Страница 32 из 51
Ему никто не ответил.
Гард прополз еще немного вперед и уткнулся в ноги Элеоноры.
Дернул за ногу — один раз, другой.
Никакой реакции.
«Нет! — едва не закричал комиссар. — Я-то могу погибать, пожалуйста, ради бога! Но она — нет! Молодая, красивая... Нет...»
Что делать?
Назад ползти — невозможно.
Переползти через Элеонору и потом тащить ее на себе к призрачному выходу?
Не может быть и речи: свод настолько низкий, что один человек и тот помещается с трудом.
Значит, остается либо вниз рыть, либо — вверх.
Вниз? Безумие. Что он, крот, что ли?
Значит, вверх.
Он — человек. И пусть он посеял здесь немало смертей, но эту женщину он спасет!
Комиссар ударил кулаком по потолку: на него посыпалась земля. И это было прекрасно. Значит, можно копать даже отсюда, изнутри.
Шевелиться было почти невозможно. Но он все-таки перевернулся на спину, достал нож и начал копать.
Земля сыпалась в глаза, в нос, в рот.
Все это не имело никакого значения: рядом с ним лежала женщина, которую он должен был спасти
и мог спасти. И значит, спасет. И Бог ему поможет, потому что Бог помогает тем, кто спасает других.
Гард приоткрыл залепленные землей глаза, и ему показалось, что он увидел лучик света.
Он начал копать с утроенной энергией. И довольно скоро рука с ножом прорвала слой земли.
И тут же он почувствовал, что кто-то сверху ему помогает.
Комиссар не знал, что Элеонора не доползла до выхода совсем чуть-чуть, несколько метров. А Барак дополз. И вылез на поверхность.
И, увидев торчащий из-под земли нож, бросился помогать комиссару.
Они вместе вытащили Элеонору, она сразу открыла глаза.
- Слава Богу, — перекрестился Гард.
Они лежали посреди пустыни и дышали. Дышали жарким воздухом пустыни. И им казалось, что ничего вкуснее этого воздуха в их жизни не было.
Вокруг — каменная, мертвая поверхность... Как им удалось выбраться — неясно. Как они смогли изнутри прорвать эту каменную, жесткую кожу земли? Может, искусство древних строителей помогло? Может, Бог... Какая разница? Главное — они были живы!
- Слава Богу, что обошлось без крыс, — усмехнулся Гард.
- Не обошлось, — вздохнула Элеонора. — Я ведь потеряла сознание не от отсутствия воздуха - тогдабы вы не успели меня спасти. Признаюсь, я потеряла сознание от испуга.
И она протянула руку.
На запястье Гард увидел рану, из которой уже перестала сочиться кровь.
- Все, — сказал Барак, и на глазах его появились слезы. — Никто не знает, какую болезнь разносят крысы. И никто и не умеет лечить эту болезнь.
- Что делать? — Элеонора встала. — Но ведь у меня еще есть время. Только я ощущаю Весть и смогу отыскать Егошуа. И я помогу тебе, Гершен, найти Иисуса. А после этого — можно и умереть. Пошли, нам надо торопиться.
- Не надо, — жестко сказал Гард. — Как раз чего нам совсем не надо, так это торопиться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Гард еще раз посмотрел на ранку, образовавшуюся на руке Элеоноры после укуса крысы, и не попросил — потребовал у Барака:
- Быстро собери сухой саксаул!
А сам сорвал стеклянные бусы, висящие у Элеоноры на груди.
Барак, забыв про усталость, собирал сухой саксаул, понимая, что Гершен, видимо, хочет запалить костер, но совершенно не догадываясь, как он собирается это делать.
Элеонора ни о чем не спрашивала. Смотрела за тем, что делал комиссар, так, словно это ее не касалось.
Гард внимательно рассмотрел стеклянные бусы, нашел нужное стеклышко, подошел к хворосту, посмотрел, откуда светит солце, которое, казалось, светило отовсюду.
Стеклышком поймал луч. Сухой саксаул вспыхнул, словно только этого и ждал.
Барак с восторгом смотрел на Гарда.
Элеонора продолжала так же спокойно наблюдать за происходящим.
- Сядь ближе к костру, — приказал ей Гард. — Тебе сейчас будет очень больно. Но иного выхода спасти тебя нет. Поверь мне.
