Страница 41 из 53
«Не стоит, — испуганно шепнул внутренний голос. — Тефна, не стоит. Ты еще не готова к открытому противостоянию».
Я едва заметно качнула головой. Наверное, я никогда и не буду к этому готова. Так чего ждать?
Я совсем было собралась рассказать правду, даже открыла рот, но меня прервала друида. Одним плавным движением даже не подошла — перетекла ко мне, обвила за шею ласковыми руками, и я утонула в ее мягком всепрощающем взгляде.
— Бедная девочка, — прошептала она, и мои ноздри пощекотал аромат клейких листочков, просыпающихся после долгой зимы, запах зацветающей черемухи и зеленых неспелых яблок. Почему-то захотелось заплакать. Разрыдаться навзрыд, прижаться к друиде изо всех сил, будто она — моя последняя надежда на спасение. Я несмело шмыгнула носом, и Тимьяна с готовностью привлекла меня еще ближе.
— Бедная девочка, — повторила она, и перед мысленным взором встал весенний зацветающий луг, а об щеку ласково потерся теплый ветер. — Как же ты устала.
Перед глазами все расплывалось от непрошеных слез. Я моргнула, пытаясь смахнуть их, но ничего не получилось. Лишь первая капелька лениво сползла по щеке.
— Я все понимаю. — Тимьяна легонько поцеловала меня в лоб. Затем в уголки глаз. — Все вижу. Все чувствую. Твою боль, твою ярость, твое отчаяние. Зачем ты так мучаешься? Ты же убиваешь себя. Убиваешь медленно и мучительно. Как Шерьян после смерти своей жены.
Я вздрогнула при звуках знакомого имени. Напряглась, пытаясь сбросить мягкие узы непонятной магии, но лишь запуталась в них сильнее. Мир вокруг исчез. Остались лишь я — и друида, глядящая на меня с такой затаенной печалью, что любой всплеск ярости умирал, так и не оформившись окончательно.
— Не сопротивляйся, девочка моя. — Тимьяна ласково провела по моей щеке, убирая растрепавшиеся волосы. — Чары друид невозможно сбросить силой. Можно лишь покориться им, испить до дна. Я не пытаюсь сломать тебя или как-то навредить. Всего лишь хочу умерить тот пожар ярости и ненависти, который сжигает твою душу.
Браслет обжег руку, предупреждая об опасности. Но что я могла поделать? Прочнейшая невесомая паутина непонятного колдовства окутывала меня, обманом подобравшись непозволительно близко. Я сама себе напоминала глупую муху, попавшую в западню опытного ядовитого паука. Если будешь дергаться — сделаешь лишь хуже.
— Все верно. — Тимьяна положила пальцы мне на виски, прижалась лбом к моему лбу, словно пытаясь прочитать мои мысли. — Не сопротивляйся, Тефна. Позволь мне помочь тебе. Позволь спасти, как некогда я это сделала для Шерьяна, когда он умирал от раскаяния и ненависти к себе после смерти жены.
И вновь это имя. Это отвратительное сочетание букв, которое рождало во мне слепой беспощадный гнев. Браслет раскаленными тисками сжал запястье, выжимая с губ слабый стон боли и принуждая к действиям.
— Не надо, — не проговорила — прорычала я, безуспешно взывая к звериной стороне своей натуры. — Отойди прочь, ведьма! Я не позволю копаться у меня в мозгах.
— Но я и не собираюсь, — с легкой ноткой укоризны отозвалась Тимьяна. — Просто расслабься. Иначе я причиню боль… Нет, не тебе — себе.
Я напряглась еще сильнее. Какого демона происходит? Что она хочет со мной сделать? Прочитать мысли? Подчинить воле Шерьяна? Превратить в безвольную марионетку?
— Избавить от той пелены ненависти, боли и страха, которая застилает тебе зрение, — чуть слышно прозвучало в ушах.
А в следующий миг Тимьяна поцеловала меня. Горячие и на удивление мягкие губы прижались к моим, но в этом поступке не было ни капли страсти. Лишь бесконечная, всепрощающая любовь и нежность. Словно я превратилась в ребенка, и над моей колыбелью склонилась мать, желая спокойной ночи.
