Найти Иисуса

Комиссар не знал, что ответить, и потому спросил:

— А ты ничего не перепутал?

Такая постановка вопроса Гаврика возмутила:

— Я перепутал? Как я перепутал? Смотри. Кидаю на себя.

Он кинул тонкую струйку. На стол упало пять зерен.

— Хочешь попробовать? Кинешь на меня? Только ты скажи себе уверенно: «Я кидаю на Гаврика» — и кидай!

Гарду стало интересно.

— Хочешь, брось в воздух, — предложил Гаврик. — Только прямо вверх кидай. Не в рассыпную, а вверх. Ровно.

Гард бросил.

На стол упало пять зерен.

Мистика какая-то!

— Пять, — объяснил Гаврик. — Святое число Древнего Рима. Индикт — пятнадцать лет, во время которых римляне трижды собирают дань с поверженных. И с иудеев в том числе. Трижды по пять — пятнадцать. Оно и выпало. Потому что я — отсюда.

А ты — не отсюда. — Гаврик помолчал немножко и спросил неожиданно: — Вкусно?

— Мм-мм, — ошарашено буркнул Гард, хотя ему кусок в рот уже не лез.

Гаврик очень обрадовался:

— Это хорошо, что тебе нравится. Если тебе нравится, значит, ты меня не убьешь. Можно ли убить человека, который загнал тебя в капкан? Можно. Можно ли убить человека, который тебя кормит? Нельзя. Ты ведь не будешь меня убивать?

Комиссар успокоил Гаврика, сказав, что вообще убивать никого не любит, после чего попросил погадать еще.

Гаврик с радостью согласился.

— Откуда ты взялся — может сказать гадание? Не может сказать, — тараторил Гаврик, собирая рассыпанные по полу зерна. — А и не надо мне этого знать. Ты ведь не хочешь об этом говорить? Ну и не надо мне знать! А как ты сейчас живешь — могут сказать зерна? Могут сказать. Сейчас скажут.

На стол упало два зерна.

— Два? — Лицо Гаврика помрачнело. — Плохое число. Точки опоры нет, понимаешь? Три — есть точка опоры. Два — нет. Ты сейчас живешь без точки опоры. Плохо. Идешь куда-то, а точки опоры нет. Плохо. Куда идешь-то?

Человеку, который распознал, что он явился из будущего, Гард был готов рассказать все: и про Весть,

и про то, что ищет Иисуса. И рад был рассказать, потому что Гаврик ему нравился. Но...

Есть проклятье или нет его, на самом деле комиссар сеет смерть или это просто цепь совпадений — неважно. Гард не имеет права больше рисковать чужой жизнью. Хватит. Дорисковался.

Хватит уже Элеоноры. Барака. Азгада, с которого счет начался. Михаэля... Неохота даже вспоминать всех тех, с кем встретился комиссар в этом веке и кто — по его неясной вине? — погиб.

Не хватает еще, чтобы к этому списку присоединился такой хороший, живущий на свободе Гаврик. Нет, это никуда не годится.

— Ты не хочешь рассказывать мне, куда идешь? — по-своему расценил молчание комиссара Гаврик.

— Я ищу человека, — ответил Гард. — У меня к нему важное дело. Твои зернышки могут сказать, где этот человек?

Гаврик слушал внимательно, механически перетряхивая в горсти зерна.

Когда Гард задал вопрос, Гаврик молча выкинул зерна на стол.

Выпало четыре.

Гаврик еще раз потряс зернами и еще раз кинул.

И снова — четыре.

— Четыре — плохая цифра, — пояснил он. — Это дважды по два. Плохая цифра.

— Что значит — плохая? Я не встречу того, кого ищу?

— Встретишь. Но человек этот — непростой. Люди какими бывают? Как все: простые. И еще непростые бывают, как никто. Этот — непростой. Пятый человек. Это хорошо. Пятый.

— Как это — пятый?

— Как это? Как это? — нервно повторил Гаврик. — Что непонятного? Все понятно. Пятый, кого ты встретишь на пути. Это какой-то необычный человек. Особенный. Пятый. Четырех встретишь простых. Пятый — непростой. Тот, кого ты ищешь.

— А... — протянул Гард. — Понятно.

— Что тебе понятно? — возмутился Гаврик. — Значение слова «встретишь» тебе понятно?

Комиссар догадался, что в вопросе таится подвох, и потому отвечать не стал.

