Страница 28 из 85
А на меня смотрели смеющиеся голубые глаза — ласково и гостеприимно.
— Женевьева, золотце мое, как же приятно наконец тебя увидеть.
На вид ему можно было дать лет сорок, следовательно, Дар он принял позже большинства собратьев. Типичный ирландский красавчик: прямой нос, твердый подбородок с ямочкой, легкая небритость. В одном ухе золотая сережка, и еще что-то золотое — на шее, под свободной рубашкой из белого льна, ниспадающей на черные молескиновые джинсы.
Я не сумела сдержать ответной улыбки. Он прямо-таки излучал благодушие, согревавшее и душу и тело, как тепло очага, или горячий пунш, или аромат свежеиспеченного хлеба — словом, все радости домашнего крова.
Только вот я под своим домашним кровом таких радостей не знала.
Я согнала с лица улыбку:
— Могла ли я отказаться от приглашения, пробудившего столько давних воспоминаний?
Деклан бархатно рассмеялся и прищурился, так что от уголков его глаз разбежались морщинки. Ну очень обаятельно.
— О, воспоминания порой приобретают в нашей жизни такую ценность! — Он протянул руку к моей.
Я не возражала. В конце концов, джи-зав будет действовать еще долго, и бояться мне нечего.
— Сеад майле фаильте. — Пальцы у него оказались прохладными. — Тысячу раз добро пожаловать — на случай, если ты не владеешь гэльским. — Деклан перевернул мою руку ладонью кверху и коснулся губами в том месте, где бился пульс. Жадно потянул ноздрями и прошептал: — О-о-о, сладость и пряности...
Я хотела было отдернуть руку, но внутренний голос молчал и не называл ни одной причины для подобного жеста. Сейчас Деклан казался мне старым другом семьи, любимым дядюшкой, и я с обожанием смотрела на седые нити в его темных волосах...
Только вот мое семейство благодушным никак не назовешь.
Довольно с меня вампирских трюков!
Я нетерпеливо вздохнула и заявила:
— Хватит, Деклан, прекрати эти фокусы-покусы!
Кожу мне укололи клыки.
Пульс у меня тотчас ускорился, и я ощутила безошибочно узнаваемую, хотя и заглушённую таблетками тягу к вампиру. Может, Деклан вовсе и не придуривается. Я подавила в себе сильнейшее желание двинуть ему в лицо коленом.
— Только попробуй укуси, — предупредила я, — и прости-прощай твой прямой ирландский нос.
На кожу мне капнула слюна.
— Деклан! — В мягком голосе Фионы прозвучала стальная нотка, от которой у меня по спине пробежала дрожь.
Вампир наконец поднял голову. Глаза у него стали как черные дыры, кожа туго обтянула скулы, в оскаленной пасти поблескивали две пары клыков.
У меня душа ушла в пятки. Да он собирался впрыснуть мне яд!
Фиона смотрела на все это скорее скучающе. Поймав ее взгляд, я подумала, что она смахивает на римскую императрицу, которая созерцает гладиаторский бой и теперь, когда наступил решительный миг, лениво прикидывает, казнить или помиловать.
Да, похоже, не подружимся мы с вами, дамочка.
— У мужчин такое самомнение, мисс Тейлор, — снисходительно вздохнула она. — Их угрозами не проймешь.
Деклан запрокинул голову и расхохотался. Хохот громом раскатился по галерее, нарушая искусственную тишину, которая ее окутывала, и меня бросило в дрожь, — такой это был выплеск энергии. Стараясь не стучать зубами, я прикинула: ведь еще немножко, и не миновать бы мне участи очередной жертвы Деклана!
Снизу, из зала, донеслись взрывы смеха.
Деклан широко ухмыльнулся, глаза его вновь засверкали голубизной, лицо перестало походить на ощеренный череп.
— Вот уж сегодня наши гости точно оттянутся по полной! — объявил он.
Я облегченно выдохнула. Мгновенная метаморфоза из дружелюбного вампира-соседушки в кровожадное животное наглядно показала мне, каким могуществом наделен Деклан. Информация к размышлению. Ручаюсь, он способен потягаться с самим Графом или даже с Маликом. Главное — не показывать ему, что я едва не попалась на крючок. Незачем Деклану это знать.
Я скучающе поаплодировала:
— Отличный номер, Деклан. Может, попробуешь попытать с ним счастья на сцене? Слышала краем уха, что ты любишь театральные впечатления.
