Карма

Наташа покосилась на Пестеля. Господи, как же так получилось, что этот абсолютно реальный, разумный, логичный человек, бухгалтер со стажем, так остро поверил в то, во что и сама-то Наташа верила пока еще с трудом.

После ухода Семена Львовича Наташа весь день ждала Пестеля. Но это не было глупо-лирическим ожиданием. Наташа ждала активно: репетировала разговор с Павлом Ивановичем, пыталась найти такие слова, чтобы он понял и не обиделся.

Как правило, подобные репетиции толку не имеют. Репетируя будущую беседу, человек никогда не думает о том, что ответит собеседник, и стоит тому сказать нечто непредвиденное, как гаснет запал и разговора не получается.

Однако Павел Иванович выслушал Наташу спокойно, не перебивая и, как показалось, особо не удивляясь.

Когда Наташа закончила, спросил:

– Какого числа я тебе снился, помнишь?

Конечно, Наташа не помнила:

– Ты мне приснился, а на следующий день я узнала про диагноз. Но так, чтобы точно дату сказать… Мне вообще кажется, что это было в какой-то другой, словно не в моей жизни…

Павла Ивановича лирические размышления не интересовали. Он вскочил, схватил бумаги из «Обдирочной». На последней страничке было написано: «О диагнозе больной сообщено по телефону (стояла дата). От лечения больная Сквозняк отказалась».

Павел Иванович задумался.

Сны играли в его жизни слишком большую роль. Он, конечно, думал про них, но никогда не представлял, что во сне он мог общаться с другим человеком. Ему это просто в голову не приходило!

Однако если бы удалось узнать, что тот самый сон, который венчал приступ и из-за которого Пестель ходил в церковь, снился ему в ту же ночь, когда к Наташе пришло ее жуткое сновидение, то это явно не могло быть просто совпадением. Это, очевидно, доказывало бы, что действительно существует некая параллельная, неведомая до сих пор Павлу Ивановичу жизнь.

Мистика? А что такое мистика? Это то, что мы не умеем объяснить. Все необъясненное мы называем мистикой. Если бы Пушкину, например, сказали, что люди могут на расстоянии разговаривать друг с другом, он назвал бы это мистикой. Полеты в космос были мистикой для сотен тысяч поколений людей, пока не осуществились и не стали называться достижениями науки.

Достижения науки – это не что иное, как мистика, которой нашли объяснение. Вот и все.

Итак, после того сна он пошел в церковь. Пестель вспомнил, как с тяжелой головой шел к храму. Ставил свечки. Лик смотрел как-то по-другому, по-доброму. Правильно. Бог уже знал, что у Павла Ивановича с этой ночи начинается новая жизнь.

Стоп. Это все лирика, не имеющая отношения к делу. То есть, может, и имеющая, но необходимо найти какие-то не мистические, то есть реальные, доказательства.

Что еще он делал в храме? Заказывал поминальную молитву. Поразился тогда, что нет ни одного живого человека, за которого он хотел бы просить Бога.

Сейчас он знал бы, за кого просить. Стоп. Это опять лирические, а значит, лишние размышления.

Он подошел к бабушке за конторкой, а бабушка спросила: «Какое сегодня число?» Потом еще добавила: «Вот с сегодняшнего дня год и отсчитайте».

Значит, если Наташе снился именно он, Павел Иванович Пестель, то день, когда он заказывал молитву, и день, когда Наташа узнала о своей болезни, должны быть одним и тем же днем: числа должны совпасть. Если совпадут, тогда уже можно думать, почему именно он затащил Наташу в болезнь.

– Наташ, а я могу поговорить с этим Семеном Львовичем?

– Не знаю, – вздохнула Наташа. – Он – странный человек. Появляется, только когда нужен. Раз он пока не появляется, значит, ни у тебя, ни у меня в нем нет необходимости.

Павел Иванович улыбнулся:

– Придется самому кумекать, как тут и чего.

Павел Иванович в мистику не верил, слово ему уж больно не нравилось. Несерьезное какое-то и глупое. А вот в непознанное верил. И не просто верил, а знал, что оно существует. Существование непознанного доказывал жизненный опыт, а ему Павел Иванович доверял всегда.