- Я верю, — равнодушно произнесла Элеонора.
И посмотрела так, что комиссар понял: если бы была возможность, он спасал бы эту девушку каждый день.
Гард раскалил на костре нож.
- Кричи! — приказал он Элеоноре. — Боль будет невыносимой.
Он приложил раскаленный нож к ране.
Тут же запахло паленым мясом.
Элеонора не издала ни звука. Только глаза ее расширились. Огромными глазами она смотрела на комиссара. Не вопрос, не отчаянье, не боль — только благодарность прочел комиссар в этом взгляде.
Закончив экзекуцию, Гард поцеловал пылающую руку Элеоноры.
- Теперь все. Теперь рана не опасна.
- Спасибо, — Элеонора встала. — Мы можем идти к Егошуа. Я чувствую, куда надо идти.
Больше всего на свете Барак мечтал о том, чтобы Егошуа и Гершен никогда больше не встретились. Никогда и ни за что. Иудея такая большая, неужто двум людям невозможно в ней разминуться?
Но Элеонора шла так уверенно, что сомнений не было: еще солнце не зайдет за горы, а они уже встретят Егошуа.
Стоя на возвышении, Егошуа говорил проповедь. Толпа — человек двести, не меньше — слушала его.
Рядом с Егошуа возвышались крепкие молодые люди, и Гард понял: это — охрана.
Гард подумал: «Так просто Весть у Егошуа не возьмешь, а у меня даже нет никакого плана, как это сделать».
Для начала надо было оглядеться. И они слились с толпой слушающих.
- Пусть каждый из вас задаст себе вопрос: ради кого он готов отдать свою жизнь? Ради ребенка? Возможно? Ради жены? Может быть... И всё. Посторонних нет, — вещал Егошуа. — Ради двух людей в целом мире, не мало ли? Человек не склонен отдавать свою жизнь за другого! Раба можно вынудить отдать жизнь за своего хозяина, но он никогда не сделает это добровольно и с радостью. О чем это говорит? О том, что люди эгоистичны, самолюбивы и поэтому самонадеянны. Самонадеянные эгоисты — вот кто такие люди. Людьми движет ненависть, а не любовь! В этом мире нет никакой иной любви, кроме любви к Богу и его Пророку! В этом мире нет иного счастья, кроме счастья верить в Бога и его пророка! Я - пророк Божий, я несу вам счастье! Верьте мне, и ваша жизнь станет наполненной и осмысленной!
- У-у-у! — завыла толпа. — Да-а-а!
- У-у-у! — неслось над площадью и уносилось в небо. — Да...
И сквозь этот гул прорывались отдельные голоса:
- Верим! Верим! Верим!
Егошуа поднял руку над толпой. Он пытался сохранять торжественность, но Гард очень хорошо видел: все существо Егошуа переполняет восторг.
«Почему во все века люди ощущают себя настолько беспомощными, что им непременно нужен поводырь? — думал Гард. — Почему Господь установил все так, что история движется только пророками, однако, лживых среди них едва ли не больше, чем настоящих?»
«Пророк» радостно слушал постепенно стихающий гул. Люди готовились слушать новые речи.
И вот, когда стало уже совсем тихо и Егошуа набрал воздуха, чтобы произнести очередную сентенцию, из толпы раздался голос:
- А правду ли говорят, что у тебя есть Весть от Бога?
Гард привстал на цыпочки, чтобы разглядеть, кто это говорит.
Молодой — лет двадцати, не больше — парень с очень светлыми волосами. Его голова солнечным зайчиком горела среди смоляных волос толпы.
- Кто ты? — спросил Егошуа.
Даже издалека Гард заметил, как испугался парнишка.
- Это неважно, — крикнул комиссар, на всякий случай закрыв лицо рукой. — Тебе был задан вопрос. Отвечай, если тебе есть, что ответить.
Его предосторожность не была излишней: на Гарда начали оглядываться, но он был уверен, что ни
Егошуа, ни охранники издалека разглядеть его не смогли бы.
- Вот! — крикнул Егошуа, гневно взмахнув своими длинными волосами. — Вот что погубит вас! Неверие! Ко мне прилетали ангелы с черными крыльями, и они сказали мне, в чем истина. Истина — это вера! Сила пророков в том, что они не врут! А сила людей в том, что они верят пророкам!