Карма

Вывод был точный, но лично для Наташи весьма обидный.

Она подумала немного и сказала:

– Нет, не так. Когда детей заражают в больнице грязными шприцами, то это за какие такие грехи?

Вопрос Семена Львовича разозлил.

– Эти случаи происходили из-за безалаберности людей, и в последнее время они уже практически не происходят! – почти крикнул он. – Вы прекрасно знаете, почему человек заболевает СПИДом! Вы мне скажите: «Хорошо, у тех же собак нет наркоманов. Это так. Но собака может менять своих сексуальных партнеров не реже, чем человек. Почему же она нравственна?» Отвечаю: собакой движет инстинкт, ее влечет природа, пес беспомощен против нее. Когда человек придумал противозачаточные средства, которые не снились ни львам, ни тиграм, ни даже свиньям, он пошел против природы. Изобретение противозачаточных средств – это как бы доказательство того, что мы осознаем грех как грех! Грех – это только то, что совершается осмысленно. Даже если грешник всеми силами отключает голову – это дела не меняет. Помните, у Блока:

Вполне возможно, что СПИД – это наказание, которое послано человечеству за грехи. Но если это наказание, то кто знает, каким образом оно посылается Господом?

– Никогда не понимала, почему то, от чего миллионы, миллиарды людей получают огромное удовольствие, называется грехом?

– Вы не слышите меня, – спокойно сказал Семен Львович. – Наталья Александровна, не заставляйте меня говорить о том, что, если вы верны своему мужу или даже своему любовнику, а он верен вам, вас не настигнет СПИД. Но дело даже не в этом. Можно же предположить, что эта болезнь настигает только тех людей, которые и с человеческой точки зрения, и с точки зрения Господа Бога живут неправильно?

Семен Львович конечно же был прав. То, о чем он говорил, давало смутную, неясную, но – надежду.

– Я все-таки хочу понять, – начала Наташа.

Семен Львович не дал договорить:

– Мог ли ваш возлюбленный стать вестником или носителем вашей болезни, я не знаю.

– Но если СПИДа не существует, как вы говорите… – начала Наташа.

Но Семен Львович был настроен решительно. Его совершенно не интересовало, что думает Наташа обо всем сказанном.

– Парадокс ситуации состоит в том, – Семен Львович повысил голос, – что эпидемия СПИДа существует вне зависимости от того, реальность эта болезнь или фантом. От СПИДа, или именем СПИДа, или от ужаса перед СПИДом, но люди умирают. Это факт. Человека заталкивают в зону СПИДа, он барахтается там, словно в паутине, и в конце концов погибает. Можно предположить, Наталья Александровна, что в сеть затягиваются только те, кому, как сказал поэт, есть смысл «остановиться, оглянуться». Почему Бог приводит людей в зону СПИДа – это более-менее понятно. А вот как Он это делает – вопрос.

Наташа вспомнила, как в том страшном сне она не хотела брать протянутую руку с родинкой, как сопротивлялась изо всех сил. И как потом не выдержала и подчинилась.

– Вот вы говорите, что полюбили этого… Как его?.. – Семен Львович смешно сморщил лоб. – Рылеева?

– Пестеля, – не смогла сдержать улыбки Наташа.

– Ага, Пестеля. Вы полюбили его за понимание. То есть он понимает вас, значит, находится с вами на одной волне. Из этого вывод: в тонком мире вы уже встречались.

– Семен Львович, это для меня очень сложно: тонкий мир, толстый мир…

– Души влюбленных знакомятся раньше, чем их тела. Это понятно? Потом души влюбленных ищут друг друга. Находят – начинается счастье, не находят – не начинается. Что тут сложного? Хорошо. Можно проще. Две половинки яблока. Эта метафора известна даже детям, да? Но сущность от этого не меняется.

– Семен Львович, я готова поверить в то, что есть тонкий мир. Я готова поверить в то, что сны – это та же жизнь и события во сне могут повлиять на реальность. Но я не понимаю… Хоть убейте меня – не понимаю: неужто Пашина душа искала меня для того, чтобы стать вестником жуткой болезни? Или даже заразить меня ею?

