Сломанные побеги

— Созрел?

— Мне нужно подумать.

— Три дня. У меня слишком мало времени, а я хочу успеть прочитать рукопись до того, как меня положат в гроб.

— Успеешь. Кроме последней главы.

— Это что за ограничения?

— Потому что тебя будут класть в гроб в последней главе. А как это произойдет, мы с тобой не знаем. Пусть финал станет единственным правдивым местом. Похороны, это море свидетелей. Прочитав подробный правдивый конец, они поверят и той чепухе, что написана на остальных страницах.

— Вот теперь я тебя узнаю.

Кажется, он немного перебрал. Садиться за руль в таком состоянии рискованно, тем более, в час пик. Придется воспользоваться общественным транспортом. Своего рода экзотика. Павел Михайлович уже много лет не ездил на метро.

Далеко идти не пришлось, главное, не запутаться в переходах и пересадках.

Идея Аркаши приподняла ему настроение, только сейчас он не хотел ни о чем думать. Надо сменить режим на несколько дней, а потом на свежую голову все как следует обдумать и разложить по полочкам.

Сегодня надо отключиться, выдернуть шнур из розетки. Утром издатель его окунул в кипяток, а старый друг макнул его в ледяную воду. Равновесие потеряно. Срочно требуется коньяк. Еще несколько рюмок, и дело в шляпе. Но для должного возлияния требуется не только огненная жидкость, но и кровать, стоящая в нескольких шагах от бутылки.

Пустая, уже холостяцкая квартира его не пугала. Паша считал себя человеком самодостаточным. Одиночество — скорее хорошо, чем плохо. Правда, не хватает аплодисментов. Некому излить свои гениальные идеи. Нужен слушатель. Но иногда Павел любил порассуждать вслух без собеседников. Пообщаться с самим собой. Почему бы не поговорить с умным человеком.

Из вестибюля пахнуло прохладой. Потом турникет, эскалатор, станция, — и не так много народу, как ему представлялось. Какое счастье, тебя везут и не нужно нажимать на педали, крутить баранку и следить за светофорами и дорогой.

Он сидел в вагоне и оглядывал публику, давая каждому пассажиру характеристику. Наблюдательность и внимание к человеческому образу — черта важная и нужная человеку с его профессией. Павел любил наблюдать за людьми и давал им довольно точные характеристики. Многие знакомые его даже просили: «Глянь-ка на того типа, Паша. Что ты о нем думаешь?» Оценка давалась навскидку, в общих чертах и, как правило, он попадал в яблочко. Без деталей, разумеется. Сначала глаза, лицо, потом руки, затем движения. Одежда не имела значения. Деньги и вкус, по мнению писателя, не влияли на суть натуры, а только на характер. Скромно одетые смущались и прятались, сумочки из крокодиловой кожи и швейцарские часы выставлялись напоказ. Виновато воспитание. Не родительское, конечно, а многолетняя нищенская уравниловка.

Его взгляд остановился на красивом девичьем лице. Приятная барышня, ничего не скажешь. На вид лет двадцать шесть. Она, очевидно, почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и, оторвавшись от чтения книги, осмотрелась. Он заметил тревогу в ее светло-зеленых глазах. Редкий цвет, яркий, лучистый. На мгновение их взгляды встретились. Одна-две секунды и все, девушка вернулась к чтению. Загадка. Глаза умные, осторожные, не желающие допускать к своей душе посторонних. И в то же время они его пронзили насквозь, как рентгеновский луч. Во всяком случае, девушка успела дать ему свою оценку. Правильную или нет, вопрос второстепенный. Красивые светло-русые волосы, густые, пышные, но небрежно заколоты в непонятную конфигурацию, которую трудно назвать прической. Шея, грудь, плечи, ноги, все творцом продумано и сделано на совесть. Есть чем полюбоваться. Только руки выбивались из общей картины. Красивые длинные пальцы, ухоженные ногти, но, похоже, что рукам пришлось поработать и немало. Натруженные жилки, мелкие шрамы, морщинки на запястьях. Интересный случай. Одета прилично, со вкусом. Золотишко поблескивает, но не украшает. Не сжилась она с золотом. Похожа на Золушку, у которой все карты легли как надо. Обручального кольца нет. Нашла богатого, как теперь говорят, спонсора? Скорее всего, так. Она не москвичка, это бесспорно. Кто-то привез ее с периферии, соблазнив столицей. Но не бизнесом. Иначе она не ехала бы в метро, а стояла бы в пробках, проклиная светофоры. Сколько же еще можно найти противоречий в данном объекте, пока она не встанет и не выйдет из вагона!