Запах полевого разнотравья на миг стал непереносимым. Закружилась голова, тошнота подступила к горлу. А через секунду я поняла, что по собственной воле не сумею отпустить Тимьяну из своих объятий. Слишком хорошо и спокойно мне было сейчас. Где-то далеко, в другой жизни остались проблемы. Марий с его вечной охотой на меня, предательство Гвория, Шерьян… Нет, о нем я не могу сейчас вспоминать. Иначе разрыдаюсь в полный голос, как плачут дети — навзрыд, отчаянно и беспомощно. Отступники, за что мне это?
— Месть не дарует тебе успокоения, — прошептал кто-то голосом друиды. — Ты начнешь ненавидеть себя, погружаясь все глубже и глубже в пучины отчаяния. Помни об этом, Тефна. И помни, кем ты являешься на самом деле. Не хищным зверем и не кровожадным убийцей, как любят представлять метаморфов эльфы и храмовники. Но прежде всего — человеком. Веселой и доброй девушкой, иногда способной на небольшую проказу.
— Я запомню, — тихо ответила я. И лишь после этого заметила, что наш странный поцелуй прекратился. Друида стояла все так же рядом, но уже не касалась меня. Ее бледное прекрасное лицо побледнело еще сильнее, хотя это казалось почти невозможным, а из носа тоненькой струйкой сочилась кровь.
— Тимьяна! — обеспокоенно воскликнул Шерьян и порывисто шагнул к ней, когда та пошатнулась, едва не упав.
— Все в порядке, — прошептала друида, но позволила храмовнику подхватить себя за локоть. Провела рукой по лицу и растерянно взглянула на пальцы, испачканные кровью. — Все в порядке. Просто… Это действительно было очень страшно и больно.
Я нахмурилась, чувствуя смутную вину за происшедшее. Как там сказала друида? Расслабиться, чтобы не причинить ей вреда? Но с другой стороны, я же не просила лезть ко мне.
Тимьяна, словно прочитав мои мысли, печально улыбнулась. Отстранилась от Шерьяна и села прямо на влажную землю.
— Это зло уйдет из меня, развеется без следа, — проговорила она, глядя на нас снизу вверх. — Так что не беспокойтесь за меня. Неделя, другая — и я оправлюсь. Напитаюсь силой деревьев и трав. Но…
Тут друида запнулась и несколько виновато пожала плечами.
— Прости, Шерьян, — сказала она. — Я сделала все, что могла, но, боюсь, этого окажется слишком мало. Мои чары помогут Тефне лишь на очень короткое время. Та гадость, которая поселилась в ней, слишком сильна и могущественна. Друида может совладать с отчаянием человека и его горем. Она может примирить его с самим собой, не дать свалиться в пропасть безысходного горя. Но против божественного промысла мы идти не в силах.
— Против божьего промысла? — переспросил Шерьян, резко подаваясь вперед. — О чем ты?
— Твоя супруга носит на себе вещь, которая была сделана не человеческой рукой. — Тимьян кивком указала на мою руку. — Такие вещи, как этот браслет, невозможно случайно найти или потерять. Чем дольше он на ней — тем меньше в твоей жене будет оставаться разумного и тем больше пробудится звериного.
Я задумчиво прикоснулась к запястью, которое еще жгло после предупреждения браслета. Который раз я слышу такие слова? Сначала меня предупреждали об опасности Рикки и Аджей, теперь друида. Но меняет ли это что-нибудь для меня? Вряд ли. Возможно, я откажусь от браслета. Но потом, когда вокруг не будут бродить загадочные убийцы и многочисленные охотники за нечистью. Сейчас же это будет означать для меня неминуемую и скорую смерть.
Шерьян посмотрел на меня и без проблем угадал мое решение.
— Ты ведь не отдаешь его, так, Тефна? — спросил он, скрещивая на груди руки.
— По доброй воле — никогда, — подтвердила я. — Но я обещаю подумать об этом, когда моей жизни ничто не будет угрожать.
— Отговорки, — пробормотала друида, с трудом поднимаясь на ноги. Отряхнула безупречно чистое платье, на котором не появилось ни пятнышка грязи после сидения на влажной земле. — Это все отговорки, моя девочка. Жизни всегда что-нибудь грозит. Мы просыпаемся утром и не знаем, доживем ли до вечера. Скользкие ступени, застоявшаяся на жаре еда, случайная пчела — все может привести к гибели. Поэтому ты с легкостью найдешь повод не снимать браслет. До тех пор, конечно, пока будешь сохранять подобие разума. А потом никаких оправданий для тебя и не потребуется. Подумай об этом, девочка моя. Подумай хорошенько. В твоей жизни сейчас ничуть не больше опасностей, чем прежде.