Страница 42 из 171
Этот комитет, состоявший почти исключительно из баденских обывателей с весьма твердыми убеждениями и весьма путаными головами, — из «чистых республиканцев», которые смертельно боялись провозглашения республики и приходили в священный ужас от всякой мало-мальски энергичной меры, — этот истинно-филистерский комитет находился, разумеется, в полной зависимости от Брентано. Ту роль, которую в Эльберфельде принял на себя адвокат Хёхстер, здесь на несколько более обширном поприще принял на себя адвокат Брентано. Из трех чужеродных элементов — Блинда, Фиклера и Струве, попавших в Баденский комитет из тюрьмы, Блинд был так опутан интригами Брентано, что ему, стоявшему совершенно особняком, не оставалось ничего другого, как отправиться в изгнание в Париж в качестве баденского представителя; Фиклер должен был принять на себя опасную миссию в Штутгарт; Струве же казался г-ну Брентано настолько неопасным, что он спокойно терпел его в Б аденском комитете, наблюдая за ним и стараясь сделать его непопулярным, что ему вполне удалось. Как известно, Струве основал вместе с рядом других лиц «Клуб решительного (или, вернее, осторожного) прогресса», который после одного неудачного выступления был распущен[83]. Несколько дней спустя Струве очутился в Пфальце более или менее на положении «эмигранта» и пытался там снова издавать свой орган «Deutscher Zuschauer». Но едва вышел пробный номер, как пришли пруссаки.
Баденский комитет — с самого начала простое орудие в руках Брентано — выбрал Исполнительный комитет, во главе которого опять-таки стоял Брентано. Вскоре этот Исполнительный комитет почти совсем подменил Баденский комитет, в лучшем случае представлял ему на утверждение кредиты и уже принятые мероприятия и удалил его более или менее ненадежных членов, разослав их в округа или в армию с различными второстепенными миссиями. Наконец, Исполнительный комитет полностью отстранил Баденский комитет, заменив его «учредительным собранием», избранным всецело под влиянием Брентано, а себя он превратил во «временное правительство», во главе которого, конечно, опять-таки встал г-н Брентано. Он же и назначал министров. И каких министров — Флориана Мёрдеса и Майерхофера!
Г-н Брентано был самым полным воплощением баденской мелкой буржуазии. От массы мелких буржуа и прочих их представителей он отличался только тем, что был слишком проницателен для того, чтобы разделять все их иллюзии. Г-н Брентано с первой минуты предавал баденское восстание, потому что с первой минуты лучше понимал положение дел, чем кто-либо другой из официальных лиц в Бадене, и принимал именно то меры, которые должны были сохранить господство за мелкой буржуазией, но которые, по этой именно причине, должны были погубить все восстание. В этом секрет тогдашней безграничной популярности Брентано, а также секрет тех оскорблений, которые посыпались на него после июля со стороны его бывших поклонников. Баденские мелкие буржуа были в массе своей такими же точно предателями, как и Брентано, но в то же время они были обмануты, чего нельзя сказать о нем. Они предавали из трусости и давали себя обманывать по глупости.
В Бадене, как и вообще в Южной Германии, почти нет «крупной буржуазии. Промышленность и торговля Бадена незначительны. Поэтому здесь существует только очень малочисленный, очень распыленный, мало развитый пролетариат. Основная масса населения состоит из крестьян (их большинство), мелких буржуа и ремесленных подмастерьев. Последние, городские рабочие, рассеянные в маленьких городах, лишенные сколько-нибудь крупного центра, где могла бы образоваться самостоятельная рабочая партия, находятся или, по крайней мере, находились до сих пор под преобладающим общественным и политическим влиянием мелкой буржуазии. Крестьяне, еще более распыленные по всей территории страны, лишенные возможности получить образование, имея, к тому же, интересы. отчасти совпадающие, отчасти, так сказать, параллельно лежащие с интересами мелкой буржуазии, находились также под ее политической опекой. Таким образом, мелкая буржуазия, представленная адвокатами, врачами, школьными учителями, отдельными коммерсантами и книготорговцами, господствовала отчасти непосредственно, отчасти через своих представителей во всем политическом движении в Бадене, начиная с марта 1848 года.
