична), но в голову лезли совершенно другие образы и мысли. В первую очередь образы были связаны с рычащим и кусающимся начальником, грязью, дождем и зомби.

— Бабушка Клима решила провести спиритический сеанс с духами умерших охранников твоего начальника, чтобы они рассказали, что здесь произошло! — выпалил Семен.

— Ты радуешься, как ребенок! — заметила Наташенька.

— Ну, да. Я же всегда мечтал провернуть такое!

— Считаешь, сейчас подходящее время радоваться? — Наташенька бросила взгляд на господина Виноградова. Тот все еще находился без сознания, хотя ворочался и время от времени бормотал что-то нечленораздельное.

Наташенька находилась на грани нервного срыва. Если верить статье из журнала "Гламур", которую она читала два дня назад, то нервный срыв должен был начаться сразу после того, как Наташенька почувствует неконтролируемое желание разреветься. А вот разреветься хотелось уже минут пять.

"Ты же стойкая девушка! — Убеждала сама себя Наташенька, наблюдая за господином Виноградовым. — Возьми себя в руки! Держись! Покажи, кто здесь еще способен принимать решения!"

— Не вмешивай меня в свои аферы! — заявила Наташенька. — Я уезжаю!

— Куда?

— Домой! И ты меня отвезешь. Сначала отвезешь, а потом делай, что хочешь. Хоть духов вызывай, хоть бесов изгоняй, хоть с чертом разговаривай.

— С чертом я как раз и не умею.

— Твои трудности, Семен! Здесь творится черт знает что, а ты радуешься!

— Но ты же сама меня сюда притащила! — растерялся Семен. — Я же с тобой… я же помочь хотел, ну…

— Ну что, помог? Хватит уже, допомогался! На меня собственный начальник кидается, искусать хочет. Где бы я еще в такое вляпалась? — на этом Наташенька исчерпала весь внутренний запас сил, а в журнале "Гламур" не было статей о том, что делать дальше. Поэтому Наташенька расплакалась. Семен неловко попытался ее обнять, и в таком положении их обоих застукала бабушка Фима, неслышно возникшая в дверном проеме.

— Хватит лить слезы! — приказала она. От бабушки Фимы исходил такой мощный заряд твердости духа и убеждения в том, что все будет хорошо, что Наташеньке вмиг перехотелось плакать. — Кому нужны плаксы? Мужики никогда не выходят замуж за плакс и больных. Запомни, деточка — будешь часто реветь или часто болеть, и останешься в жизни без мужика. Ну, или найдешь какого-нибудь тюфячка, который только и умеет, что кроссворды разгадывать, водку жрать и вещи за тобой таскать по вокзалу. А ведь нашей женской душе хочется большего, правда? Хочется Мужчину с большой буквы.

Наташенька согласно закивала, но вмиг сникла под тяжелым бабушкиным взглядом.

— Но если узнаю, что за моим сынишей решила приударить — найду и убью. — Сказала бабушка Фима. — Он у меня один такой, кровинушка. Сестра его не удалась, да и внучку такую же, как она, подарила. А вот сыночек мой родный, нет у меня больше никого такого же. Золотце, а не сын…

— Я уезжаю! — Наташенька решительно направилась к дверям. Бабушка Фима посторонилась. Семен кинулся следом.

— Наташ, погоди! Ну, куда ты в такую погоду?

— На улице ливень! — подсказала бабушка Фима громко. — И к тому же он волшебный. Никто не знает, что может скрываться в магической темноте, даже я.

Наташенька остановилась на полпути к лестнице. Что-то в душе подсказывало ей, что стоит остаться с Семеном. Все-таки мужчина, пусть и не совсем любимый. Но, с другой стороны, тихий рассудительный голос нашептывал ей, что если ничего не предпринимать самой, то дальше может быть только хуже. Еще никогда в жизни Наташенька не испытывала таких серьезных противоречий. Бывало, она долго не могла выбрать дорогие духи в магазине, но чтобы вопрос стоял ребром — между жизнью и смертью — тут случилось впервые!

