Страница 61 из 67
У троюродной сестры Анны Дмитриевны Нелли Юрьевны Белокуровой случилась неприятность. Трифонов лично поехал к ней для выяснения обстоятельств, прихватив с собой Наташу и Лыткарина. Куприянов занимался поисками Козьей Ножки. Выезды из города были блокированы, и проверялся чуть ли не каждый выезжающий. Молодые мужчины до сорока лет проверялись с особым пристрастием. Под контроль взяли шоссе, вокзалы, аэропорт и морской порт.
Нелли Юрьевна очень удивилась появлению Трифонова в своей скромной квартире.
— Я удивлена, Саша. Неужто ты снизошел с небес до такой скромной персоны, как я. С Наташенькой мы знакомы, очень милая девушка, соответствующая моему рангу, и вдруг ты!…
— Не совсем корректно, Нелли, заниматься делами своих друзей. Могут понять превратно.
— Ну ладно, я не в обиде.
Они прошли в крохотную гостиную, заставленную антиквариатом. Тут царствовали кошки, и чтобы сесть на стул, одну из них пришлось согнать.
— Рассказывай, Неля, что случилось?
— Наташа уже была у меня вчера и все знает, но я готова повторить. Нужда заставила меня продать шесть картин.— Она указала на пустую стену с яркими пятнами.— Ты же бывал у меня пару раз и видел их. Шагала я берегла до последнего. Но его пришлось тоже продать.
Картина, тем не менее, висела на месте. Трифонов удивился.
— Но не продала?
— Как видишь. Покупатель пришел с экспертом, и он тут же определил подделку. Причем свежую. Но больше всего меня удивило то, что картина не считается ворованной, а в каталоге она значится как чистая, но владелец не определен. Это означает, что я с чистой совестью могу выставить ее на аукцион и получить полную сумму.
— Но этого ты не знала.
— Конечно, нет. С Добронравовым я познакомилась летом в доме Анны, и она мне его представила как большого знатока изобразительного искусства. Тогда я его и пригласила к себе посмотреть на мои картины. Те шесть, которые висели здесь и которые я продала за гроши, его не заинтересовали. А по поводу Шагала он сказал, что она требует экспертизы. Я ему доверила картину. Он вернул мне ее через десять или двенадцать дней и даже принес акт о ее подлинности. Акт я отдала вчера Наташе. Я предложила Давиду Илларионовичу купить у меня Шагала или помочь мне ее продать. Но он меня запугал, рассказав жуткую историю про то, как эту картину украли у какого-то профессора, а самого его убили. Мой отец купил ее после войны.
— Похожая история была, но не с Шагалом, а Федотовым. Но Добронравов переложил эту историю на свой лад и примерил ее к Шагалу с единственной целью, чтобы ты не пыталась ее продавать.
— Совершенно верно, Александр Иванович,— согласилась Наташа.— Я вчера взяла эту картину и поехала к тем самым экспертам, что составляли акт. Они помнят тот случай. Добронравов часто обращается в гильдию независимых экспертов и всегда привозит подлинники. Их проверяют, оценивают и выдают соответствующий сертификат. Такая работа занимает сутки, если оплачивать срочность, что Добронравов и делал. Поскольку гильдия — частная организация и там работают, а точнее, подрабатывают, лучшие эксперты музеев, то в их сертификатах никто не сомневается. Но с другой стороны, экспертов не интересует происхождение картины, кто ее владелец и откуда ее привезли. Они делают экспертизу, не вникая в детали. Так вот, Шагал был подлинным, когда его привез Добронравов, и сертификат соответствует действительности. Картину, которую я привезла вчера, тщательно изучали. И если бы не свежесть красок, то они могли бы принять ее за оригинал. Плюс ко всему подвела современная текстура холста. Во времена Шагала таких холстов не было. Работа выполнена на высочайшем профессиональном уровне, но материалы использованы самые современные, которые можно купить в свободной продаже.
— Значит, экспертиза длится сутки, если хорошо заплатить. А он держал картину две недели. В течение этого времени делалась копия, и он возвращал владельцу копию с актом экспертов, сделанным с настоящего полотна. Так? — спросил Трифонов у Наташи.