Гаврик, по привычке, ответил сам:

— Встретить и увидеть — не одно и тоже. Я зачем капканы ставлю? Чтобы людей встретить, — он по слогами повторил это слово: — Ветре—тить. Я один живу. На свободе. Но человеку для жизни нужен человек. Хотя бы иногда. Вот я и ставлю на людей капканы.

Гард усмехнулся:

— А без капканов нельзя?

Гаврик совсем перестал бояться человека, пришедшего из будущего, и на вопрос комиссара ответил даже с некоторым вызовом:

—Да, без капканов нельзя. Меня люди как увидят — встречать не хотят. Встретить — значит по-

говорить, понимаешь? Пятый, с кем поговоришь — он. А встретишь ты еще многих. Молчащих. Пятый — с кем будешь говорить, — повторил Гаврик. — Понял?

Гаврик даже не подозревал, насколько важно было для Гарда то, что сказал этот маленький смешной человек.

Не верить его гаданию после того, как он узнал, что Гард — из будущего, было трудно. И значит, пятый человек, с кем он поговорит после встречи с Гавриком, и будет Иисус. Тот Самый. У которого Весть. У которого Истина. И с чьей помощью — комиссар уже почему-то абсолютно верил в это — он вернется домой.

— Ну все, — комиссар вытер жирные губы. — У меня к тебе, Гаврик, остался последний вопрос: далеко ли отсюда до города Иерусалима?

Вместо ответа Гаврик стал собирать со стола миски, стряхивать крошки. В общем, убираться.

— Что ты делаешь? — удивился Гард.

— Вместе пойдем, — мрачно ответил Гаврик. — Вместе. Ты из будущего, ты — не местный. Ты тут не знаешь ничего. Что нужно человеку, чтобы он не заблудился? Человеку, чтобы он не заблудился, нужен другой человек, который знает дорогу.

Гард поймал бегающего Гаврика, посадил перед собой на скамью. Старался смотреть по-доброму, по-дружески, говорить тихо:

— Понимаешь, Гаврик, ты — хороший человек. Как ты говорил? Непростой? Вот ты — непростой человек. Но взять тебя с собой я никак не могу. Пойми меня: никак.

В глазах Гаврика появились слезы.

— Конечно, — дрожащим голосом сказал он, — зачем я человеку из будущего? Я ему не нужен. Разве у человека из будущего других людей нет, кроме меня? Есть.

—Ты неправильно говоришь, — возразил Гард. — Просто идти со мной очень опасно. Для тебя, может быть, смертельно опасно, понимаешь?

Гаврик вскочил и снова начал ходить по своему домику из угла в угол.

Потом остановился и сказал:

— Хорошо. Кинем зерна. Как они скажут, так и будет, договорились?

Гаврик был такой маленький, седой, взлохмаченный, смотрел так трогательно, что Гарду ничего не оставалось, как согласиться.

Гаврик достал зерна и — тонкой струйкой на стол.

Упало зернышко. Одно.

—И что это значит? — спросил Гард.

— Я не умру, — ответил Гаврик. Но ответил как-то неуверенно: голос его дрожал. — Когда гадаешь на дорогу, одно зернышко означает жизнь. Два — смерть. Четыре — ужасная смерть.

—А три? — спросил комиссар. — Если бы выпало три зернышка?

Гаврик задумался на мгновение, но не ответил. Бросил зерна к потолку.

Все упали на пол. Одно — на стол.

Гаврик удивленно посмотрел на зернышко, потом поднял глаза на комиссара и сказал, как показалось комиссару, зло:

— Опять одно. Значит, я буду жить. И не умру. Ты ведь это хотел знать? Это. Ты берешь меня с собой?

Комиссар понимал: даже если он не возьмет с собой Гаврика, тот все равно пойдет за ним. Это очевидно.

Да и потом, его гадание явно не врет. Вот ведь и про Иисуса он верно все угадал.

— Хорошо, — вздохнул комиссар. — Пошли.

Когда они вышли из домика, Гаврик сказал:

— Ты иди вон по той тропинке, а я тут... Ну... Закрою... Ты иди.

Когда комиссар отошел, Гаврик начал бубнить:

— Как такое может быть? Не может такого быть! Одно зернышко — значит, я не умру. Он спросил про три. Он — мудрый. Он из будущего. Он все понимает. Когда гадаешь на дорогу, три зернышка означают возвращение домой. Не выпало... Как такое может быть? Разве я могу не умереть, но в дом свой не вернуться? Странно...

Гаврику стало ужасно жаль своей жизни, дома своего, своей свободы.

Он уже был готов крикнуть человеку из будущего, что никуда не пойдет с ним, а до Иерусалима тут совсем рядом, любой подскажет дорогу.