Вот, например, его повторяющийся сон невозможно объяснить известными науке законами. А чувство опасности, этот будильник, который трезвонит внутри и который недавно спас ему жизнь, – он откуда берется? Тоже непознаваемо это. Непознаваемо, а есть!

И если числа совпадут, то это будет просто еще одно подтверждение существования второй реальности. Вот и все.

На следующее утро Пестель помчался в церковь. Амбарную книгу ему категорически отказывались показывать. Однако оказалось, что власть денег распространяется и на церковных служителей.

Свою фамилию рядом с искомой датой нашел быстро. Даты совпали.

Купил свечи, подошел к Лику. Лик смотрел строго, но светло.

Павел Иванович вспомнил, как в тот самый день вышел из церкви счастливый. Теперь стала абсолютно понятной причина этого счастья: тот день объединил их с Наташей. Они-то еще об этом не знали, а Бог – ведал. Оттого и смотрел так светло.

Теперь оставалось найти ответ на главный вопрос: почему именно он, Павел Иванович Пестель, стал в лучшем случае вестником, а то и носителем страшной болезни? И почему он принес ее человеку, которого полюбил так, как никого в жизни не любил?

Итак, что мы имеем?

Им с Наташей снился один и тот же сон. Этого не могло быть, но так случилось. Как сказано в одном хорошем фильме: «Это хуже, чем факт. Так оно и было на самом деле…»

Почему так случилось?

Директор интерната, Николай Николаевич Сидоров, говорил:

– Вопрос – не дождь: от него не спрячешься. Возник в твоей жизни вопрос – не убегай, а ищи ответ. Иначе зальет – не выплывешь.

Павел Иванович всегда старался следовать этому незамысловатому закону.

В храме было пусто. Несколько одиноких людей стояли у икон, страстно и беззвучно шевеля губами.

Пестель снова подошел к бабушке, продающей свечи.

– Я хочу молитву заказать.

– Опять умер кто?

– А что, на живых нельзя? – удивился Павел Иванович.

– Отчего ж? Можно, конечно. Можно за упокой, а можно и за здравие. Таков порядок. Опять на год?

Подумал: «Чем бы вся эта история ни закончилась, у меня уже есть человек, для которого я хочу заказать заздравную молитву. А это уже немало».

– На год, – твердо сказал Пестель. – Зовут Наталья. Фамилия…

Бабушка перебила:

– Господу фамилии излишни. Мы все – дети Его: Он и без фамилий этих нас не перепутает.

Первым делом надо было поехать в «Обдирочную» и убедиться в собственном здоровье. Хотя и ясно было, что если он и имеет какое-то отношение к Наташиной болезни, то не заразил же он ее привычным путем…

Ясно-то ясно, но провериться не мешало.

Мрачный доктор, хранитель «Обдирочной», услышав, что результаты анализов должны быть готовы через несколько часов, расхохотался. Однако увидев изрядную сумму зеленых денег, посерьезнел и пообещал в порядке исключения помочь.

В ожидании результата Пестель ездил по городу, а потом пошел в ресторан, решив вкусно поесть. Ждал еду, листал какой-то журнал, даже позволили себе сто грамм «Баллантайза»…

По поводу результатов не нервничал вообще. То есть вовсе. И не потому, что вел праведную жизнь – в нашей жизни праведников не осталось, – а потому, что Пестелю было совершенно очевидно: те законы, которые действуют в этом чертовом тонком мире снов, в мире реальном не работают. И если в реальном мире только больной человек может заразить здорового, то в тонком все вполне может быть и по-другому.

Как и ожидалось, Пестель оказался абсолютно здоров.

– Как пацан, – ухмыльнулся хмурый доктор, засовывая деньги в карман халата.

О’кей. Теперь можно было спокойно подумать над создавшейся ситуацией.

Директор интерната любил еще повторять:

– Вопросы – что девушки. Девушки ищут пацанов, вопросы – ответов. Только тут одна разница. Если девушка парня не нашла – значит, не судьба. А если вопрос не нашел ответа – значит, человек дурак, искал плохо.