— Останься со мной. — попросил Семен тихо. — Если через несколько часов ничего не прояснится, я сам тебя отвезу.

Наташенька вздохнула.

— Если бы мне за это еще доплачивали. — Пробормотала она. — Хорошо. Только давай выйдем на улицу, я хочу кое-куда позвонить.

— Это срочно? — Спросила бабушка Фима. Она все еще стояла в дверном проеме. — У нас спиритический сеанс на носу. Да и сигнала нет.

— Срочнее некуда. — Наташенька решительно потянула Семена за руку.

Они вышли на улицу. На крыльце сидел дедушка Ефим, подложивший под зад целлофановый пакет, и пытался найти сигнал. У крыльца прыгала по лужам довольная Вячеслава. Она была грязная и изрядно промокшая. Судя по несчастному дедушкиному виду, он опасался заходить в дом именно по этой причине.

Наташенька распахнула зонтик, который захватила из холла, и направилась по тропинке в сторону въездных ворот. Семен поспешил следом.

— Ты и правда хочешь дозвониться?

— Я тебе не говорила. — Произнесла Наташенька, подумав. — Но у меня есть номер того волшебника, который продал грезы шефу.

— А почему молчала?

— Не думала, что это важно. Пока не появилась… эта самодовольная особа.

— А, по-моему, милая бабушка. — Усмехнулся Семен. — Всех так любит…

Наташенька усмехнулась, вынула сотовый и завертелась на месте, пытаясь найти сигнал. Одна палочка то появлялась, то исчезала. Тогда Наташенька направилась к воротам. Семен поспешил следом, шлепая ногами по лужам и хлюпая носом. Ливень усиливался, а ветер, обнаружив пару новых жертв, накинулся на них, словно щенок на мячик.

— Она действительно неплохая бабушка. — Не унимался Семен. — Беспокоиться о сыне, о внуке… Как только узнала, что происходит, решила взять дело в свои руки. Очень решительно.

— Так тебе нравятся решительные женщины?

— Решительные. — Согласился Семен. — Но не такие старые. А что плохого в женской решительности?

— Может, ты и меня выбрал, потому что я решительная? Такая деловая, целеустремленная, могу сама принимать решения, за моей спиной легко спрятаться. А? — Наташенька и сама не знала, зачем это говорит. Может быть, он испуга. Или стресс дает о себе знать. Ну, да, нервного срыва только и не хватало.

— Я за твоей спиной не прячусь. — отозвался Семен, хлюпая ботинками. — Да и вообще, это не я тебя выбрал…

Наташенька резко остановилась.

— Ну-ка повтори, что ты сейчас сказал? — тихим голосом попросила она.

— Я не то имел в виду!

— Ага. То есть, ты совершенно безразличный ко мне сукин сын, а я взяла тебя и заставила со мной жить, так что ли?

— Нет.

— Не отпирайся! Сам только что сказал! Бессердечное хамло! — в порыве злости Наташенька попыталась ударить Семена зонтом, но ветер опередил ее, вырвал зонт из рук и зашвырнул в темноту.

— Хамло бессердечное! — Повторила Наташенька, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы. Семен стоял мокрый и испуганный, не зная, что сказать.

— Значит, не любил, а только делал вид! Значит, все эти подарки, цветы, разговоры — все впустую! Использовал и бросил! Я так и знала, черт тебя дери!

Семен нерешительно шагнул вперед.

— Мне кажется, ты сама себя заводишь! — пробормотал он.

— Ага. Не заведешься тут, с тобой! — Наташенька жалостливо всхлипнула, посмотрела на телефон и увидела прерывающуюся палочку — сигнала так и не было. От этого ей стало еще обиднее за саму себя, и Наташенька вновь разревелась. — И не подходи ко мне, животное! — сквозь слезы прикрикнула она. — Сама пойду на дорогу, без тебя! Не нужен мне такой мужик, который не любит, а пользуется!