Город, который боролся

— А, — сказал Женджир. Он был близким родственником Билазира, но очень скупым на слова. — Это цель, сулящая величайшую прибыль.

— Рискованно, — прокомментировала Пола, растирая подбородок.

— Захватив станцию, мы заберем все нужное, отбомбимся и как можно быстрее уйдем в подпространство. Для тех, кто впоследствии прилетит расследовать это, все будет выглядеть вполне естественно. Просто образовалась новая черная дыра или что-то в таком роде, — продолжил свою мысль Билазир.

— Гм.

Пола почесала руку с ужасающими шрамами, которые покрывали и половину ее лица. Так как косметическая операция была совсем недорогой, Билазир подозревал, что она сохранила их, чтобы выделяться среди окружающих. Ведь, глядя на эти шрамы, даже самые нахальные грубияны редко вспоминали о том, что Пола женщина. Эти раны были нанесены когтями животного, которое Пола вскоре задушила собственными руками. Его выделанную шкуру она носила на плечах.

— Гм, — вновь повторила она. — Подобная тактика сводит риск к минимуму. Однако мы не сможем выяснить, достигла ли наша жертва станции, если станция будет уничтожена. А мы должны быть уверены, что внешний мир не предупредили о нашем существовании. С другой стороны, молниеносный рейд, захват их «тепленькими», ни о чем не подозревающими, позволит быстро выяснить истину, а мы вынуждены действовать в соответствии с обстоятельствами.

Жадность быстро распалила страсти, так как все понимали: захваченное на торговом корабле — попросту безделица по сравнению с тем, что окажется на станции.

— В зависимости от того, что мы там обнаружим, мы можем вызвать клановый транспорт, чтобы он пришел и забрал добычу. Но даже то, что мы сумеем погрузить на наши фрегаты, заставит этот рейд войти в историю.

По кругу прозвучали одобрительные возгласы, воздержался лишь Арагиз. Билазир нахмурился, глядя на него. После инцидента с «купцом» ему больше нельзя было доверять.

— Значит, нападаем, — сделал заключение Билазир. Остальные кивнули. — Инструкции по поводу нашей тактики вскоре последуют. Всем оставаться на связи.

Несколько инструкторов Симеона-Амоса были женщинами.

«Уф», — подумал Симеон. Тощая плоская и строгая до аскетичности Флима Торкин заметно расцвела, когда Симеон-Амос склонился над ее рукой.

Однако через несколько минут ее улыбка завяла. Он оказался очень внимательным, но…

— Мистер Сьерра-Нуэва…

— Симеон-Амос, — сказал он.

— Будьте любезны внимательно слушать все, что я вам говорю. Как глава станции вы должны обладать хотя бы какими-то знаниями о том, как функционирует наша система связи.

— Прошу прощения, — кротко произнес он.

«Это будет интересно», — задумался Симеон. Оставшаяся часть занятия проходила значительно более вежливо, хотя несколько раз Амос рассеянно называл главу отдела связи «нама».

«Это не стандарт». Симеон запустил в дело компьютер; слово появилось в языке колонистов позже, возможно, в результате заимствования или словотворчества из языков, на которых помимо стандартного говорили первые поселенцы Бетеля, кроме беженцев.

Нама — тетя, тетушка. Возможные значения: женщина, являющаяся авторитетом для ребенка с детства, няня, учительница.[29]

— Все прошло не так уж плохо, — прокомментировал Амос, как только Флима ушла.

— Ты быстро учишься, — сказал Симеон, что было отчасти правдой, отчасти просто желанием подбодрить Амоса.

Одновременно Симеон занимался сменой времени занятий со следующими инструкторами. Естественно, и заместитель главы энергетического отдела должен был проинструктировать Амоса. То обстоятельство, что Хоулин Джейгарт была весьма аппетитной пышкой и ей еще не было тридцати, не имело никакого значения: по крайней мере, для Симеона и всех остальных, кто имел с ней дело как с экспертом по обращению с плазмой.

Через двадцать минут после начала занятия она вскочила с места, зловеще помолчала с минуту, а потом обратилась к колонне:

— Объясни ему всё, Симеон. Или пришли его ко мне в свободное время для развлечений, но сейчас у меня полно работы, которую надо срочно выполнить! — заявила Хоулин своим мелодичным голосом, развернулась на каблуках и направилась прочь.