Тут она перевернула страницу, и он увидел знакомую обложку. Загадочная красотка читала его книгу. К сожалению, не лучшую из написанных. Павел помимо мании величия обладал трезвой самооценкой, и даже самокритичностью. Он трезво оценивал все свои шедевры. Этот роман дерьмо, с ним я промахнулся, а этот удался. Что касается мании величия, то говорить о медицинском диагнозе не приходится. Еще кто-то из великих сказал: «Если ты не считаешь себя, по меньшей мере, Чеховым, то незачем брать в руки перо».

Главное сейчас не думать, а действовать. Павел лет двадцать как не знакомился с девушками на улице и забыл, с чего надо начинать. Но если строить планы, то вовсе ничего не выйдет. Тут надо идти в атаку, а не выстраивать стратегию. Перед ним читатель. Не совсем обычный по его меркам, но тем интереснее.

Он пересел на сиденье рядом с девушкой.

— Предупреждаю, я не хулиган, а поклонник этого автора. Что вы думаете о романе?

Девушка не отрывала глаз от книги.

— Слава Богу, думать не приходится. Все разжевано и в рот положено. Успевай глотать. Автор считает всех читателей дураками. О чем же здесь думать? Меня интересуют только интриги. А они состряпаны великолепно. Есть чему поучиться.

— Это первая книга? Или вы уже читали романы Павла Слепцова?

— Пятая.

— Издано пятнадцать и еще две на подходе. Будете читать дальше или хватит?

— Увлекательно. Все зависит от настроения.

— А есть что-то, что вы читаете вне зависимости от настроения?

— К сожалению. Статьи моих коллег. Я журналистка. Девушка захлопнула книгу, встала и подошла к дверям. Она

так и не взглянула на него, зато не хамила. Так, обычный разговор с соседом по купе, с которым предстоит дальняя дорога.

Остаться и сидеть на месте он не мог. В крови еще оставался коньяк, будоражащий воображение. Павел последовал за девушкой, вышедшей на станции, и нагнал ее на эскалаторе.

— Жаль обрывать незаконченный разговор. Я провожу вас немного.

Наконец она подняла на него глаза. А что делать, если он стоял перед ней стеной?

— Вы не похожи на человека, у которого полно свободного времени. Устроили себе выходной и решили покататься на метро и определить собственный рейтинг?

Павел опешил.

Девушка показала фотографию на задней обложке.

— Снимок двадцатилетней давности. По нему меня не узнать.

— А взгляд? В нем есть что-то демоническое. Я смотрю не на лица, а в глаза. И узнала я вас задолго до того, как вы ко мне подсели.

— Вы же читали.

— Еще раньше. Когда вы вошли в вагон. Тогда я и достала книгу из сумочки. Только дочитала я ее утром и не в вагоне. В метро ничего не читаю.

— Шум мешает?

— Взгляды. Взгляды мужчин, сконцентрированные на моих коленях.

— Успех — дело хорошее. Им можно гордиться.

— Успехом в работе можно гордиться, там заложены твои личные заслуги. А тело дано тебе природой, считать его заслугой могут только топ-модели.

Эскалатор кончился, и они вышли на улицу.

— Вы интересный человек. Как вас зовут?

— Лена.

Она шла быстро, цокая каблучками, а он как муха жужжал над ее головой.

— Давайте посидим где-нибудь и выпьем по чашечке кофе.

— У меня мало времени. Интервью я смогу взять у вас в следующий раз, если вы оставите мне свой телефон. Возможно, его напечатают, если вы сумеете кого-то чем-то удивить. Начиная с редактора, разумеется.

— Удивлять обязательно?

— Нет, конечно. Можете оплатить журнальную полосу или две, заказать статью или написать ее сами, дать пару интересных слайдов, и все проблемы решены. Обычная коммерция. Вам нужен пиар или реклама, покупаете место. У нас двадцать полос отведено рекламе. Для статьи можем продать еще две-три. Если вас не напугают расценки. В вашем случае затраты на пиар должно взять на себя издательство.