Деклан выпустил меня и залихватски подмигнул Фионе:
— Вот видишь, золотце мое, я же говорил, чувство юмора у нее будь здоров!
Фиона сжала безупречно накрашенные алые губы.
— Тем лучше для вас обоих, — уронила она и направилась к лестнице, добавив: — Пойду принесу выпить.
Очень своевременная мысль.
Деклан послал ей в спину шутливый воздушный поцелуй, потом пробормотал:
— Идеальная хозяйка. Ну, душенька, что ж ты стоишь? Устраивайся поудобнее. — Он с усмешкой показал на ближайший полукруглый диванчик, обитый мягким зеленым плюшем с узором из красных трилистников.
За спинкой этого диванчика скопилась подозрительно густая тьма, так что садиться на него меня не тянуло, но что-то подсказало мне: больше подвохов от Деклана ждать не приходится, по крайней мере сейчас. Я присела на краешек дивана.
Деклан развалился напротив, улыбаясь уголками рта:
— Значит, золотце, свиделась с моим пареньком.
— Да, свиделась. — Я тряхнула головой. — Не проще ли было позвонить и не разводить интриги?
Деклан хмыкнул:
— Так ведь без интриг какой интерес — скука смертная!
Я скрипнула зубами. У всех свои представления о скуке.
— Ты ведь, душенька, не станешь отрицать, что положение занятное, — продолжал Деклан. — Бедного мальца обвинили в убийстве Мелиссы — тоже жалость берет. — Он опечаленно вздохнул и посерьезнел. — А ведь какая красотка была, и молоденькая совсем, только-только в возраст вошла, двадцать один год ей исполнился, переменить себя решила — смекаешь, о чем я толкую?
Двадцать один — официальное совершеннолетие, законный возраст для принятия Дара. Я нахмурилась:
— К чему ты клонишь?
— А к тому, что малец-то мой ждал не дождался, пока она переменится, оба они ждали. Сам-то он не пытался ей Дар предложить, не было ему нужды рисковать, и без того бы все устроилось.
— Деклан, никто из числа знающих правду не верит тому, что понаписали газетчики, — сказала я и осеклась.
Деклан, похоже, не знал, при каких обстоятельствах и как была убита Мелисса, понятия не имел, что ее гибель не связана с принятием Дара. Иначе зачем бы ему так меня уговаривать? Или он намекает, что не пытался извлечь из памяти Бобби обстоятельства ее гибели? Или там нечего было искать, потому что Мелиссу убил не Бобби?
— Но... — я запнулась, подбирая слова, — все это вовсе не означает, будто Мелиссу убил не Бобби. Может, он просто пожадничал?
— Ты что ж, золотце мое, думаешь, если бы он Мелиссу порешил, так я бы не знал? — Деклан опять улыбнулся. — Парень-то мой, кому, как не мне, знать.
«Это о многом говорит», — подумала я.
— Если не он Мелиссу прикончил, значит, это кто-то другой, — продолжал Деклан.
Я прищурилась и процедила:
— Убивал ее твой Бобби, не убивал, а вот втягивать меня в это дело — мы так не договаривались, Деклан.
— С чего ты это взяла?
Я наклонилась к нему поближе и отчеканила:
— Уговор у нас с тобой был такой: ты даешь мне знать, если кто-то из волшебного народа нуждается в помощи. А Бобби твой, если ты запамятовал, никоим образом к волшебному народу не принадлежит: он мальчик зубастый. Так что найми себе в частные детективы кого-нибудь другого, а меня уж уволь.
Деклан широко улыбнулся, показывая белоснежные клыки. И почему у него такой самодовольный вид? За этим кроется какая-то ловушка, чует мое сердце. Я вздохнула, мысленно разумеется, ведь нельзя показывать ему, как я озадачена. Конечно, заявлять, что я, дескать, не берусь за расследование, потому что оно идет вразрез с условиями уговора, — рискованно, но, по крайней мере, я попыталась взбунтоваться. Эта мысль сама по себе утешала меня.
— А как насчет девушки-красавицы? — вкрадчиво поинтересовался Деклан. — Уж ее ты в беде не покинешь, с ней-то вы одной крови?
Мелисса — моя соплеменница? Новость оглушила меня. Почему Хью об этом не сказал?! Но...