Амос вздрогнул от удивления.

— Что с ней случилось? — печально спросил он.

— Гм! — откликнулся Симеон, наблюдая, как Амос поворачивается к тренировочному дисплею, которым они пользовались. — Скажи мне, ты можешь рассказать, какую роль играют женщины на Бетеле?

— Роль? — Вопрос показался ему бессмысленным. — Они, конечно же, наши матери, дочери, сестры, жены. Они занимаются хозяйством, воспитывают детей, изучают такие дисциплины, как медицина и рисование, сочиняют стихи и пишут романы. — Он выглядел озадаченным. — Что ты хотел сказать?

— Мне было интересно, не играют ли на Бетеле женщины второстепенную роль?

— Второстепенную? Нет, нет, конечно! На Бетеле очень маленькое население. А это значит, что для нас рождение и воспитание детей — высший долг и призвание женщины. Мы почитаем наших матерей и считаем, что женщин и детей надо кормить и заботиться о них.

Он возмущенно нахмурил брови.

— Конечно же, бывают исключения, такие как Чанна. К тому же я никогда не относился к тем, кто считает, что женщин стоит держать во внутренних покоях и что они не должны открывать рта в присутствии мужчины. Это старомодно и глупо. Да, многие из моих ближайших соратников, готовившихся к принятию Нового откровения, были женщинами! У меня создалось впечатление, что ты утверждаешь, будто уважение является неуважением.

— Вовсе нет, — утешил его Симеон, — но мне кажется, ты путаешь уважение с покровительством. — Теперь на лице Амоса появилось такое же расстроенное выражение, как и во время второй половины обеда с Чанной. — Меньше гладь женские руки, Симеон-Амос. У наших женщин создается впечатление, что ты претендуешь на лидерство по половому признаку.

— Нет-нет, — воскликнул Амос, размахивая руками в подтверждение своих слов. — Если от меня и исходит аура власти, это лишь из-за моего положения на Бетеле. Благодаря своему рождению я стал младшим членом правящего совета. Я вот уже несколько лет являюсь административным работником. — Он доверительно улыбнулся. — Хотя я и понял, что зачастую женщины совершенно неадекватно реагируют на мои распоряжения. Я никогда не отрицал, что гораздо проще работать с мужчинами. — Он небрежно пожал плечами. — По крайней мере, при работе с мужчинами никогда не возникает проблем, связанных с соблазном.

«Хорошо, что он хотя бы последователен, — подумал Симеон. — Возможно, ему попросту необходимо такое самоутверждение при общении с каждой юбкой, потому что он так далек от родины».

— Ты понимаешь, — холодно сказал «мозг», — насколько покровительственно только что разговаривал со мной? И это является лишь проявлением твоего собственного убеждения, как надо общаться со всеми, с кем ты имеешь дело? Я принадлежу к этой цивилизации. А ты нет. Я знаю этих людей, а ты нет. Я управляю этой станцией, как управлял ею до твоего рождения, и буду управлять еще много столетий после того, как ты умрешь. Так что слушай! Ты будешь обращаться со своими инструкторами-женщинами как с равными. Словно для выполнения своих обязанностей к тебе пришел мужчина. Да, среди здешних экспертов есть и женщины! Мы страшно ограничены во времени, поэтому я не собираюсь говорить тебе комплименты и ждать, что ты сразу же примешь эту необычную для тебя точку зрения. Нам нужно, чтобы ты стал одним из нас. Нам просто необходимо, чтобы ты на время забыл о Бетеле. Я понимаю, как много мы от тебя хотим, Симеон-Амос, — сказал он в заключении уже не так сурово и с пониманием, — но мы просим тебя об этом, одновременно доверяя собственные жизни.

Амос едва не задохнулся, а его глаза расширились от смущения, озадаченности и удивления.

«Ох уж эта привычка руководить, — подумал Симеон. — Чанна была права. Я действительно стал столь же взрывоопасен, как заряд тротила». Семьдесят семь сторонников Амоса погибли во время отлета с Бетеля. А такой заботливый вождь, как Амос, наверняка провел не одну бессонную ночь, мучаясь вопросом: «Почему это произошло?»

29

основное значение