— Совершенно верно. Я взяла у них копию, которую они выдали Добронравову на коллекцию картин Шестопала. Потом поехала в страховую компанию, где адвокат составил полюс по просьбе банкира и застраховал картины. Они подтвердили, что страховали коллекцию в соответствии с сертификацией экспертов и вызывали собственных экспертов. В подлинности картин сомнений не было, и их застраховали. Но если вспомнить, то Шестопал говорил о волоките, будто на страховку уходит чуть ли не полгода мытарств и поэтому он доверил это дело Добронравову. По документам время экспертизы и страховки заняло две недели. Возникает вопрос: а висят ли на стенах в квартире покойного банкира подлинники? Квартира опечатана, мы можем провести сами экспертизу.
— Так мы и сделаем. Если тебя, Неля, Добронравов пугал, чтобы ты не решалась продавать Шагала, то Шестопала ему и пугать не нужно было. Мультимиллионер вкладывал деньги в живопись и не собирался распродавать свою коллекцию. Там можно и всю коллекцию подменить. Все зависит от аппетитов Добронравова, о котором нам пока ничего не известно.
— Может, мне пора съездить в командировку во Владимирскую область к старому знакомому? — спросил Лыткарин.
— Причем срочно, Аристарх. Как бы с ним чего не случилось, как с его сыном.
— Он под надежной зашитой. Не так просто до него добраться.
— Неля, ты позволишь взять твоего Шагала на
некоторое время? Мы хотим показать его одному художнику.
— Бери. Мне не жалко. Только верни. Я уже привыкла к нему. И мне кажется, он точно такой же, каким был раньше.— Нелли Юрьевна всплакнула.
«Вот сволочь, старух и тех обирает»,— подумал Аристарх, и снял картину со стены.
2.
Анна Дмитриевна долго разглядывала свои марки, разложенные на столе. Нельзя сказать, что она испытывала восторг. Но на ее лице все же появилась улыбка, которую близкие видели очень редко.
Они сидели в каминном зале с Трифоновым и тихо разговаривали. Конечно, никто из них не знал, что за пролетом лестницы за ними наблюдал Артем и, кстати сказать, тоже улыбался.
— Ты настоящий сыщик, Саня. Не зря Сережа так уважал тебя, считая гордостью областной прокуратуры.
— Я не могу принять твои поздравления, Анюта. Как это ни странно прозвучит, но наводку нам дал тот, кто сначала эти марки выкрал или пытался выкрасть. Тут моих заслуг нет.
— Что же, вор сам себя выдал?
— Ну не совсем так. Если судить по физиономии Добронравова, то он никак не рассчитывал, что мы найдем марки в сейфе его подруги. Даже такой прожженный тип как он растерялся на какое-то время, увидев марки, найденные в сейфе. А это значит, что ему их подложили либо у него их украла его подруга. Но вряд ли она хранила бы марки в сейфе — не очень разумно. А взломщик точно указал нам место нахождения марок. Я не верю, что он не смог справиться с сейфом. Для такого человека нет закрытых дверей. Видимо, адвокат ему очень насолил, раз он решил его подставить. Добронравов ответил ему тем же и назвал его настоящее имя. Теперь мы знаем, что он все еще в Питере и вряд ли ускользнет от нас. Его поимка — вопрос дней.
— Меня не интересует грабитель, Саня. Что будет с этим прохвостом Добронравовым?
— Ничего определенного тебе сказать не могу. У нас на него ничего нет. Он слишком хитер и умен. Его подружка ему под стать. Она появляется в самых неожиданных местах, но за руку поймать ее мы не можем.
Улыбка с лица Артема сползла. Конечно, Добронравов его никогда не видел, но мог о нем многое знать. Могила даже мог перед ним бахвалиться и гордиться, докладывая ему: каких людей он привлек к своей операции. И все же адвокату удалось выскользнуть из капкана. Недооценил его Артем и сам попал под удар!
— Извини, Анна, но мне пора идти. У меня такая запарка, что давно уже забыл, что такое нормальный сон.— Трифонов встал, поцеловал хозяйку и направился к дверям.
Анна Дмитриевна сложила марки в конверт и убрала в муфту, в которой постоянно держала свои узкие бледные руки.