Этому отсутствию противоположности между буржуазией и пролетариатом и вытекающему отсюда политическому преобладанию мелкой буржуазии следует приписать то обстоятельство, что Баден, собственно говоря, никогда не знал социалистической агитации. Начатки социалистических идей, привнесенные извне либо через посредство рабочих, побывавших в более развитых странах, либо благодаря влиянию французской или немецкой социалистической и коммунистической литературы, не смогли проложить себе здесь дорогу. Красная лента и красное знамя означали в Бадене не что иное, как буржуазную республику, в крайнем случае с небольшой примесью терроризма, и открытые г-ном Струве «шесть бичей человечества»[84], при всей своей невинности даже с буржуазной точки зрения, представляли собой уже самое крайнее из того, что могло найти отклик у массы. Высшим идеалом баденских мелких буржуа и крестьян всегда была небольшая буржуазно-крестьянская республика в том виде, в каком она существует в Швейцарии с 1830 года. Маленькое поле деятельности для маленьких, непритязательных людей, государство в виде несколько расширенной общины, «кантона», маленькая, неподвижная, основанная на ручном труде промышленность, обусловливающая такое же неподвижное и сонливое состояние общества, незначительное богатство и незначительная бедность, сплошное среднее состояние и сплошная посредственность; ни государя, ни цивильного листа, ни постоянного войска, ни сколько-нибудь значительных налогов, ни активного участия в истории, ни внешней политики, — только внутренняя политика, сведенная к местным мелким сплетням и мелким распрям en famille {в семейном кругу. Ред.}; ни крупной промышленности, ни железных дорог, ни мировой торговли, ни социальных столкновений между миллионерами и пролетариями, но тихая, уютная жизнь, полная благочестия и респектабельности, в соответствии с мелочной ограниченностью самодовольных людей, жизнь, не оставляющая следа в истории, — такова тихая Аркадия, которая существует в большей части Швейцарии и которую давно уже мечтали установить у себя баденские мелкие буржуа и крестьяне. И если в моменты самого смелого воодушевления мысль баденского и, скажем, южногерманского мелкого буржуа вообще поднимается до представления о всей Германии в целом, то идеал будущей Германии мерещится ему в образе Швейцарии более крупных масштабов, в образе федеративной республики. Так и г-н Струве в одной своей брошюре[85] уже разделил Германию на 24 кантона с таким же числом глав кантонов и больших и малых советов и даже приложил к брошюре географическую карту с готовыми подразделениями. Если бы Германия когда-нибудь превратилась в подобную Аркадию, то она тем самым опустилась бы до такой низкой ступени, о которой не дают представления даже самые позорные ее времена.
Между тем южногерманские мелкие буржуа уже неоднократно убеждались на опыте, что революция, даже если она происходит под их собственным буржуазно-республиканским знаменем, очень легко может поглотить любезную им тихую Аркадию в водовороте колоссальнейших конфликтов и действительной классовой борьбы. Отсюда страх мелких буржуа не только перед всяким революционным потрясением, но даже перед их собственным идеалом федеративной табачной и пивной республики. Отсюда их увлечение имперской конституцией, которая удовлетворяла, по крайней мере, их ближайшие интересы и, предоставляя императору только право суспенсивного вето, давала им надежду в подходящее время ввести республику законным путем. Отсюда их смятение, когда баденская армия, не спросясь, преподнесла им на блюде уже готовое восстание, отсюда их боязнь распространить восстание за пределы будущего кантона Баден. Ведь пожар мог невзначай охватить также местности, в которых существуют крупная буржуазия и многочисленный пролетариат, местности, где в результате власть могла бы перейти в руки пролетариата, а тогда — горе собственности! Что же делал при этих обстоятельствах г-н Брентано?
83
«Клуб решительного прогресса», основанный 5 июня 1849 г. в Карлсруэ, объединял более радикальное крыло мелкобуржуазных демократов-республиканцев (Струве, Чирнер, Гейнцен и др.), недовольных капитулянтской политикой правительства Брентано и усилением в нем правых элементов. Клуб предложил Брентано распространить революцию за пределы Бадена и Пфальца и пополнить состав правительства радикальными элементами. Получив отрицательный ответ, члены клуба 6 июня попытались воздействовать на правительство угрозой вооруженной демонстрации. Однако правительство заставило их капитулировать, воспользовавшись поддержкой гражданского ополчения и других вооруженных частей. «Клуб решительного прогресса» был закрыт.
84
«Шесть бичей человечества», против которых Г. Струве считал необходимым вести борьбу, были; королевская власть, родовое дворянство, чиновничество, постоянная армия, духовенство, господство финансовых магнатов. (Ср. письмо Г. Струве, помещенное в «Deutsche Londoner Zeitung» 26 октября 1849 года.)
85
Имеется в виду брошюра: G. Struve. «Die Grundrechte des deutschen Volkes». Birsfelden bei Basel, 1848 (Г. Струве. «Основные права немецкого народа». Бирсфельден возле Базеля, 1848).