– Вот этого, девочка моя, и я не могу понять. Но я знаю одно: если Бог соединил вас, то между вами не должно быть никаких границ. Ты должна рассказать ему все, и он должен рассказать тебе все. Любовь – это соединение мужчины и женщины в одно целое. В этом соединении ваше спасение.

Семен Львович поднялся:

– Прощайте.

– Как – прощайте? Почему?

– Я прихожу, когда я нужен. А вам я больше не нужен.

Наташа было вскочила – возражать. Было так понятно, что надо сказать: мол, что вы такое говорите? Мы же теперь… Мы – друзья… Мы…

Она даже рот открыла, но Семен Львович не дал ей сказать:

– Знаете, Наташа, я даже не хочу с вами встречаться. Честно.

– Я вас обидела? Простите тогда.

– Вам не за что просить прощения. Просто я очень надеюсь, что я вам больше буду не нужен. Желательно никогда. А просто так, «для потрепаться», я не гожусь. Что поделать, карма такая.

«Какой милый, умный человек, – думала Наташа, когда дверь за ним закрылась. – Мне будет его не хватать. А с Пашей мы, конечно, должны поговорить откровенно. И поговорим. Но неужто этот таинственный и забавный старичок не понимает – соединение мужчины и женщины не в том, что они разговаривают. Точнее, не только в том. Бог ли, природа ли создали мужчину и женщину для иного соединения. А между мной и Пашей такого соединения не будет никогда. Возможна только имитация. А соединение – нет, не возможно. Ни-ког-да…»

ПОЕЗДКА

Их «бээмвуха» со скоростью 180 километров в час приближалась к очередному городу на трассе. В лобовое стекло Наташа увидела полосы фабричных дымов над городом.

– Какие же мы, люди, скоты! – вздохнула она. – Это надо умудриться испоганить не только поле, лес, реку, но даже и небо.

Пестель не ответил. Он сидел, вцепившись в руль. Вид имел задумчивый.

Наташа посмотрела в зеркало. Зеленый «ниссан» продолжал идти за ними, не увеличивая, но и не уменьшая расстояние.

– Пашка, за нами погоня. Я тебе точно говорю. Этот «ниссан» за нами уже сотню километров пилит.

Пестель съехал на обочину.

«Ниссан», не снижая скорости, промчался мимо.

– Милая моя, – Павел обнял Наташу, поцеловал, – не волнуйся, Саморяда больше нет. Вся эта история с Саморядом была нужна только для того, чтобы мы с тобой встретились, и больше ни для чего.

– Точно его нет? Точно? – Наташа спрашивала не для того, чтобы получить ответ, а чтобы Пестель ее еще успокоил. Ей нравилось, как он ее успокаивал.

– Нет. Скоро об этом расскажут средства массовой информации. Не волнуйся. У нас в интернате говорили: бить надо так, чтобы соперник не встал. Не можешь так ударить? Убегай! Я смог. Честно говоря, это было не трудно. – Павел Иванович вздохнул и снова вырулил на трассу. – И потом, Натусь, я думаю, как только люди начинают жить по законам тонкого мира, все, что происходит в мире реальном, куда-то девается за ненадобностью. Разве у тебя не так?

Наташа подумала: действительно, куда же все делось – и Артур, и Портос, и ее желание мстить, дававшее ощущение осознанности жизни? Куда провалились воспоминания о бывших возлюбленных? Даже «Желтый тупик» куда-то испарился – ни одной журналистской идеи не пришло ей в голову за столько дней.

– У меня то же самое, – ответила Наташа.

– Как странно, – сказал Пестель. – О проблемах нашего реального мира написаны тома! Со времен древних греков писатели только и рассуждают о той жизни, которая их окружает. А вот про проблемы тонкого мира почти не рассказывают. Странно. Вот, например, сны – они же ведь та же реальность. А про них говорят только в сказках.